Ликвидация Докхантера - Сергей Самаров

Боба усадили в микроавтобус под приглядом Редкозуба, и Иващенко вежливым ударом в челюсть попросил его прилечь на пол и не шевелиться. Подполковник ситуацию понял хорошо и с поставленной задачей постарался справиться. Даже когда вернулось сознание, он не попытался не то что встать, но даже сесть, и старательно жмурил закрытые глаза, играя в спящего или просто капитально отрубленного.

Но, когда раздалась знакомая подполковнику соловьиная трель и какой-то человек в штатском вместе с трубкой вышел из машины, чтобы поговорить вместо Боба, он забеспокоился. Попытался было сесть и поднять голову, чтобы выглянуть в окно, но человек, охраняющий его, резко шевельнул локтем, и локоть коротко ткнулся в подбородок, снова заставив Боба ничего не слышать и не видеть.

Лесничий тем временем позвонил с рапортом и для получения дальнейших инструкций полковнику Селиверстову.

– Я сейчас в ГРУ, – ответил полковник, выслушав его. – Пусть Ринат Боба сюда везет, а вы отправляйтесь на базу. Я прибуду туда в половине десятого вместе с генералом Трофимовым. У него есть новые данные. Это что у нас получится? Так… Два с половиной часа вам на сон. Нет, даю три часа. В десять вас подниму. Отправляйтесь, отдыхайте.

– Кого-то выделить в охрану пленника?

– Лучше его связать основательнее. На «Бабу ягу»[21]. Тогда никуда не убежит. Бойцам лучше отдохнуть.

– Сделаем.

– К тому же в салоне будет офицер космического управления и имитатор. Они проследят, чтобы не брыкался. В случае чего Ринат поможет. Группе в полном составе следует отдохнуть. Генерал Трофимов предупредил, что вам, вероятно, предстоит близкий выезд на задание. Он объяснит обстановку. Я еще сам не в курсе.

– Понял, товарищ полковник. Мы едем. Кстати…

– Что?

– В машине была какая-то странная граната с пластиковым корпусом. Мы такую еще не встречали. Я передам с Ринатом, пусть спецы посмотрят, что за штука.

– Хорошо. Я сам машину встречу, мне и передаст…

Личные жетоны сотрудников ГИБДД были сданы настоящему инспектору, форма дорожной полиции возвращена в салон микроавтобуса. На базу «волкодавы» возвращались в том, в чем приехали на место проведения операции.

Следовало еще решить, как забрать из травматологического отделения больницы личные вещи Величко и Редкозуба, но этот вопрос Лесничий оставил без решения до приезда полковника.

– Вернемся, скажем, что в вытрезвитель нас забрали, – предложил Величко. – Нас сразу за пьянку выпишут… и никаких проблем. У нас уже были там нарушения режима.

– А вытрезвители разве еще существуют? – удивился Редкозуб.

– Мне кажется, их давно уже ликвидировали, – подытожил командир. – Ладно. Полковник что-нибудь придумает. Пришлет за вещами полицейский наряд, скажет, вы пьяные где-то подрались, кого-то избили и находитесь в СИЗО. К этому не придерешься. Еще и частное определение больнице предъявят, дескать, распустили больных… Это в плюс к тому, что там произошло. Там сейчас вообще не до вас, и все мимоходом пройдет, без придирок.

– Сгодится, – согласился Величко. – Это на нас похоже…

– А как приедем, сразу спать… Приказ всем отоспаться. Возможна срочная командировка…

Генерал Трофимов дожидался «волкодавов» в кабинете полковника Селиверстова, где обычно и проводились оперативные встречи и совещания, а сам полковник прошелся по жилым комнатам соседнего корпуса, собирая боевую группу. Впрочем, много времени сборы не заняли. Все «волкодавы» были легки на подъем и быстры в сборах. И потому через пять минут после приезда полковника группа уже готова была следовать за ним в кабинет на встречу с генералом СВР, которая в операции тоже активно участвовала как непосредственно заинтересованная организация. В такой же тесной связи с государственными органами работали ЧВК во всех странах мира, и российская ЧВК «Волкодав» не видела причин отказываться от этой практики в одностороннем порядке, поскольку это повышало эффективность действий многократно.

Бойцы пришли в кабинет вместе с полковником. Расселись.

Генерал Трофимов занял место не за столом Селиверстова, как ему можно было бы себе позволить по званию, а скромно в глубоком мягком кресте для уважаемых посетителей. Он чувствовал себя среди «волкодавов» почти своим человеком, хотя не забывал, естественно, о своем генеральском достоинстве и разговаривал слегка свысока. Но начал сразу по делу:

– Я с вашими действиями уже ознакомился. Отработали вы весьма эффективно, даже более эффективно, чем сами предполагаете. У нас есть на этот счет доказательные агентурные данные.

– Побочные эффекты, товарищ генерал, – заметил присутствующий в кабинете полковник Самохвалов, – всегда, в любой акции присутствуют. Но хотелось бы знать, какие именно. Они бывают положительными и отрицательными. И следует знать, что какой результат дает.

Генерал счел нужным объяснить свои слова. Для этого он раскрыл одну из картонных папочек на своих коленях, слегка отстранился от текста, как это делают люди, страдающие возрастной дальнозоркостью, что-то бегло прочитал и сообщил:

– Наши общие усилия привели к тому, что мы по крайней мере вывели из равновесия Докхантера. Заставили его сомневаться в себе, суетиться, совершать поступки, которые он, в общем-то, не должен совершать. Это может сильно навредить ему. Возможно, вплоть до срыва его действий.

– Это приятно осознавать, товарищ генерал, – заметил полковник Селиверстов. – Только почему вы ссылаетесь на стечение обстоятельств? Мы работали согласно плану и целенаправленно.

– Хотите сказать, полковник, что предвидели приказ Докхантера об уничтожении Филлимона? И готовились к прибытию группы бандитов в больницу?

– А… Это… Извините, товарищ генерал. Это, конечно, стечение обстоятельств. И как они повлияли на Докхантера? Это не простое любопытство, нам всем следует знать психологический портрет доктора психологии, чтобы соображать потом, какой подушкой его можно придавить.

– Потому я и завел этот разговор, – недовольно проворчал Трофимов и опять открыл свою картонную папку. – Тут сработало одновременно и другое стечение обстоятельств, о котором я не стал бы вообще сообщать вам, если бы не необходимость составления «психологического портрета доктора психологии», как ты удачно, Георгий Игоревич, выразился. Короче, рядом с полковником ЦРУ, можно сказать, в контакте с ним, хотя и в очень ограниченном, работает наш агент под псевдонимом Цезарь Клавдий. Очень ценный агент. Доктор экономических наук, бывший преподаватель ростовского университета, владеет шестью иностранными языками, в том числе даже таким сложным, как венгерский[22]. Агент выставлял подслушивающую и подсматривающую аппаратуру так, чтобы ее можно было без труда определить. Докхантер с помощью своего специалиста, как и полагалось, сумел без труда сделать это. И пытался даже устроить небольшой скандал самому послу. В доме посла тоже стоит подслушивающая аппаратура, и потому мы имеем запись беседы Докхантера с послом. Вернее, аппаратура не в доме посла, а, кажется, на дереве рядом. Дом регулярно проверяется, кроме того, агент не имеет возможности посещать его. Но звукосниматель, настроенный на оконные стекла, работает безукоризненно, сразу самостоятельно шифрует и пересылает материал на спутник. Как и аппаратура в стене комнаты Хантера. Чтобы припугнуть посла, полковник подготовил шифротелеграмму-дезинформацию, якобы подтверждающую его полномочия на ликвидацию посла, если тот не справляется со своей работой. Он надеялся, что этот текст, который никуда не должен был уйти из его группы, попадет через подключение к компьютеру к послу. Но текст попал к нам сразу по нескольким вариантам подключения. Два из них были относительно заметными и легко находились. Но хакер Докхантера решил не убирать аппаратуру контроля, чтобы гнать «дезу». Так фальшивая шифровка попала к нашему агенту, который все же нашел способ переправить ее к послу. Пусть отношения выясняют. Это будет лишняя нервотрепка для того и для другого. А Хантер и без того очень нервничал после провала его плана в больнице и после обнаружения контролирующей аппаратуры. Я думаю, вы в ГРУ слегка поторопились уверить Хантера, что ликвидатор Боб дело сделал. Если бы полковник узнал о провале, он начал бы нервничать еще больше. Подозрения Хантера понятны. Он боится, что его контролирует собственная система. А это обычно означает последующую ликвидацию, с чем он знаком, по нашим сведениям, не понаслышке. И потому полковник попросил руководителя хакерской группы забраться в сервер своего отдела в ЦРУ и собрать все имеющиеся там данные на него самого. Хакер при этом боялся «засветиться» и предположил возможность работы через компьютер русского хакера, которого он накануне определил в Сети.

– Да, мы знаем, что он меня определил, – согласился Суматоха. – И знаем, что именно это вызвало попытку уничтожения Филлимона. – Хантер без сомнения отсекает все возможности утечки информации простейшим методом ликвидации. Эта его манера позволила нам спасти жизнь важного свидетеля Алекса Квашнина и выявить серьезную нелегальную группу ликвидаторов, группу глубокого конспирирования.