Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре на молодого Дато „надели шапку Вора", то есть „короновали" в „Вора в законе". И он взял себе в память об отце его воровское погоняло — Ушба.
Шесть лет не дожил Дато до возраста Христа, и тоже, как отец, погиб в автомобильной катастрофе. Как тут не вспомнить о народном поверье, что имя человека, умершего не своей смертью, несёт за собой и его судьбу.
Хоронили Дато Ушбу на родине, но перед отправкой из Москвы для поминовения и последнего прощания привезли его в церковь на Грузинском Валу. Более полутора тысяч человек, среди которых были и сорок „Воров в законе", приехали из разных городов страны, чтобы проводить в последний путъуважаемого ими погибшего…
Когда вместе с Ростовским, его женой Ксюшей и ребятами из его команды мы вошли в церковь, то были оглушены душераздирающими причитаниями несчастной Динары, матери погибшего, совсем поседевшей от безутешного горя.
Казалось, эти крики могут поднять даже из гроба, но Ушба лежал в богатом красивом гробу спокойно и безмятежно, своим видом словно говоря всем, что все земные тревоги и переживания его уже не касаются: он перешёл в иное измерение, называемое Вечность.
Комок подкатывал к горлу, когда жена погибшего Дато Ушбы по имени Леся подносила к гробу его полуторагодовалую дочку с красивым именем Софико, до которой ещё и не доходило, что она в последний раз видит своего отца. Но стенания бабушки, слёзы присутствующих и обстановка вокруг внушили тревогу этой маленькой девочке, и мокрые глаза её были совсем по-взрослому грустны и печальны.
Увидев меня, Динара, сидя на ковре в окружении своих родственников, разрыдалась ещё больше и громко воскликнула:
— Витюша, дорогой мой Датико всегда носил с собой твою книгу. Он очень любил тебя… — Она горько расплакалась.
Я преклонил перед ней колени, обнял её за плечи и со слезами на глазах почему-то прошептал ей на ухо не совсем то, что хотел:
— Видно, Всевышнему стало скучно. И он решил призвать к себе лучших из нас. Держись, дорогая Динара, сейчас Датико гораздо лучше, чем нам, грешным…
Не знаю, что больше подействовало на Динару — мои странные слова или умиротворяющий голос, — но она вдруг отстранилась, не выпуская мои плечи из своих рук, несколько мгновений смотрела, не моргая, мне в глаза, потом с тихой печалью прошептала:
— Спасибо тебе, Витюша…
Я так и не понял до сих пор, за что в тот момент поблагодарила меня несчастная Динара. За попытку успокоить, за моё отношение к её сыну или за то, что я написал правду о самых близких и любимых её мужчинах — супруге и сыне, носивших одно воровское имя Ушба и принявших одинаковую судьбу от Всевышнего.
Помню, что тогда я хотел спросить её об этом, но отвлёкся, заметив некоторое движение при входе в церковь: двое молодых парней тянули какую-то нить к гробу погибшего.
Позднее я поинтересовался, для чего это делалось. И мне пояснили. Оказывается, у кавказских народов существует такой обычай: от места гибели человека до самого гроба, выставленного в церкви для прощания, тянут нить для того, чтобы душа, испуганная неожиданной смертью, не потерялась и нашла путь к своему телу…»
Здесь я должен поведать ещё одну удивительно печальную историю, приключившуюся одновременно с гибелью Ушбы.
Я ещё расскажу о начальнике турбазы «Боровое» — Виталии Чмеруке и о том, как моя жена Наташа с дочкой Юленькой отдыхала прошлым летом на этой турбазе…
«В тот печальный день я, попрощавшись в церкви с Ушбой, отправился за город к моим девочкам, но перед этим, как и всегда, позвонил на мобильник Виталию, чтобы предупредить о своём приезде. Полковник отозвался сразу и сказал, что не сможет меня встретить, так как приедет чуть позднее: находится на похоронах жены своего близкого приятеля.
Я удивился такому странному совпадению, но расспрашивать подробнее не счёл тактичным и уместным. Как же я удивился, когда Валентина, жена полковника, рассказала, что женщина, которую хоронил Виталий, погибла в автомобильной катастрофе, находясь за рулём своей машины, а её муж-генерал, приятель Виталия, был в тот момент рядом и сейчас находится в реанимации. Здесь я уже не удержался от вопросов. И с ужасом узнал, что мы с Виталием, оказывается, хоронили двух людей, погибших в одной и той же катастрофе, но находившихся в разных машинах.
Придумай я нечто в этом духе для одной из своих историй, сказали бы, что в жизни такое невозможно, а оно произошло на самом деле. Кто-то из Великих людей заметил, что рассказ о реальном событии звучит гораздо менее правдоподобно и много страшнее, чем выдуманная автором фантазия…»
— Как залетел-то? — продолжил свои расспросы длинноногий «Авторитет» нашей камеры, играющий за столом.
— А-а… — Я махнул рукой. Мне не очень-то хотелось распространяться о том, как попался на драке, — вроде бы и пострадавший, а сам сижу под следствием, и я рассказал ему часть правды: — Сидели в кафешке с девчонками, праздновали, а кое-кто из посетителей решил проверить, что прочнее — моя голова или винная бутылка.
— И как? — заинтересовался тот.
— Голова выдержала, а бутылка вдребезги… — с некоторой грустью усмехнулся я.
— А потом? — не унимался мой въедливый незнакомец.
— А потом, смахнув с лица кровь и собрав всю волю в кулак, я со всей силы засандалил этой сволочи между глаз.
— А дальше?
— А дальше… — Честно говоря, меня уже начали доставать эти расспросы, но пришлось ответить: — Руки в ноги и бежать вниз по лестнице…
— За ним?
— Нет, от них. — Я снова усмехнулся и пояснил: — Их четверо, а я — один…
— А вот это правильно! — неожиданно согласился тот.
Напряжённое внимание на лицах слушающих разгладилось, и все облегчённо вздохнули, словно действительно переживали за меня, а мой дотошный собеседник протянул мне руку.
— Кешка-Рысь, — произнёс он многозначительно.
— А я просто Виктор, — улыбнулся про себя и ответил крепким рукопожатием.
— Слушай, что-то я не понимаю: за что ты сидишь? — вдруг удивился Кешка-Рысь. — Вроде сам пострадавший… — Он пожал плечами. — Или это твоя версия?
— Не моя, а так было на самом деле! — Мои нервы вновь начали «пружинить».
— А следак чё лепит?
— Говорит, что я зачинщик драки… То есть всё перевернул с ног на голову…
— Они это могут. Видно, те забашляли
