Десять дней счастья - Кимберли Рей

Наверное, я к нему привыкла, как к должному. Мне всегда казалось, что он должен быть рядом, должен выполнять все мои желания. Как жаль, что у меня не нашлось в этом разговоре ни одного аргумента, кроме моего собственного «хочу». Неужели я рассчитывала, что буду счастлива, если Фрэнк согласится с моим шантажом?

Джулс облокотилась на перила и задумчиво посмотрела на розовеющие воды Тирренского моря. Лайнер как раз огибал изящный мысок итальянского «сапога», и в туманной дымке раннего утра были видны смутные очертания берегов Сицилии и Апеннинского полуострова.

Она глубоко вздохнула и искренне порадовалась, что в этот ранний час на всем огромном лайнере не спится только ей.

Как же хорошо иногда побыть одной, подумала Джулс, всматриваясь в плещущиеся далеко внизу волны. Вот только как бы я не осталась одна еще на многие годы.

Джулс грустно усмехнулась и подняла глаза, чтобы увидеть, как в голубеющем небе кружится в поисках рыбы одинокая чайка. Солнце как всегда поднималось над горизонтом, и чувствовалось, что за миллиарды лет ему уже порядком это надоело, но деваться было некуда. Оно лениво подмигнуло Джулс, словно старой знакомой, и занялось своим привычным делом, раскрашивая мир в мириады оттенков розового и золотого.

Хочу ли я, чтобы наши с Фрэнком отношения завершились? – честно спросила себя Джулс.

Она тяжело вздохнула и честно ответила: нет.

С кем же еще быть честным, как не с собой? Вот только теперь Джулс оставалось решить еще один важный вопрос: что ей делать дальше? Извиниться перед Фрэнком, попробовать объяснить ему, как ей сложно, когда каждый знакомый спрашивает, когда же они наконец поженятся, или просто вернуться и сделать вид, что ничего не было, что она просто отправилась с подругами в путешествие, чтобы чуть-чуть развеяться и освежить отношения?

Солнце почти перевалило за линию горизонта и теперь светило Джулс в глаза.

Она прикрылась рукой и недовольно поморщилась.

Ладно, обо всем этом я подумаю завтра, у меня впереди еще пять рассветов, чтобы четко понять, чего же я хочу от отношений с Фрэнком, и решить, как жить дальше. А из моих размышлений в итоге может получиться отличная статья для какого-нибудь дамского журнала.

Джулс усмехнулась и покачала головой. Ох уж эта журналистика! Всего-то пять лет назад она была еще вполне нормальной…

– Привет, я знала, что смогу найти тебя здесь.

Эстель подошла так незаметно, что Джулс даже немного испугалась.

– Привет. Что это ты сегодня так рано? Ты же вернулась в каюту за полночь.

– Что-то не спится. – Эстель пожала плечами и глубоко вдохнула чистый и свежий морской воздух. – Какая красота! Я теперь понимаю, почему ты встаешь каждое утро ни свет ни заря.

– Что-то случилось, Эстель?

– Почему ты так подумала? Все просто отлично! – слишком быстро и оживленно ответила Эстель.

– Нет, меня не обманешь! Тебя что-то тревожит. И, мне кажется, я даже догадываюсь что.

– Брось, Джулс, я отлично провожу время.

– Твоя скрытность мешает тебе жить, – нравоучительно заметила Джулс. – Разве ты не знаешь, что, когда рассказываешь другому о своих проблемах, становится легче?

– Если ты говоришь о психотерапевте, то я здесь ни одного не вижу.

– Ха-ха! Я говорю о «скорой дружеской помощи». Мы ведь знаем друг друга уже столько лет!

– Почти двадцать, – улыбнувшись, сказала Эстель.

– И ты еще пытаешься мне после двадцати лет знакомства доказать, что тебя ничего не тревожит?! – в притворном возмущении возопила Джулс.

– Ладно, только не кричи! – попросила Эстель. – Ты портишь такое замечательное утро…

– По твоему лицу не скажешь, что оно замечательное. Что-то не так с Ником?

– С Ником-то все как раз как нельзя лучше! – не слишком радостно ответила Эстель.

– Так в чем проблема? – поинтересовалась Джулс, хотя уже и так понимала, что тревожит ее подругу.

– Проблема в Оливии.

Джулс не стала ничего говорить и лишь выразительно приподняла бровь, предлагая Эстель объяснить, что конкретно она имеет в виду.

– Помнишь, как лет в тринадцать, кажется, мы поклялись никогда не переходить друг другу дорогу?

– Буквально вчера об этом вспоминала.

– Ну вот, когда мы познакомились с Ником и Джеком, Оливия сразу же сказала мне, что ей очень нравится Ник. Я не имела ничего против – ты же знаешь, я терпеть не могу блондинов! – тем более что Джек выглядит более серьезным, чем его приятель. Он, кстати, Оливии сразу же не понравился, ведь у него усы. И вот вчера я вовсю кокетничала с Ником, поехала вместе с ним на экскурсию. А там мы оторвались от группы и провели весь день вместе. Еле успели на лайнер! А потом еще почти до двух часов ночи гуляли, смотрели на звезды. Ник, оказывается, увлекался астрономией, он мне столько всего интересного рассказал!

– Так, значит, Ник оказался интересным собеседником?

– Стала бы я с ним гулять, если бы нам не о чем было поговорить! – фыркнула Эстель.

– Не стала бы. Но ты отвлекаешься от сути вопроса: каким образом твои отношения с Ником связаны с нашей клятвой?

– Господи, Джулс! Ник ведь территория Оливии, она меня сразу же предупредила. Получается, я нарушила наше соглашение. Значит, Оливия больше не сможет мне доверять, не говоря уже о том, что я увела у нее мужчину, который ей нравился!

– Так верни его, – спокойно, словно речь шла о не подошедшей по размеру вещи, предложила Джулс.

– Не могу! – Эстель вздохнула и виновато развела руками. – Мне с ним так хорошо, как ни с кем еще не было! Он умный, интересный собеседник, умеет рассмешить меня. Вчерашний день был лучшим в моей жизни за прошедшие десять лет. Даже школьный конкурс, где мы утерли нос всем задавакам из группы поддержки, разделив корону на троих, идет в моем рейтинге лучших дней теперь вторым!

– Ого! – присвистнула Джулс. – А я до сих пор считаю его лучшим днем в моей жизни. Несмотря на встречу с Фрэнком, первый поцелуй с ним и прочие милые радости любви.

– Вот видишь!

– А в чем, собственно, твоя проблема состоит? Чего ты хочешь?

Эстель всерьез задумалась.

– Наверное, я хочу остаться с Ником и не разрушать нашу с Оливией дружбу.

– Это сложно.

– Я понимаю! Но ведь должен же быть какой-то выход?

– Может быть, тебе достаточно просто рассказать Оливии о том, как сильно ты страдаешь из-за нарушения этой глупой детской клятвы?

– Это вовсе не глупая клятва! – возразила Эстель. – Это манифест женской дружбы. Все женщины – хищницы по своей сути, все стремятся заполучить лучшего партнера, что бы там мужчины о себе ни мнили. И согласие добровольно отказаться от лакомого кусочка ради подруги и есть квинтэссенция женской дружбы.