Фантазмы - Василий Головачёв

— Мороз по коже! Страшные вы люди!

— Почему же? — слабо улыбнулся контрразведчик.

— Вы можете убить любого человека на Земле…

— Не убить — нейтрализовать.

— Какая разница? Человек был космонавтом — стал строителем, а расстрой эти упыри свадьбу отца и матери Кеши, он и вообще не появился бы на свет, так?

— Так.

— Вот видите. И вы после этого хотите, чтобы я вам помогал?

— Хотим, — серьезно кивнул Максим. — Когда вы лучше узнаете мир и наши цели, вы согласитесь. Кстати, не перейти ли нам на «ты»? Мы почти одногодки. Не возражаете?

Стас кивнул, остывая.

— Лучше бы я разбился к чертям собачьим, чем узнал истинное положение вещей! Как можно жить в таком текучем и непредсказуемом мире?

— Еще как можно. Тем более абсолютнику, который сам волевым усилием может управлять процессами Вселенной.

— Я этого не ощущаю.

— Все еще впереди.

— А вы… ты тоже абсолютник?

— Нет, к сожалению, но моя милисса защищена особым контрагентным «файлом». Меня как бы нет совсем, «волчицы» не знают о моем существовании и о линии рода.

— Но обо мне-то они знают? Значит, могут в любой момент… э-э, нейтрализовать?

— Наверное, могут, но не станут этого делать. Во всяком случае, в ближайшее время. Как абсолютник ты обладаешь трансперсональным восприятием, метасознанием, и нужен маршалессе как реализатор ее планов. Она сделает все, чтобы похитить тебя у нас. Вот почему тебе нельзя пока высовываться и встречаться с друзьями, родными и близкими.

— Хотя бы маме позвонить, успокоить…

— Мы сами позвоним.

Стас посидел некоторое время, глядя на мелькание пальцев Максима над клавиатурой компьютера.

— Кто такие упыри?

— Мы так называем агентов, занимающихся корректировкой реальности, — от слов «устранители препятствий». — А своих «устранителей» вы как называете? Ведь и у вас должна быть подобная команда?

— У нас их несколько: «четверка» — служба оперативного воздействия, «пятерка» — служба кризисного реагирования, «восьмерка», «десятка».

Стас подождал продолжения, спросил:

— Чем же занимаются две последние службы?

— «Десятка» — служба спасения, — нехотя проговорил Максим, глядя на экран.

— А «восьмерка»?

Контрразведчик оторвался от экрана, глаза его на мгновение стали колючими.

— «Восьмерка» — служба ликвидации. Кстати, недавно ею стал командовать сын эвменарха. Не советую с ним ссориться.

— Я ни с кем не собираюсь ссориться.

— Это я к слову. Станислав, мне надо подготовить тренд, займись своим образованием самостоятельно. Дима тебе поможет. Освобожусь, обещаю найти тебе занятие по душе и познакомить с интересными людьми. Идет?

Стас поежился.

— Я чувствую себя лишним… раздвоенность какая-то в душе… и за мной, по-моему, наблюдают твои коллеги, все время кто-то торчит за спиной.

— Тебя просто охраняют. — Максим задумался, побарабанил пальцами по столу. — Что если тебе, пока ты не занят, показать Регулюм? Я попрошу декарха дать тебе проводника.

— Что показать?

— Весь наш Регулюм. Ты ведь не был на других планетах?

— Даже не мечтал. — Станислав с недоверием глянул на собеседника. — Разве это возможно?

— Когда ты разберешься со своими личными возможностями абсолютника, сам сможешь бродить по слоям Регулюма, а пока придется пользоваться скафандром и хаб-генератором. Ну так как, согласен?

Стас почесал затылок, ощущая легкое головокружение и пульсацию ожившей под костями черепа «сливовой косточки», и махнул рукой:

— Согласен!

Он стоял на вершине правильной формы скалы со срезанной вершиной, напоминающей земные пирамиды, и, затаив дыхание, чувствуя необыкновенную легкость в теле, наблюдал за медленным движением ближайших к Урану спутников, стерегущих его кольца. Колец было несколько, все они состояли из глыб льда и камней, и даже с расстояния в десятки тысяч километров — Станислав находился на поверхности одного из главных спутников планеты — Ариэля, — было видно зернистое строение колец. Все они, по словам Димы, сопровождавшего Панова во время экскурсии по Регулюму, когда-то были искусственными сооружениями, своеобразными «арочными садами» уранийцев, но после упадка и исчезновения цивилизации механизмы поддержания «садов» перестали работать, и приливные силы разорвали сооружения, превратив их в кольца из обломков.

Ариэль постоянно повернут к Урану одной стороной и обращается вокруг патрона всего за двое с половиной суток. Диаметр его не превышает тысячи ста шестидесяти двух километров, поэтому сила тяжести на его поверхности составляет всего одну десятую земной, что и объясняло состояние Панова, не привыкшего ни к слабому тяготению, ни тем более к невесомости. Его все еще поташнивало, однако, потрясенный панорамами космоса и планет Солнечной системы — они с Димой посетили Меркурий, Марс и спутник Юпитера Ио, — он забыл о своих ощущениях и вспоминал о них только в моменты перехода с одного слоя Регулюма (планеты) на другой.

Вид Урана был необыкновенно хорош: гигантская пушистая глыба, испещренная синими, голубыми, зеленоватыми и жемчужно-серыми полосами, медленно вращалась вокруг своей оси, окруженная сизовато-дымчатым гало, кольцами и свитой спутников, — и все же Стаса больше поражал сам Ариэль, ледяная поверхность которого, изрезанная рифтами — длинными долинами с обрывистыми краями глубиной до десяти километров, — все еще хранила следы технологической обработки ее бывшими хозяевами планеты.

Скала со срезанной вершиной, на которой стояли Панов и его проводник, представляла собой одно из сооружений Ариэля, хотя каково его назначение, не знал и Дима. Скала-пирамида уходила основанием глубоко в ледяную кору планеты толщиной до двадцати километров, и воображение рисовало Стасу картину огромного города-монолита, населенного необычными существами, похожими, по словам Дмитрия, на гигантских двухметровых амеб. Панов попытался представить облик уранийца, и вдруг явственно увидел его перед собой: полупрозрачную зеленоватую глыбу, опиравшуюся на выпуклости, которые выполняли роль ног, перехваченную в талии широким золотым поясом. Она смотрела на него двумя десятками глаз-шариков, плавающих внутри глыбы, и плавно шевелила отростками.

Псевдоподиями — сам собой всплыл в памяти подзабытый со школьных времен термин. И тут же шевельнулась «сливовая косточка» в затылке, выстрелила длинной электрической искрой, и Стас услышал низкий вибрирующий голос, исторгнутый, казалось, костями черепа:

«Серв. Одна из клеток коллективного разума Урана. Их популяция сохранилась, но уровень коррекции утерян».

— Что? — растерялся Стас.

— Ты о чем? — отозвался Дмитрий, упакованный в такой же скафандр, что был и на Панове.

— Нет, ничего, это я сам с собой… — пробормотал вспотевший Стас, понимая, что действительно разговаривает сам с собой. Вернее, с теми знаниями, которые передал ему заросший седой щетиной старик. Такие «диалоги» происходили все чаще, и Станислав уже перестал пугаться и психовать, а просто ждал, когда упрятанные в голове Знания Бездн проявятся полностью. Но говорить об этом своим новым знакомым он не торопился. Хотелось разобраться во всем самому.

Возвращение на Землю после многочасовой прогулки по планетам Солнечной системы ничем не отличалось от старта в космос. Дима включил хаб-генератор, встроенный в скафандр, и они оказались в особой камере базы Равновесия, располагавшейся глубоко под землей. Камера имела форму куба с трехметровыми гранями, в пол ее был вделан отливающий фиолетовым блеском черный диск, а в потолке пряталась воронка из такого же материала. На вопрос Панова: что это такое? — Дима ответил: сдвиговая защита, и Стас требовать дальнейших объяснений не стал. Он уже знал, что РА-квистор весь был защищен от возможных изменений реальности, имея «сбросовые карманы». Правда, что эти «карманы» представляют собой не подземные выработки, а аварийные варианты реальности Стас узнал позже. А поскольку аппаратура и устройства, которыми пользовались работники Равновесия, превосходили все, что создали люди, Станислав не удержался от вопроса:

— Почему так отличаются уровни техники — вашей и нашей? Ведь наши ученые еще даже не открыли принцип действия хаб-генераторов.

— «Наши-ваши», — улыбнулся Дмитрий. — Все они «наши». Дело в том, что техника, которой мы пользуемся, оставлена нам в наследство первыми равновесниками Регулюма. Но есть и такие аппараты, которые созданы нашими же современниками и которые, к сожалению, остались в «хрономогилах», недоступных людям основного потока реальности. Зато доступны нам.

— Что такое «хрономогилы»?

— Петлевые варианты бытия, возникающие в результате вмешательства упырей РК. Ты не представляешь, сколько прекрасных изобретений и открытий загублено «волчицами» из-за их негативной коррекции реальности.