Синдром гладиатора - Петр Разуваев

Ресторация оказалась более чем приличной. Я порадовался, что несмотря на летнюю жару с утра вырядился в костюм, а не ограничился вполне подходящей для театрального деятеля рубашкой. Небольшой зал был почти пуст. Отказавшись от услуг любезного официанта, я приветственно помахал рукой пожилому итальянцу, одиноко сидевшему над огромной порцией спагетти. Он ответил кивком головы и слегка привстал, жестом приглашая меня за свой столик.

— Добрый день, — поздоровался он по-французски, пока я занимал место напротив. — Как доехали?

Вблизи он выглядел еще более… Пожилым. И очень усталым. На фотографии, которую я видел в Москве, был изображен добродушный итальянский синьор, склонный к веселой шутке, хорошей кухне и бокалу доброго вина. Этакий гурман и сибарит. Во плоти он производил совсем другое впечатление. Похоже, жизнь в последнее время его отнюдь не баловала.

— Спасибо. Все в порядке. Что новенького у вас? — спросил я, глядя на приближающегося к нашему столику официанта. — Вы ведь здесь часто бываете? Что стоит заказать?

— О моих делах позже… Возьмите эскалоп из телятины под соусом «пиццаола». Это не совсем миланское блюдо, но готовят его здесь превосходно. И виноградный салат с сырным соусом. Кстати, очень рекомендую — Castello di Nipozzano, весьма неплохое.

Добросовестно перечислив официанту все вышеизложенное и дождавшись его ухода, я вновь обратился к своему сотрапезнику.

— И все же, синьор Марсано… Мне кажется, или у вас действительно какие-то проблемы?

Примерно секунду он колебался. Потом отложил вилку и ложку в сторону и, опершись локтями на стол, внимательно на меня посмотрел.

— До сих пор у меня не было причин не доверять… вам. Но сейчас… Я уверен, что за мной следят. И иногда мне кажется, что это не одни и те же люди, а две разные группы.

Честно говоря, в этот момент вино застряло у меня в горле. Стараясь не делать резких движений, я аккуратно обшарил взглядом зал. Двое чиновников, парочка влюбленных, еще несколько человек — нет, явной засады не было. Да я и до этого достаточно внимательно огляделся. Ничто не указывало на наличие каких-то нежелательных свидетелей.

— Нет, здесь их нет, — поспешил успокоить меня синьор Марсано. — Я уже много лет обедаю в этом ресторане. Сюда меня не провожают. Но все остальное время… Сначала я думал, что сошел с ума и мне начинает мерещиться всякая чушь. Но… Я нашел в своем домашнем телефоне «жучка». А потом проверил аппарат на работе — там оказалось то же самое.

— Прелестно, — констатировал я. Аппетит испарился, не оставив даже воспоминаний. — И давно это началось?

— Пять дней назад. После того, как я сообщил… вам, что знаю, где находится нужный вам человек.

— Он по-прежнему там?

— Нет. Он проживал в отеле «Michelangelo». Под очень приличной охраной. Я не смог узнать, кто его охраняет, а вчера он выехал из отеля в неизвестном направлении.

Прелестно-распрелестно. Объект исчез, за связным уже пятый день следят, если он и в самом деле не свихнулся, а я сижу здесь и ем какой-то виноградный салат. Просто благодать какая-то!

— Вы подготовили то, о чем вас просили? — спросил я по инерции.

Марсано должен был передать мне оружие и прочее необходимое снаряжение, а также подготовить запасные документы для нас с Дашей.

— Да, конечно. Только я не мог все время носить это с собой. Все лежит…

Тут я предупреждающе поднял руку. Наблюдательность — это конечно, здорово. Однако при нынешнем уровне развития техники нас вполне могли слушать из дома напротив, а так далеко заглянуть мне было бы тяжеловато.

— Напишите, — протянув авторучку, попросил я. По-французски, довольно четким почерком, он написал на салфетке: «В моем доме. Подвал. Справа от лестницы. Десятый кирпич снизу. Нажать». Я кивнул. Он подумал, и дописал: «Я живу один».

— Хорошо. — Салфетку я смял и сжег в пепельнице. — Я все понял, синьор Марсано. Поскольку мы с вами увидимся теперь не скоро, давайте выпьем за то, чтобы мы оба прожили это время спокойно и счастливо.

Он понял и, облегченно вздохнув, расслабился, с видимым удовольствием делая большой глоток вина. А вот у меня расслабиться никак не получалось. Следили за ним или нет — даже простое допущение такой возможности не нравилось мне ужасно. Неужели я вновь, как и в России, отстаю от неизвестного противника на несколько ходов? Все это было очень нехорошо, просто из рук вон плохо.

Трапезу мы заканчивали в относительном молчании. Отказавшись от десерта и выпив чашечку кофе, я подозвал официанта и расплатился, оставив положенную сумму на чай. Марсано, который уже давно отобедал и просто ждал меня, встал и, подхватив свой «кейс», двинулся к выходу. Я пошел за ним. У дверей он подождал меня и, вежливо придержав створку, пропустил вперед. Чувство опасности не оставляло меня уже давно, внутренне я был готов к любой неприятности. Почти к любой.

Синьор Марсано сердечно распрощался с хозяином ресторана, вышедшим нас проводить, и сделал первый шаг в мою сторону. В этот миг серебристый «гольф», до того мертво стоявший на противоположной стороне Corso Garibaldi, внезапно и стремительно ожил. Машина рванула с места, на моих глазах тонированное стекло окна беззвучно осыпалось стеклянным дождем, и маленькое пламя заплясало на дульном срезе автомата. Оживленная миланская улица жила обычной жизнью, множество людей шло по ее тротуарам, громко говоря о чем-то своем, весело смеясь и жестикулируя; машины неслись по ней прерывистым, но нескончаемым потоком, рычал одинокий мотоцикл — в этом шуме никто не услышал и без того тихих и частых хлопков автоматной очереди.

Я разглядел стрелка, но это было бессмысленно. Лицо скрывала черная маска. Марсано за моей спиной с тихим стоном оседал, прошитый пулями насквозь, человек в маске остановил дуло автомата на уровне моей груди, время словно замедлило свой бег, давая всем участникам до конца насладиться своей ролью. Я прыгнул в сторону, понимая что все равно не успел, не мог успеть, но… Выстрел не прозвучал. В меня не стреляли. Когда я поднялся с земли, «гольфа» уже не было видно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

С разбега проскочив холл, я забежал в пустую кабинку лифта. Пообедал, называется. Весь путь от злополучного ресторана до своего отеля я проделал если не бегом, то уж точно и не шагом. Перебежками. По-пластунски. И было у меня нехорошее предчувствие, что этот способ передвижения приживется. Если в твоего сотрапезника начинают ни с того ни с сего палить из автомата посреди оживленной улицы… Это не к добру.

Когда я вскочил на ноги, никакого серебристого «гольфа» уже не было и в помине. Зато явственно слышалось завывание полицейской сирены. Объясняться с крутыми итальянскими парнями, не зная ни слова по-итальянски? Да еще со свежим трупом у ног — благодарю покорно. Как-нибудь в другой раз. И отряхнув испачкавшийся костюм, я энергично двинулся подальше от места происшествия.

То, что застрелили синьора Марсано, было достаточно дико и непонятно. Но то, что в меня просто не стали стрелять, — это вообще лежало за гранью здравого смысла. Нет, мне вовсе не было обидно. Просто бесила абсолютная нелогичность ситуации. Вокруг явно шла какая-то серьезная игра, шла полным ходом. Кровь и сопли летели в разные стороны. А я не понимал не только правил игры, я даже игроков-то не видел ни одного. Единственный человек, который хоть что-то мог сказать по существу вопроса, лежал сейчас на теплой мостовой, нафаршированный свинцом по самое «дальше некуда». И обратиться мне было абсолютно не к кому.

Влетев в свой номер, я некоторое время метался по нему, не в силах найти себе места. Лишь огромным усилием воли мне удалось более или менее успокоиться. И вспомнить о ближних. Я подскочил к телефону и набрал номер. Даша ответила сразу же.

— Да? Я слушаю, говорите. Это ты, Анри?

— Привет, Софи. Я только что вернулся, решил позвонить. Как прошел обед?

— Прелестно. Я полтора часа рассказывала Джорджио о своем муже и сыне. По-моему, основательно запугала его своей нравственностью. Кстати, мы приглашены завтра на прием в честь какого-то итальянского режиссера. Это будет в фестивальном центре, недалеко от театра. А как у тебя дела?

— Тоже интересно, — уклончиво ответил я.

— Анри, ты обещал мне ужин. Сегодня. Джорджио сказал, что самый классный ресторан в Милане — NEPENTHA, там обычно бывают все заезжие знаменитости.

— Типа нас с тобой? — мрачно поинтересовался я. Дернул же меня черт пообещать ей. Теперь уже не отвертеться.

— Да нет же, настоящие звезды, Наоми Кэмпбелл, Сталлоне, Клэптон. Пойдем?

— Пойдем. — Я был уныл и покладист. Чтоб ему сосиской поперхнуться, этому Стрекалову.

— Тогда позвони и закажи столик. Джорджио сказал, что это не так просто. Запиши номер — 02— 804–837. Записал? Тогда перезвони мне позже, ладно? Целую.