Сплетение песен и чувств - Антон Тарасов

– Нет, не собираюсь, – Аня зажмурила глаза, солнце снова выглянуло из-за облака. – Наверное, мужчины и женщины действительно все воспринимают по-разному. Я даже где-то об этом читала. Женщинам важны детали, мы присматриваемся ко всему. А мужчин интересует общая картина, они мыслят системно, настроены на результат…

– А ты, значит, настроена на процесс, нравится тебе укладывать мороженое в коробки, да?

– Слушай, какой ты противный! – Аня чмокнула Артёма в щеку, от чего тот заулыбался и тоже прикрыл глаза. – И надо тебе цепляться за каждое мое слово! Но запомни, я себя в обиду не дам, тоже могу ответить.

– Так отвечай! – довольно произнес Артём, – Про работу отвечай! Кем стать хочешь?

– Медсестрой стать хочу, а потом и врачом, может быть. Хочу людям помогать, хочу сама не болеть и вести здоровый образ жизни. А сюда, в цех, как и ты, устроилась на лето, подработать немного. У меня же тоже денег особо нет.

Артём покачал головой и начал щекотать ее спину. Аня взвизгнула, закрутилась, обвилась вокруг Артёма – и таким клубком они чуть не скатились не только с полотенца, но и с пригорка на поляне прямо в пруд.

– Тёма, прекрати щекотать! – умоляла Аня. – Ой-ой-ой! А-а-а! Не надо, пожалуйста, я больше не буду возражать тебе, обещаю! Буду хорошей девочкой! Ой-ой-ой!

Артём перестал щекотать, только когда почувствовал, что они привлекают слишком много внимания окружающих: на них поглядывали кто с улыбкой, кто с полным безразличием. Сразу показалось, что в парке полным-полно людей, что все смотрят только на них. Пара секунд тишины – и к Артёму и Ане потеряли всякий интерес, и снова стало казаться, что людей вокруг совсем немного: две пары, точно так же растянувшиеся на поляне, мужчина с книгой на скамейке со сломанной спинкой, да две мамаши с колясками, неторопливо прогуливавшиеся по тропинке взад и вперед.

Работа в ночную смену странным образом меняет жизнь – Артём почувствовал это еще тогда, когда Василич, кряхтя, сообщил ему об изменениях в расписании. День и ночь поменялись местами, сон и бодрствование тоже. Хотелось спать тогда, когда этого не должно было хотеться, а ночью во время работы все равно тянуло задремать. «Организму не прикажешь» – пошутил тогда Артём.

– Ты не проголодался? – внезапно спросила Аня, – По глазам вижу, что хочешь есть.

– Как ты можешь видеть, если у меня глаза закрыты, да и ты, кажется, задремала минут пятнадцать тому назад?

– Я не сплю! – Аня принялась растирать глаза кулаками, думая, что и вправду выглядит сонной.

Они снова обнялись и целовались, как будто в первый раз, как будто ночных и утренних приключений не было, как будто все это у них в любой момент могли вероломно отнять. Впрочем, они были вместе всего один день.

– Слушай, Ань, – Артём вытряхнул полотенце и начал аккуратно складывать его, чтобы спрятать в Анин рюкзак. – Мы столько всего наговорили друг другу, у нас столько всего было! А ведь мы, прикинь, вместе меньше суток!

– Ты прав, я сейчас тоже сообразила это. Как интересно получается. А что у нас будет дальше?

– А что ты хочешь? – улыбнулся Артём.

– Секс…

– Я тоже.

– Сходить в кино…

– Я только «за»! – Артём отвечал на ходу, копаясь в рюкзаке Ани и соображая, как в такой маленький рюкзак можно затолкать такое огромное полотенце.

– Съездить за город – продолжала Аня.

– Не вопрос.

– Помогать друг другу с учебой, вместе ходить везде.

– Это само собой. Может, что-то еще?

– А, точно, еще хочу вместе с тобой ходить по магазинам, когда есть такая возможность. Только не говори мне, что у меня, как у всех девушек, мания скупать всякие бесполезные тряпки и косметику. Это не так!

– Я даже и не думал о таком, и тем более не собирался тебе об этом говорить, и если ты меня… – Артём не успел договорить, Аня обняла его и поцеловала.

– Не сердись, Тёмочка.

– Не сержусь, Анечка! Ну, такты не закончила перечислять свои планы, а я не закончил принимать их к сведению.

Взявшись за руки, они снова шли по тропинке, теперь уже в обратном направлении.

– Не знаю, Тём, ты только не обижайся, но мне хочется, чтобы ты был одет чуточку лучше и на себе не экономил. Я не буду, как твоя бывшая, требовать от тебя подарков, постоянных походов в кино и по клубам. Каждый платит сам за себя, так будет справедливо и ни для кого не внапряг. Согласен?

– Ага – промычал Артём, ему не терпелось познакомиться со всеми желаниями Ани, узнать, чего ей не хватает для того, чтобы быть счастливой.

Счастье? Кто сказал это слово? Нет, они шли, разговаривали, смеялись, но о нем не было и речи. Оно было – и одновременно его и не было. Не шумело оборудование, никто не кричал, не нужно было прятаться в самом дальнем закоулке склада для того, чтобы отдаться друг другу. И все же о счастье не говорили. Зачем о нем говорить, когда оно и безо всякой возвышенной болтовни имеет место быть? Правильно, уделять внимание друг другу и не распыляться на нечто эфемерное и абстрактное.

– А еще, когда я бегаю по утрам или просто по выходным дням, я хочу, чтобы ты делал это вместе со мной. Ты не представляешь, как это здорово!

– Смеешься? Я вечером еле до кровати доползаю, глаза от усталости слипаются!

– Ничего, ничего – весело ответила Аня. – У меня тоже поначалу было такое. А потом втянулась, понравилось. Только обувь надо нормальную иметь. Я в первый раз, как дурочка, побежала в обычных кедах. Представляешь, кеды развалились, а ноги болели страшно, я даже их мазью мазала.

– Я видел, как многие бегают на Крестовском острове, там я с тобой бегать согласен, – Артём решил перейти в наступление.

Острова были, пожалуй, его самым любимым местом в городе. Там было тихо, вокруг ровные дорожки, вид на залив, свежий воздух. Именно там, а не где-нибудь еще, и даже не в парке, где они с Аней провели пару часов, мечталось исключительно о хорошем.

– Вот, пожалуй, и все – подытожила Аня, когда они переходили дорогу и вновь погружались в городскую суету. – Такты согласен?

– А разве я могу не согласиться, солнце мое? Наверное, я был бы в этом случае последним подонком.

– Вот и прекрасно, – Аня любила эту фразу. В ней был и положительный ответ, и какая-то изюминка, позволявшая не скатываться на банальные «да» и «нет».

Они не сговаривались, просто свернули на проспект, по которому шли вчера, и зашагали по нему, изредка исподтишка поглядывая друг на друга. «Куда мы идем?» – спрашивал у себя Артём. Тем же самым была озадачена и Аня. Но есть ли разница, куда идти, когда рядом тот, кто, кажется, нравится, а времени в запасе часа четыре, не меньше?

Незаметно летели минуты, а они все шли и шли. Пройдя мимо еще одного железнодорожного моста, они вышли на проспект, упиравшийся в конце в набережную Невы. Слегка веяло прохладой и воспоминаниями о вчерашней встрече, еще не улетучившимися в неизвестность с гранитного парапета.

И они снова на том месте у Невы. Сердца колотятся немного чаще, чем должны были бы, руки потеют, по спине бегут, несмотря на плюс двадцать семь, неукротимые мурашки.

– Смотри, как красиво! С тобой, Тём, мне все кажется красивым – тихо сказала Аня. – Ты мне веришь?

– Верю – сказал Артём, снял с ее плеча рюкзак и понес его сам. – Идем, съедим по блинчику, это будет наша традиция! Будем потом нашим детям и внукам рассказывать, как мы встретились одним прекрасным летним днем на набережной, а потом ели блинчики в кафе по дороге от Финляндского вокзала к хладокомбинату. Это похлеще любой сказки будет! Только если сейчас там какие-нибудь дети отмечают день рождения, то пойдем в какое-нибудь другое место. Жевать блины под эти дикие крики – по-моему, более жестокую пытку придумать сложно.

– Да откуда там дети, Тём? Все на дачах сидят, а родители их в отпуске или на работе, – Аня оказалась права, в кафе было народу примерно столько же, сколько и накануне.

На входе снова стоял, судя по росту, комплекции и переминанию с ноги на ногу, тот же самый парень в костюме медведя и раздавал воздушные шары со своим изображением.

– Сфотографируй меня с ним на телефон, Тём! Ну, пожалуйста – попросила Аня.

Она положила руку медведю на плечо и состроила рожу, Артём нажал на кнопку на телефоне.

– Спасибо! – сказала Аня, но не Артёму. – И шарики мне дайте! Мерси!

– Ур-ур-ур – зарычал в ответ медведь. Это было настолько нелепо, что Аня невольно фыркнула.

Они снова ели блинчики и запивали морсом; Аня – с клубничным вареньем, Артём – с семгой.

– Слушай, Тём, хотела у тебя спросить, но забывала, – Аня причмокнула, блинчик был очень вкусным, хотя выглядел, откровенно говоря, страшненько. – Почему ты телефон с собой не носишь?

– Боюсь потерять.

– Чего?

– Говорю, что боюсь его посеять где-нибудь, выронить или оставить, – в том, чтобы оставлять телефон в общежитии, для Артёма не было ничего необычного.

У него еще свежи были в памяти ощущения от усилий по зарабатыванию денег для того, чтобы его приобрести.