Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но нас ждет еще больший сюрприз.
Через три недели после последней встречи с дядей Ашоком мать обнаруживает, что беременна. Я буду старшей сестрой!
Нам всем интересно, кто же, кто же отец ребенка? Мать говорит, что это может быть как мой отец, так и дядя Ашок. Но они — не единственные претенденты на отцовство. Папой моего брата или сестры может быть живущий с нами на Ферме рыжеволосый мужчина. Это не редкость в Семье; при существующем «обмене женами» дети нередко не знают, кто их отцы. Нам говорят, что в этом нет ничего постыдного. Ведь все дети в первую очередь принадлежат Семье и Иисусу.
Я с нетерпением жду появления на свет младенца. А чтобы узнать как можно больше о беременности и родах и быть полезной, я изучила первый том «Руководства по уходу за детьми» и много раз пересмотрела документальный фильм «Чудо жизни». Там показано все: маленькие головастики-сперматозоиды, вылетающие из полового члена во влагалище женщины и на большой скорости устремляющиеся вверх по течению через фаллопиевые трубы, оплодотворение яйцеклетки и превращение ее в плод, и в конечном итоге — роды, которые, по моему мнению, выглядят отвратительно. Так что к этому моменту я просто останавливаю просмотр.
Мама решает рожать дома, что для Семьи — дело обычное. Хотя я появилась на свет в больнице. Но мама решила, что этот процесс послужит для нас, детей, наглядным уроком.
В тот день, когда у мамы начались схватки, нас всех собрали в одной комнате. Пока в соседней спальне акушерка и мама Эстер помогают моей маме дышать, все мы, дети, стараемся сидеть спокойно и читать «Настоящие детские комиксы», но роды занимают больше времени, чем кто‑либо предполагал, и нам страшно надоело торчать взаперти, прислушиваясь к ритму тяжелого дыхания и крикам во время схваток.
Время от времени я пытаюсь заглянуть внутрь, но каждый раз меня прогоняют. Наконец, после двадцати семи часов родов, мама Эстер вызывает нас: «Детки, пора».
Мы заходим в маленькую комнату и в шоке тихо стоим в ногах кровати, наблюдая, как акушерка приказывает моей матери «продолжать тужиться», хотя она делает это уже почти два часа. Как и я, все мои братья и сестра видели «Чудо жизни», но никто из нас до конца не готов к тому, чтобы видеть это так близко. Влагалище моей матери растянуто ужасно широко, и из него уже выходит большой волосатый шарик. Я видела, как рожают животные, но то, что я вижу сейчас, совершенно непохоже на все, что я видела прежде. На кровати кровь, а мама Эстер заглядывает маме между ног и говорит: «Хорошо, ты почти у цели. Потужимся еще один разок». Акушерка подбадривает ее по-португальски. Мать издает протяжный хрюкающий звук и страшно морщит лицо, а затем бац! Выстреливает ребенок. Он летит через всю кровать! Слава богу, что там стоит отец и ловит его, прежде чем он упадет на пол! Его лицо забрызгано слизью, и мы все неловко смеемся. Я отворачиваюсь. Ничего не могу с собой поделать: это отвратительно.
Потом я поворачиваюсь и вижу, как мама Эстер держит на руках ребенка с черными волосами на голове, пушком темных волос по всему ее крошечному белому телу и маленькой синей отметиной на пояснице. Это девочка.
Мать устала, но отец не обращает на это внимания. «Слава Богу! Давайте же все соберемся для фотографии!»
Мать в знак протеста слабо машет рукой, и я спешу ей на помощь. Я откидываю назад ее потные вьющиеся волосы и открываю ее маленькую косметичку, пытаясь слегка ее припудрить. Я знаю, что она ненавидит плохо получаться на фотографиях, а сейчас она выглядит не очень.
После того как мама немного оправилась от тяжелых родов, она говорит себе и всем, кто готов слушать, что малышка Нина от моего отца: ведь у нее такая белая кожа! Но нас не проведешь. Даже я знаю, что означает эта синяя метка. Они бывают у большинства азиатских младенцев, но через год проходят [20].
Правда выходит наружу, когда к нам в дом приезжает Акрисио — давняя Рыба мамочки Эстер. Он заходит в спальню матери, бросает взгляд на Нину и восклицает: «Она просто вылитый Ашок!»
Мама Рути разражается безутешными слезами и кричит: «Нет! Она похожа на Хо!»
Я в шоке от ее эмоционального всплеска. Я знаю, что мама Рути хочет, чтобы ребенок был от моего отца, потому что она любит его, а не дядю Ашока, но я считаю, что она ведет себя глупо. Никого из нас не волнует, чья сперма произвела на свет Нину, в том числе и отца, который скачет по селу, хвастаясь перед соседями дочерью.
Каждый из моих старших братьев, начиная с Нехи, которому сейчас четырнадцать, проводит один месяц в качестве штатной няни Нины. «Это — отличная тренировка для вас, мальчики, ведь все вы станете отцами», — заявляет моя мать. Они не против позаниматься с Ниной, но ненавидят стирать грязные пеленки (а это, между прочим, тоже обязанность няни). Я еще слишком мала, чтобы стать няней малышки, но я прихожу каждый день, чтобы поиграть с ней. В глубине души я немного беспокоюсь, что дядя Ашок будет любить Нину больше, чем меня, ведь она — его дочь. Но приезжая на Ферму, он все равно подсовывает мне угощения или немного денег на мороженое.
Вскоре мать уже гордится тем, что у нее есть младенец Иисуса, ребенок, рожденный благодаря ФФ. Во многих семьях есть один или два ребенка, не похожие на остальных членов семьи, и все сразу понимают, что они — младенцы Иисуса. Эти дети считаются особым благословением от Бога. Мама говорит, что малышка Нина — ее награда за долгие годы дружбы с дядей Ашоком, хотя он так и не присоединился к Семье.
«Нина — младенец Иисуса, так же как и Давидито!» — хвастается она.
И тут мне неожиданно открывается истина. Получается, что Давидито на самом деле не ребенок дедушки?
Мама объясняет, что
