Ладейная кукла - Вилис Лацис

Улыбка на лице Яниса погасла.

— Да ладно, ладно, это я так… — Зирнис попытался превратить все в шутку. — Ты бы, как ночной сторож, должен такие дела пресекать, а ты… Скоро вас по телевизору будут показывать, какая у вас любовь… Точка. Хватит. Четыре ночи в твоем распоряжении, ночной сторож. В твоем возрасте они пройдут как одна, а работа никуда не убежит. Будь здоров, Янис Церп, собирай манатки!..

Вечером к сторожке пришли Паула с Кристом. У обоих на локте висели белые шлемы.

— Мотоцикл мы оставили у ворот, — вместо приветствия сказал Крист. Паула ничего не сказала. Сев на ступеньку, она достала сигареты, и они с Янисом закурили — серое облачко дыма недвижно висело над их головами. Вечер был тихий. Теплый и тихий. Чайки вниз головой падали в тихую воду и, вынырнув, долго приводили в порядок перья на спине. От Паулы пахло духами, и Янису припомнилось его возвращение — охапка сирени, смущенный взгляд, Паула в углу дивана, голос Казимира в трубке… И как Дзинтра в ванной выжимала промокший лифчик… Все это пробудил запах, чуть слышно струившийся от Паулы, которая молчит, которая опять со своим Кристом, с тем самым Кристом, который несколько дней назад всхлипывал здесь на лежанке. И никто ничего не сказал и не спросил, потому что жизнь продолжает идти вперед и в молчании, и это хорошо сознавать.

В дальнем углу причала шла кучка людей. Они долго сидели в буфете, но этого показалось мало, и вот они пошли на судно, и в карманах у них булькают бутылки. Ночь пройдет у них в глубокомысленных разговорах и с песнями, которые можно петь только на судне, когда жены спят дома подле детей, когда выдалась свободная ночь, такая, как эта, когда с моря находит гроза…

— Какая удивительная ночь, — сказала Паула, глядя вдаль, где над морем вспыхивали зарницы. — Если гроза придет сюда, она многое смоет… Мы сегодня не будем спать, Крист? Так давно не было настоящего дождя…

Паула встала. Поцеловав Яниса в щеку, она улыбнулась в темноте и тонкими пальцами пожала его плечо. Крист уже уходил, когда горячее дыхание Паулы тихо шепнуло Янису: — Я опять ваша, Янис Церп, можешь быть за меня спокоен…

Прощаясь у ворот, наконец-то заговорил и Крист.

— Вчера мы были у Дзинтры. Немножко повеселились… Она и сказала, что ты уходишь в море… Вот и приехали… Проститься, так сказать… — но ведь не это Крист собирался сказать, и Янис помог ему:

— Мы поженимся. Так я решил. И она даже пикнуть не посмеет.

— Такие уж мы, Церпы, и есть, чертогоны, — сказал Крист, уверенный в правоте своих слов.

— Да, — подтвердил Янис. — Так ведь, Паула?

— Да уж конечно, мальчики! Ах ты, господи, она уже тут!..

И Паула с Кристом нахлобучили шлемы. Гроза была уже рядом — с моря потянуло прохладой, приближался дождь и молнии. И ночь вокруг была темная, готовая к грозе.

Вернувшись в порт, Янис сел на привычное место на свае. Вокруг была черная тишина. И вот над темной водой и редкими траулерами пронесся какой-то вздох. Не успел он стихнуть, как во всю свою ослепительную мочь полыхнула молния, ударив в застывшую воду. Возник белый клуб пара, словно раскаленная звезда упала туда, и грохот яростной волной сшиб Яниса со сваи. В порту погасли фонари, но темноты не было — молнии прыгали и оглушительно полыхали одна за другой.

И тут в дальнем конце порта, от траулера, к которому прошла горластая кучка рыбаков, грянула песня. Грянула она одновременно с первыми потоками дождя. При свете молний на палубе стояли рыбаки и пели. Старая песня. Иной раз кажется, что забыли уже ее, что никто больше не помнит, а потом вдруг, как вот этот гром, грянет — вспомнили, запели полной грудью:

Рыбак на утлом челнокеУходит в даль морскую,Что ждет его там, вдалеке…

Дождь и гром норовили заглушить их, но рыбаки хорошо прополоскали сегодня глотки! Какие-то слова непогоде удавалось смыть и унести, но песня все равно не смолкала:

Неужто бури устрашась,Бессильно руки сложим?Все та же будет цель для насИ все мы превозможем!

Пусть парус в клочья рвет —И все ж рыбак плывет…

Дождь обрушился стеной, но гром хрипло громыхал уже где-то далеко за портом, все стихая и стихая. И рыбаки на палубе смолкли, полезли в светлый кубрик, и над темным портом плескался уже один грозовой ливень, теплый и сильный.

Янис вновь сел на сваю, махнув рукой на то, что он насквозь мокрый, сидел, напевал под нос песенку, которая уже не выходила из головы, и так — промокший, со спокойными мыслями — встретил серый рассвет и траулеры, медленно возвращающиеся после грозовой ночи.

В воскресенье вечером к Янису в сторожку пришла Ильза. Дзинтра только что привезла ужин и теперь, сидя на ступеньке, молча смотрела, как Янис ест.

Ильза вела за руку маленького Оскара. При виде Дзинтры она остановилась. Рука Яниса с ложкой замерла на полпути. Женщины смотрели друг на друга, и только они в эту затянувшуюся минуту знали, о чем они сейчас думают. Никакие объяснения или знакомство не были здесь уместны, поэтому Янис просто не знал, что можно сейчас сказать и как ему действовать…

Дзинтра встала. Она здесь была хозяйкой, поэтому собрала посуду и, перекинув через плечо полотенце, пошла к крану. Так она делала не один вечер, поэтому движения ее не были ни поспешными, ни медлительными.

Ильза смотрела на Яниса. Смотрела сердито, словно она имела здесь право высказываться, словно Янис не смеет делать то, что считает нужным и необходимым…

Оскару надоело стоять тихо. Он вырвал крохотные пальчики из руки Ильзы и мелкими, косолапыми шагами поковылял к Дзинтре. Ильза даже не заметила этого — так неотступно смотрела она на Яниса, и то, что она сейчас скажет — Янис понимал это, — будет чем-то таким, что одна Ильза знает.

— Где Тобиас?

— Тобиас?..

Ильза напряженно ждала ответа, и потому взгляд ее ни на миг не отрывался от лица Яниса.

— Тобиаса уже третью ночь нет дома… И на судне его нет, — голос у Ильзы был сухой и резкий.

— А мне какое дело до твоего Тобиаса… — словно бревно свалилось с плеч Яниса, он даже улыбнулся. — Запил наверное… Тобиас твой…

Ильза всполошилась, увидев сына, ковыляющего по самой кромке причала. Схватив ребенка на руки, она вернулась к Янису.

— Еще раз спрашиваю — где Тобиас?

Янис улыбался. У него не было ни малейшего желания продолжать этот дурацкий разговор, поэтому он сказал:

— Погань он, твой Тобиас. Слава богу, что мне с ним на одной дорожке больше не встречаться…

— Янис! — вдруг закричала Ильза и прижала Оскара к груди. — Янис! — и в глазах ее мелькнул ужас.

— Что случилось? — подошла с посудой Дзинтра. Подошла и встала между ними, недоуменно переводя взгляд с одного на другого.

— Я… Янис… я это предчувствовала… быть несчастью… — всхлипывала Ильза. Слезы катились по ее лицу. — Я весь город обегала… В ту ночь, в грозу, они на судне справляли юбилей капитана. Выпили, песни пели… люди мне сегодня рассказывали… А потом… когда гроза прошла… Тобиас к тебе пошел! К тебе!.. Так и сказал: «…Надо все же пойти объясниться с Церпом…» С тобой, Янис!.. — Ильза повернулась к Дзинтре. — И больше никто Тобиаса не видел…

Дзинтра долго смотрела на Яниса, и глаза ее наполнились такой нежностью, таким теплом и доверием, что Янис улыбнулся.

— Ну скажи что-нибудь, Янис. — И Дзинтра положила руку на его плечо.

— Да, — Янис как будто ожил. — Да, Ильза, может быть, что с твоим Тобиасом и впрямь что-то стряслось…

Ильза смотрела на склоненное лицо Дзинтры, видела в нем любовь, и ее страх и тревога стали вдвое невыносимее.

Когда Ильза ушла, Дзинтра с Янисом долго смотрели на спокойную воду.

— Не будет она счастлива… с этим Тобиасом, — задумчиво сказала Дзинтра.

И опять помолчали.

— Ты еще думаешь о ней? — тихо спросила Дзинтра.

— О Тобиасе? — недоуменно взглянул Янис.

Дзинтра засмеялась, смех ее журчал вокруг Яниса миллионом тихих ручейков. Со смехом она припала к его лицу и прошептала:

— Ах ты… большой Церп… о Тобиасе… — И смех счастливой женщины долго еще журчал вокруг Яниса.

Заржавелый и усталый океанский траулер вошел в порт под утро. Немногочисленные встречающие бегали по причалу, махали цветами и улыбались. Янис с Дзинтрой сидели на пороге сторожки. Дзинтра, ежась, сказала:

— Я думала, он белый, с разноцветными флагами… И на таком ты теперь будешь жить? Столько месяцев без меня?

Янис улыбнулся.

Траулер был большой. Словно ржавый кит, неуклюже ворочался он в узкой акватории, взбивая винтом тину и мусор. И вдруг веселый гомон встречающих на причале смолк. Люди сбились в кучку. Только чей-то резкий голос отдавал какие-то приказания.

Когда Дзинтра с Янисом подбежали к траулеру, Тобиаса уже вытащили на причал. Весь в тине, лицо иссиня-серое, глаза открытые.