Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь

черта. Кровь – это знак смертности, она как масло для воды. Там, где пролилась кровь, Фейский лес не растет.

В отличие от эвинийских учений, здесь о Фейском лесу говорится как о чем-то священном. Тут рассказывается о таких вещах, обсуждения которых я никогда не слышала: очищающие ритуалы, как правильно избавляться от пепла, почему не стоит убираться слишком часто, что разрушение постоянно. Западная часть Солнечного континента служит тому напоминанием. Война между феодалами шла веками, до того, как Лидайн объединили их в одно королевство, уничтожая для себя Фейский лес, что когда-то там рос. Даже за две сотни лет мира на этой земле не выросло ни одного волшебного дерева.

Пока я, зевая, продираюсь через страницы текста, одна из служанок Камиллы приносит корзинку с десертами, оставшимися после дегустации. И только в этот момент я вспоминаю, что пропустила ужин и сижу жутко голодная. После ухода служанки я закрываю дверь и осматриваю фонтан.

Я недавно выгребла все пожертвования и увидела на дне красные пятна. Мне всегда казалось, что это ржавчина. Но после прочитанной мной главы я вспоминаю кое-что, о чем никогда не задумывалась: Судьбы всегда были связаны с кровью.

Знак смертности – то, что привязано ко времени, нить, связывающая нас с матерью и прародителями. Кровь пишет наши судьбы с момента рождения. Многие верующие говорят, что тела наши ничто иное как сосуды Судеб.

Раньше люди приносили кровавые жертвы. Я видела, как пожилые женщины хранят миски, полные бараньей крови, на удачу, а если потрудитесь зайти в рощи за пределами столицы, то там вы все еще сможете найти алтари, где происходили ритуальные убийства во имя богов. Я помню эти сцены из своих неясных снов. Эти практики сошли на нет, когда аристократы начали нанимать фей, но они отказывались работать рядом с кровью. Неожиданно кровь превратилась в заразу, омрачающую прелесть гламура.

А эти подношения? Уродливы и грубы.

Статуя в центре смотрит на меня, когда я наклоняюсь и черчу пальцем линию на дне фонтана. На коже остается черное пятно пыли.

Когда-то он был сосудом для крови.

Как давно его использовали в последний раз?

Я помню, как судьбы разговаривали со мной той ночью. Они не были равнодушными существами. Они скорее злобные. Могли ли Судьбы оскорбиться, когда мы перестали приносить им кровавые жертвы или, что еще хуже, заменили их на мирских существ? Некоторые старейшины говорят, что благословение фей – это оскорбление для Судеб, потому что сейчас его может получить любой, даже тот, кто этого не достоин. Возможно, в этом есть доля правды.

Кровь противоположна магии, а земля противоположна звездам.

Есть ли хоть какое-то доказательство тому, что чья-то добродетель служит в интересах богов?

Вернувшись к своему столу, я невидящим взглядом смотрю в открытую книгу и тру глаза. Никакие исследования не изменят тот факт, что я не имею ни малейшего понятия о том, чего на самом деле хотят Судьбы. И в переводе второсортной гипотезы работы какого-то низкооплачиваемого ученого ответов я не найду. Почему же тогда я делаю вид, что дела обстоят совсем наоборот?

Я накрываю голову руками. Здесь что-то есть. Если бы только я знала, что именно ищу.

«Вот ты где».

Голос эхом отдается в ушах, заставляя меня испуганно вздохнуть и резко сесть. Я чувствую какой-то резкий сладкий запах. Розы? А затем за ним следует такая вонь, что глаза наполняются слезами. В горле поднимается паника, и я впиваюсь в подлокотники стула, когда темнота передо мной немного рассеивается.

Это вовсе не моя башня. Нет ни стола, ни книги, ни наполовину опустевшей корзинки с десертами. Эта мгла пуста.

Я сплю.

Я тебя искала, маленькая звездочка.

Только не сегодня, только не Судьбы, не снова. Когда я надеялась получить ответы, это было вовсе не то, что я имела в виду. Именно поэтому мы используем «боги» в ругательствах.

– Чего вы хотите? – кричу я. – Мне уже достаточно…

Ты хочешь заслужить доверие принца.

Я замолкаю.

Клянусь, я чувствую улыбку.

Присутствует один, доходит до меня, когда я успокаиваюсь. Один голос. Не хор богов, с которыми я имела дело до этого, и которые явились с ворохом отрывочных угроз.

Ты слушаешь?

– Кто вы? Судьбы?

Ответь на мой вопрос, звездочка.

Я смотрю в темноту, смутно осознавая свою ничтожность и пожирающий страх.

– Я слушаю.

Хорошо. Повтори следующие строки принцу слово в слово.

Если у богов есть горло, то я только что слышала, как этот бог прочистил свое.

Путь к любви истинной всегда не прост, Примет ли выбор твой король, вот в чем вопрос. Любовь твоя придет внезапно, Но покинет тебя с наступлением заката…

– Это все?

Я хмурюсь, проверяя темноту на наличие в ней силуэта, лица, хоть чего-нибудь. Эти слова очень похожи на пророчество.

– С чего мне вам верить?

А ты хоть кому-то веришь?

Я усмехаюсь, но не отвечаю. Мой язык словно распух во рту. Наверное, мне стоит быть вежливее с богами. У меня могли бы быть союзники и похуже.

Я хочу тебе помочь.

В голосе звучат соблазнительные нотки, хитрые, как у Камиллы.

Я видела твое будущее и верю, что вместе мы можем многого достичь.

– Чего, например?

Я скажу тебе, когда нити судьбы сплетут свой узор. Они предадут тебя. Все они. Только тогда ты поймешь.

– Кто? Пойму что?

Терпеть не могу этот язык предсказаний.

Что ты достойна большего, маленькая звездочка. Что ты не должна преклонять колени перед королями.

7

Стук.

Мое сердцебиение. Металлический привкус во рту, щека саднит так, словно кто-то дал мне пощечину. Я поднимаю голову от влажных от слюней страниц книги. Как долго я спала за столом? Слабого света, что льется из моего окна, недостаточно, чтобы причинить боль глазам. Накинутая на плечи мантия серебристо-серого цвета тумана.

Еще несколько ударов.

Мои кости ноют, когда я потягиваюсь. Поднявшись, спешу к источнику стука. На подоконнике за окном виднеется какая-то тень. Я ожидала увидеть почтового голубя, что обычно приносит корреспонденцию.

Но вместо него там сидит белоснежный сокол.

Я хмурюсь. Охотничьим птицам здесь нечего делать.

Неужели Камилла поехала сегодня на охоту? Но она бы выбрала северо-восток в дубовом лесу, а не место рядом с башней. Я открываю замок и распахиваю окно. Сокол с щебетом влетает в комнату. К его лапке привязана записка.

И тут я вспоминаю: Сайрус ухаживал за похожей птицей. Он брал ее с собой в поездки, и с тех пор я ее не видела. Оперение у нее тогда было неопрятным и темным.

Отвязываю записку, и сокол начинает качать головой, прося его погладить. А когда я выполняю его желание и еще чешу его под клювом, он взмахивает крыльями и улетает.

Не думаю, что успел поблагодарить тебя вчера, поэтому делаю это сегодня.

Спасибо.

Я фыркаю и улыбаюсь. Только Сайрус может выражаться так отстраненно и по существу.

Но он нашел время, чтобы отправить мне