Шорохи - Дин Кунц

– Какая мерзость!

– Но у вас сорвалось. Фрай изменил свои планы насчет поездки. И теперь вы уличены во лжи.

– Он был здесь! – Хилари хотелось схватить детектива Говарда за горло и сжимать, пока до него не дойдет. – Послушайте. У меня есть друзья, которые точно знали бы, если бы у меня был роман. Они подтвердят, что у меня не было ничего общего с Бруно Фраем. И вообще с кем бы то ни было. Я слишком занята, у меня нет времени для личной жизни. И уж во всяком случае, мне некогда заводить шашни с кем-то живущим в другом конце штата. Спросите моих друзей – они скажут!..

– Друзья не считаются, – авторитетно заявил Говард. – И потом, вы могли скрывать от них свое увлечение. Нет, мисс Томас. Игра окончена. Капут. – Он устремил на Хилари обвиняющий перст. – Вам чертовски повезло, мисс Томас. Если бы Бруно Фрай действительно приехал в Лос-Анджелес и подал на вас в суд, вам пришлось бы отвечать за клевету и дачу ложных показаний. Пошли, Тони! – И он направился к выходу.

Лейтенант Клеменца не шелохнулся, как будто хотел еще что-то сказать. Но и Хилари не собиралась отпускать Говарда, не получив ответа на некоторые вопросы.

– Подождите! – крикнула она.

Говард обернулся:

– Да?

– Что же будет дальше? Вы что-нибудь предпримете в связи с моей жалобой?

– Вы серьезно?

– Да. Вы не можете оставить меня одну! Вдруг он вернется?

– Господи Иисусе! – воскликнул Говард. – Охота вам продолжать эту комедию!

Хилари сделала несколько шагов к нему.

– Мне безразлично, что вы думаете, но… может, вы хотя бы оставите ваших людей, пока я не вызову слесаря и он не поменяет замки?

Говард покачал головой.

– Будь я проклят, если потрачу лишнее время и деньги налогоплательщиков на обеспечение вашей безопасности, в чем вы совершенно не нуждаетесь! Имейте мужество признать: вы проиграли. Прощайте, мисс Томас. – И он скрылся за дверью.

Хилари рухнула в кресло – растерянная и ошеломленная. Но сильнее всего было чувство страха.

Клеменца заговорил первым:

– Я попрошу сержантов Уитлока и Фармера побыть здесь, пока вам не поставят новые замки. К сожалению, это все, что я могу.

– Спасибо.

– Я верю, что здесь кто-то был…

– Не кто-то, а Бруно Фрай! – кикнула она.

– Если бы вы пересмотрели этот пункт, мы могли бы начать расследование.

– Это был Фрай, – устало повторила она. – И никто другой.

Какое-то время Клеменца с интересом смотрел на нее. Тони был красив, но не внешность, а доброта и искренность, светящиеся во взгляде темных глаз, привлекали к нему внимание.

– Вы прошли через тяжелое испытание, – произнес он. – Пережили шок. Это понятно. Шок способен влиять на наше восприятие действительности. Возможно, успокоившись, вы иначе посмотрите на вещи. Завтра я загляну: может, вы сообщите мне дополнительные сведения.

– Нет, – без колебаний отрезала Хилари. – Но все равно, спасибо за доброе отношение.

Ей показалось, будто ему не хочется уходить. Но он все-таки ушел, и она осталась одна в кабинете.

Хилари долго сидела в кресле, не в силах подняться. Как люди сходят с ума? Что это – медленный, постепенный процесс или безумие овладевает человеком сразу, без предупреждения? Хилари вспомнила, что в их роду были случаи сумасшествия. Ее много лет преследовал страх умереть так же, как ее отец: с безумным взглядом, пеной на губах, размахивая пистолетом, тщетно пытаясь отвязаться от несуществующих чудовищ.

– Я его видела, – произнесла она вслух. – Видела Бруно Фрая. В моем доме. Здесь. Сегодня вечером. Это не галлюцинация. Я его видела, черт побери!

Она открыла телефонный справочник и поискала на «желтых страницах» номер круглосуточного бюро услуг.

Выбежав из дома Хилари Томас, Бруно Фрай погнал свой дымчатый «Додж» подальше от Вествуда: сначала на запад, а потом на юг, к небольшой пристани в районе Марина Дель-Рей. Здесь расположились роскошные виллы, шикарные магазины и дорогие, все в огнях, рестораны с видом на море. И тысячи стоявших на приколе катеров и лодок.

По берегу расползался туман, и чудилось, будто океан горит холодным огнем. Местами туман был гуще, местами – реже; скоро он укутает берег сплошной пеленой.

Как только он почувствует себя в безопасности, он вернется в ее дом в Вествуде и сделает еще одну попытку убить ее. А потом прибегнет к особому ритуалу, который должен лишить ее сверхъестественной способности возрождаться из праха. Он прочел множество книг о живых и мертвецах – вампирах и прочих исчадиях ада. Конечно, она – не совсем одна из них, она особенная, но должна же, наконец, и на нее найтись управа. Ее можно изгнать, как нечистую силу. Есть средства, перед которыми вампиры бессильны – и она, несомненно, тоже. Нужно вырвать у нее из груди еще бьющееся сердце и всадить в него деревянный кол. Отрубить голову. Набить рот чесноком. Это обязательно подействует. Господи, сделай так, чтобы это подействовало!

Фрай вышел из машины и направился к телефону-автомату. В сыром воздухе носились слабые ароматы морской соли, водорослей и бензиновых паров. Вода плескалась о борта маленьких суденышек – странный, забытый звук. В то самое время, когда Хилари вызывала полицию, Фрай позвонил к себе домой, в графство Напа, и рассказал о неудавшемся покушении.

Человек на другом конце провода слушал не перебивая. Потом сказал:

– Я улажу дело с полицией.

Они поговорили еще несколько минут, и Фрай дал отбой. Выйдя из плексигласовой кабины, он подозрительно оглянулся по сторонам. Кэтрин никак не могла преследовать его, но все-таки ему казалось, что она где-то поблизости, скрывается во мгле, не спускает с него глаз и ждет своего часа. Он большой, сильный человек, ему ли бояться женщины? Но он боялся. Боялся той, что никак не хотела умирать, той, что сейчас носит имя Хилари Томас.

Фрай вдруг почувствовал, что умирает от голода. Он с самого обеда ничего не ел, и теперь у него урчало в желудке. Здесь, в районе Марина Дель-Рей, не было ни одной подходящей закусочной. Он сел в машину и медленно двинулся по направлению к Виста Дель-Мар. Видимость была не более тридцати футов.

Наконец Фрай притормозил перед маленьким мексиканским рестораном с желто-красной неоновой вывеской «Гарридо». У входа стоял автомобиль с наклеенным на бампер плакатом: «Власть чиканос!». И еще – «Поддерживайте профсоюз сельскохозяйственных рабочих!».

Внутри ресторан больше походил на бар. Теплый, немного спертый воздух был напоен ароматами доброй мексиканской кухни. Вдоль всей левой стены шел заляпанный, весь в отметинах, прилавок, за которым восседала примерно дюжина парней и две хорошенькие сеньориты. Все шпарили по-испански. Справа расположились отдельные застекленные кабины с кожаными креслами. Фрай занял одну из них.