Покорившие судьбу - Валери Кинг

Карета мягко катилась по дороге, холмы по обе стороны утопали в сочной июньской зелени. Наверху между стволами голубели колокольчиковые поляны. Вдоль дороги, почти до самого дома, струилась бегущая к Эйвону речушка. Утреннее солнце отбрасывало косые тени на соседний холм и уже начинало серебриться в листве раскидистых буков.

Что Джулия хочет показать ему в Хатерлее? И откуда в ее зеленых глазах такое озабоченное выражение? В голову Эдварда лезли какие-то несуразности. Она писала, что отец после смерти леди Делабоул сильно переменился, стал пить и играть сверх меры. Но что из того? У Эдварда было не менее десятка знакомых, которые много лет предавались тем же излишествам, однако ни к чему дурному их это не привело. По всей вероятности, и лорд Делабоул все-таки держался в известных рамках. Правда, в пятницу, спустившись в дядину гостиную, Эдвард был неприятно поражен изменившейся наружностью виконта… Что, если лорд Делабоул и впрямь разорился? Нет-нет, немыслимо. Сэр Перран всегда говорил племяннику, что у лорда Делабоула огромное состояние. Разве можно спустить его все за карточным столом – пусть даже из тоски по любимой супруге?

Находясь в вечно стесненных обстоятельствах – офицерского жалованья едва хватало на то, чтобы создать видимость благополучия, – Блэкторн просто не верил, что здравомыслящий человек способен проиграть целое состояние. Нет, видно, дело было в чем-то другом – но в чем? Он не мог придумать ничего подходящего.

Впереди золотым мостом между двумя зелеными холмами замаячила высокая крыша особняка, и мысли о лорде Делабоуле сами собою отошли на задний план. Старинный дом с двадцатью спальнями был окружен парковыми насаждениями, спланированными весьма искусно. Несколько лет назад Джулия писала ему о каком-то грандиозном переустройстве в имении, однако разве он мог предполагать, что усилия Хамфри Рептона дадут такой потрясающий результат? Казалось, сама природа потрудилась над тем, чтобы создать наилучшее обрамление для этого великолепного особняка.

Когда они въехали в ворота, Эдвард невольно залюбовался нежно-розовыми кустами рододендронов, которые с нарочитой беспорядочностью были разбросаны вдоль подъездной аллеи. К концу аллеи кустов становилось все больше, они росли кучнее, так что взгляд волей-неволей притягивался к дому. Строгая монументальность строения, сверкающего на солнце рядами стекол, как всегда, поразила Эдварда. Разве эта красота, подумал он, не есть видимый признак благоденствия лорда Делабоула?

Впрочем, с видимыми признаками немудрено и просчитаться, тотчас одернул он сам себя. Взять хотя бы усадьбу его дяди. Кто-то из ближайшего окружения сэра Перрана под видом преданного слуги вот уже пять лет шпионит для французов.

Эдварду снова вспомнился последний разговор с контрабандистом. По дороге в Бат он еще раз все обдумал и сравнил бумаги, изъятые у мистера Моулза, с теми, которые попали к нему от Веллингтона. Да, кто-то в Монастырской усадьбе изрядно потрудился, слово в слово переписывая секретные документы. Но кто? Может быть, мистер Ладок, дядин секретарь? Вчера вечером по возвращении домой он первым делом заглянул в комнатку мистера Ладока, смежную с кабинетом сэра Перрана. Пробыв в ней не более пяти минут, он убедился, что отобранные у контрабандиста документы переписаны не рукой секретаря и что, стало быть, в утечке сведений повинен кто-то другой.

Кто же? Кто из якобы преданных сэру Перрану слуг на самом деле шпионит для сторонников Бонапарта? Эдвард надеялся, что в субботу, когда он ненадолго вернется в Фалмут, ему удастся схватить негодяя за руку.

Пока что он намеревался выяснить, кто из обитателей Монастырской усадьбы чаще других бывает в отлучках.

Когда карета подкатила к парадному крыльцу, Эдвард повернулся к Джулии и, к своему удивлению, заметил на ее лице знакомую озабоченность, которую видел уже не раз. Эта неожиданная перемена в ней так поразила его, что он снова закинул руку на спинку сиденья и дружески обнял ее.

Джулия рассеянно улыбнулась в ответ.

– Пойдем, – шепнула она. – Сейчас ты все поймешь.

Через несколько минут он стоял рядом с нею посреди густого бурьяна, из которого кое-где проглядывали чахлые грядки гороха, капусты и огурцов.

– Я не понимаю, – хмурясь, заговорил он, – почему ваши слуги не смотрят за всем этим?

– У нас не хватает слуг.

– Не хватает, так наймите! – перебил он. – Зачем же доводить до такого безобразия?

Джулия знаком пригласила его следовать за ней и направилась на кухню. Тут он узнал, что для всех обитателей Хатерлея, включая слуг, готовит одна-единственная повариха, которой помогает одна судомойка, и что вообще людей в доме стало гораздо меньше. Остался Григсон, старый дворецкий, служивший семье уже больше тридцати лет, один лакей, две горничных и две служанки: Габриела, бывшая служанка леди Делабоул, перешедшая теперь к Джулии, и еще одна, Анна, которая обшивала младших сестер и, кроме того, штопала белье. За парковыми насаждениями – вернее, за той их частью, которая была видна с дороги, – следили садовник и три работника; на конюшне осталось всего пять лошадей, с которыми без особого труда управлялись конюх и его помощник, он же форейтор.

– И все? В таком огромном доме? – поразился Эдвард.

– Почти все комнаты в доме зачехлены, по моему распоряжению. Папа был против, но я настояла на своем, иначе кто бы ухаживал за мебелью, кто бы ее вощил, чистил обивку? Уже больше года все наши хозяйственные вопросы приходится решать мне, потому что миссис Стрелли отправилась на покой, а новую домоправительницу нанять не на что… Нет-нет, работа мне не в тягость, мне даже нравится вести хозяйство, – торопливо добавила она, поймав на себе изумленный взгляд Эдварда. – Вот только беседы с торговцами, которые хотят получить свои деньги… По правде сказать, для меня это пытка.

– Джулия, объясни мне наконец, что случилось? Что, арендаторы не платят аренды? Я слышал, эти Хлебные законы вогнали в нищету всю Англию, в некоторых графствах дела совсем плохи.

– Да нет, Хлебные законы тут ни при чем. Наши арендаторы пока держатся, хотя и не скажу, что живут припеваючи.

– Тогда в чем дело? Что-нибудь не так с карьером? Насколько я понимаю, значительная часть доходов твоего отца происходит от продажи камня.

– Да, карьер в последние годы уже не приносит той прибыли – по большей части из-за неудовлетворительного управления. Думаю, дела можно поправить, если подыскать несколько выгодных контрактов… но источник наших бед совсем не в этом.

– Господи, да в чем же? Неужели все это из-за твоего отца? Помнится, ты как будто писала, что он стал слишком много играть в карты?..