Срочно разыскивается герцог - Селеста Брэдли

«Стикли & Вульф» имели только одного клиента – одно предназначение в этом мире, можно было бы сказать. За прошедшие двадцать лет единственным занятием «Стикли & Вульф» было оберегание и управление трастом Пикеринга.

Были и другие клиенты, когда основатели фирмы «Стикли & Вульф» заседали в этом офисе. Мистер Стикли-старший был бдительным, внимательным к деталям партнером, в то время как мистер Вульф-старший был очаровательным представителем общества, привлекая новых высокопоставленных клиентов своим остроумием и приятной внешностью. Хотя среди клиентов и преобладали недавно овдовевшие женщины, это – все равно было выгодным бизнесом.

Однако мистер Стикли-младший не был заинтересован в счетах вдов, у которых была раздражающая тенденция на самом деле тратить деньги. Мистер Вульф-младший унаследовал от отца привлекательную внешность и шарм, но не тот врожденный шик, из-за которого его отца принимали даже в высшем обществе – особенно если к обеду было приглашено количество леди, превышающее количество джентльменов.

Мистер Вульф-младший был более склонен к тому, чтобы проводить свои вечера в игорном притоне с девицей легкого поведения на коленях – по крайней мере, пока он был достаточно трезв, чтобы хотеть девицу.

Так что один за другим, большой список клиентов, унаследованный от отцов, был утрачен сыновьями, до тех пор, пока не остался только траст Пикеринга. К счастью, сэр Хэмиш уже давно умер, поскольку его дело могло бы отправиться по тому же пути, куда проследовали дела веселых вдовушек.

По правде сказать, состояние дел замечательно устраивало как мистера Стикли, так и мистера Вульфа. Мистер Стикли холил и лелеял траст, вырастив его до нынешнего удивительного размера, в то время как мистер Вульф с удовольствием проигрывал свой гонорар, потому что всегда получал еще больше. В конце концов, шансы на то, что одна из правнучек Пикеринга поймает герцога, вполне заслуживали того, чтобы на них сыграть.

Стикли уселся в большое стеганое кожаное кресло, которое он так сильно любил и прислушался к желанной тишине безмятежного офиса. К счастью, Вульф редко присутствовал, за исключением случайных визитов, чтобы забрать свою долю для ночных расточительных загулов.

Стикли презирал Вульфа со всей изящной деликатностью человека, который никогда не осмелится таким же образом освободиться от запретов, но он не расстался бы с ним даже за весь мир. Кроме того факта, что ему придется использовать свои личные деньги, чтобы выкупить у Вульфа его половину фирмы, где еще он найдет кого-то, кто будет оставлять его в таком восхитительном одиночестве?

Вот почему, когда Вульф неожиданно влетел в офис час спустя, Стикли сумел посмотреть на бесполезного хама через линзы своих очков с некоторой степенью дружеского презрения.

– Эй, там, Стик. Я здесь, чтобы набить свой кошелек.

Стикли поднялся, не выказывая особой поспешности.

– Твой отец посылал тебя в Итон не для того, чтобы ты пытался уничтожить королевский английский язык.

Он подошел к сейфу, стараясь небрежно держаться спиной к креслу Вульфа. Стикли сменил комбинацию много лет назад, полностью намереваясь поделиться ею с Вульфом, если он попросит, но тот никогда не спрашивал. Следовательно, зачем ставить несчастного, морально нестабильного человека в ужасную ситуацию, связанную с необходимостью воздерживаться от желания очистить место для хранения ценностей?

Стикли вытащил небольшой мешочек с несколькими фунтовыми банкнотами и монетами. Он всегда был слишком щедрым с Вульфом, никогда не урезал содержание его «кошелька», как он называл это. Когда начали поступать прибыли от тщательно инвестированных средств траста, кошелек Вульфа увеличился соответственно.

Стикли и не мечтал о том, чтобы обмануть сына любимого партнера своего отца – хотя это было бы невероятно просто сделать. На самом же деле, на протяжении многих лет Стикли думал о многих способах, чтобы уменьшить гонорар Вульфа, но следовало высоко устанавливать свои моральные стандарты и никогда не позволять им колебаться, или ты потеряешься в грехе.

Стикли никогда не крадут.

Не поворачиваясь, он бросил кошелек через плечо, зная, что Вульф поймает его в воздухе. Сделав это, Стикли закрыл сейф и осторожно восстановил комбинацию, не забывая закрывать своей спиной этот процесс от Вульфа.

Затем он повернулся, ожидая увидеть Вульфа уже направляющимся к дверям. Вместо этого его нелепый привлекательный партнер непочтительно растянулся в парном кожаном кресле, вглядываясь в него прищуренными глазами.

– Ты начинаешь терять свои волосы в молодом возрасте, не так ли, Стик?

Стикли провел ладонью по голове до того, как смог остановить себя. Он резко отдернул руку вниз и проследовал к своей стороне огромного стола.

– Я не имею ни малейшего понятия, что ты имеешь в виду. – Он уселся прямо в центр прекрасного кресла, точным движением подвернув фалды своего сюртука. Затем Стикли поднял глаза и увидел, что Вульф нежно усмехается ему.

– Стик, не позволяй этому расстраивать тебя. Ни один из нас больше не юноша.

Разглядывая бледность, появившуюся на лице своего партнера от распутной жизни, Стикли резко кивнул.

– В самом деле.

– Думаю, что тебе нужна жена, Стик. – Вульф перекатился вперед, чтобы поставить оба локтя на нетронутую промокательную бумагу со своей стороны стола. Промокашка Стикли не была такой идеально чистой, но ведь он на самом деле пользовался ею. – Кто-то, кто подарит тебе пару маленьких Стикли – сына, чтобы унаследовать фирму и дочь, чтобы осветить дни твоей старости.

– Я совершенно доволен тем, что у меня уже есть, – парировал Стикли. – Ты, со своей стороны, можешь только выиграть, если привяжешь себя только к одной женщине. – Меньше вероятности умереть от противного сифилиса или быть застреленным каким-нибудь возражающим мужем.

Он не сказал этого вслух, но Вульф улыбнулся без раскаяния, словно слышал каждое слово.

– Стик, по крайней мере, когда я умру, кто-то это заметит. А ты просто останешься здесь, сидя за столом, до тех пор, пока не превратишься в одну из этих африканских мамок.

– Египетских мумий, – с раздражением поправил его Стикли. – И ты бы знал это, если бы когда-нибудь использовал газету для иной цели, кроме как набивать свои сапоги.

– Я даже этого не делаю. Мой камердинер набивает мои сапоги за меня. – Вульф откинулся назад в кресле и забросил оба вышеупомянутых сапога на промокашку, скрестив ноги в лодыжках. Он переплел пальцы за головой и, слегка нахмурившись, посмотрел на партнера через стол. – Стик, думаю, что я пренебрегал тобой.