Проклятье диавардов - Александр Бачило

С утра до вечера лагерь был полон размеренного деловитого движения. Казалось, каждый нашел себе здесь занятие по вкусу и целиком посвятил ему весь ничтожный остаток своей жизни. Вероятно впечатление это было поверхностным люди, обреченные на смерть не могут не испытывать приступов отчаяния не могут работать с неугасающим энтузиазмом точно зная что не всякий их труд может быть завершен. Каждый день дежурная похоронная команда проходила по улицам поселка направляясь к огромному кладбищу Базы. Одно это зрелище должно было выбивать из колеи всех кто при нем присутствовал, но… не выбивало. Человек не способен слишком долго предаваться отчаянью, не способен постоянно ждать смерти, так же как не способен полностью игнорировать ее приближение.

— У моего Кости нет другого выхода, кроме «Нейрона». Состояние очень. тяжелое… — говорил Ефим Зарецкий. Черные с проседью усы его при этом нервно шевелились. Общие беды сблизили Олега с Зарецким так, как никогда не сближало бывшее многолетнее соседство. Они быстро перешли на «ты». Теперь Ефим показывал Олегу Базу и вводил его в курс здешних порядков и дел.

— «Нейрон» применяют не только к больным, — говорил он. — Это вообще не лечебный агрегат, а скорее, объект исследования. На Базе он еще с доаварийных времен. Его выкопали в какой-то шахте и привезли сюда. По-моему, никто толком не знает, что это такое, но оно помогает… — он помолчал, — помогает не загнуться раньше отведенного каждому из нас срока. А глазное — дает возможность прожить остаток дней в неведении…

— Погоди-ка, погоди, — перебил его Олег. — В шахте, говоришь, нашли? это не тот ли монолит, которым здесь занимался… этот… э — э… Корф, вроде?

Зарецкий искоса посмотрел на Олега.

— Откуда ты знаешь?

— Один врач рассказывал. Да ты его должен помнить — наш участковый микробиолог, Жора Кислицын.

— А он как узнал? Тема ведь была засекречена.

Олег махнул рукой.

— У нас все засекречено! И все обо всем знают. Полгорода работало на Базе, остальная половина — на Базу. Какие тут могут быть секреты? Корф сам Кислицыну рассказал как-то за рюмкой.

— Сам, Корф?! — Зарецкий взволновался. — Слушай, так ведь это же страшно важно! Вот что. Пойдем сейчас прямо в лабораторию, на «Нейрон». Я тебя познакомлю с тамошней командой, все им расскажешь. После Корфа осталось слишком мало документов, а он был последним, если не единственным специалистом по «Нейрону». Они теперь изучают каждое его слово, где-либо записанное или кем-либо услышанное. Без этого нельзя до конца разобраться в «Нейроне». Да и времени мало, сам понимаешь. У всех у нас крайне мало времени. Только начнешь что-то понимать, глядишь — умирать пора.

Зарецкий блеснул на Олега черным глазом, но тому еще было не до шуток.

— А какая польза от этого «Нейрона»? — спросил он. — Почему с ним так носятся?

— Пойдем, пойдем, там все подробно объяснят, — Ефим потянул Олега за рукав. — Видишь ли… Иногда эта штука продлевает жизнь.

Просторное помещение внутри купола было ярко освещено. Его наполняло трансформаторное гудение и озоновый запах высоковольтных разрядов. Олегу стало ясно, зачем на Базе такая мощная электростанция. Его провели в кабинет и принялись дотошно выспрашивать, просто-таки выпытывать мельчайшие подробности рассказа Жоры Кислицына о Корфе. Особенно наседал один — не старый еще, но до глаз заросший клочковатой бородой субъект, назвавшийся Виктором Бойко, нынешним главным инженером «Нейрона».

Олег присматривался, присматривался к нему и вдруг узнал: да ведь это же тот самый зверски всклокоченный бородач из очереди, который рассказывал про живую Землю!

— Было дело, — признался Виктор, когда допрос окончился и Олег сам решил спросить кое о чем. — Иногда мы пытаемся раздобыть информацию и в городе.

— Вы ходите в город? — удивился Олег. — Постоянно?

— Еще бы! Как же иначе узнавать, что он против нас замышляет? Самое удобное место для этого-очередь. Можно завести разговор на любую тему и услышать сотню мнений — выбирай любое. Вот только микробиологов мало осталось… Если бы я тогда знал, что Кислицын был знаком с Корфом, конечно, нашел бы повод поговорить с ним. А так, наобум… Не идти же мне, в самом деле, на анализ крови!

— И многие покой… то есть… многие здешние бывают в городе? — Олег виновато улыбнулся.

Но обижаться здесь было не принято. Да и не на кого…

— Группы уходят и возвращаются каждый день, — сказал Бойко, — Нам нужны продукты, горючее, еще много чего… Приходится заниматься и разведкой, и драться порой…

— С кем? — спросил Олег и сразу вспомнил завал на дороге, где на них напали бандиты.

— С городом, — ответил Виктор. — Да, драться с городом. Нельзя им позволять убивать нас. Для их же пользы. Потому что мы — это они. И вирус распространяется не нами, как они думают, а их собственной нищетой. Когда не хватает продуктов, жилья, одежды, рано или поздно обязательно начинается еще и эпидемия. Не СВС, так чума, холера или оспа… Отсутствие ботинок и велосипедов означает и отсутствие лекарств, элементарных санитарных средств, вообще — отсутствие возможности спастись. Не только от болезни — от чего угодно! От землетрясения.

Да, СВС неизлечим. Но распространение его можно было предотвратить одними профилактическими мерами. Если бы люди в погоне за куском хлеба не изматывались до полного скотского равнодушия друг к другу, если бы правительство не делало вид, что ничего не происходит…

— Правительство не трожь! — прервал вдруг разгоряченного оратора человек, только что вошедший в комнату. Был он высок и очень худ, даже, пожалуй, изможден. Но глаза его смеялись. Все, кто был в комнате, повернули головы и смотрели на его запыленную одежду и окровавленную повязку на голове.

— Правительство не дремлет, — сказал он, бросив на пол звякнувший рюкзак и блаженно развалившись в кресле. — Только что из города. Все говорят о планирующейся бомбардировке Базы.

— А! — Виктор махнул рукой. — В первый раз, что ли? Ты лучше скажи: привез?

Человек к кресле устало улыбнулся.

— А как же! — сказал он с ехидцей.

— Сколько? — выдохнули все.

— Восемь штучек. Как одна копейка.

Несколько человек сразу бросились к рюкзаку, и стали вынимать из него какие-то незнакомые Олегу железяки с торчащими во все стороны проводами.

— Имейте в виду, — лениво протянул худой, — три штуки мои…

— Чай! По этому поводу — чай! — засуетился Виктор.

— У нас, между прочим, тоже не без новостей, — сказал он худому и показал на Олега. — Вот, знакомьтесь. Новенький кое-что рассказывает про Корфа…