Брачная сделка - Элизабет Бойл

Когда компания удалилась, Джемми, вздохнув с облегчением, ослабил галстук и передернул плечами. Сюртук был тесным и неудобным. Когда-то он чувствовал себя голым, если не был разодет в пух и прах, но сельская жизнь изменила его вкусы.

Как и Аманда.

Он полдня проходил, прежде чем сообразил, что ни разу не потянулся за тростью. Он вспомнил, что уронил трость в саду, когда целовал Аманду, и с тех пор опора ему не понадобилась.

Страсть Аманды наполнила его желанием жить, которое стремительно растекалось по телу.

Подняв глаза, Джемми увидел полдюжины приятелей, ускользающих в ночь, и улыбнулся про себя. Он избавился от мелочных типов и нескольких охотников за состояниями.

Его короткая речь достигла цели.

К сожалению, не только той, о которой он думал.

Аманда стояла в музыкальном салоне, охваченная тревогой, пока не услышала глубокий успокаивающий голос Джемми. Она бесстыдно прижала ухо к двери, почувствовав облегчение от того, что он так близко. Ей следовало бы помнить опыт прежних дней – подслушивание приносит только боль.

Но это был Джемми, ее Джемми, и она улыбнулась, услышав, как он приветствовал старого друга. Но его голос вопреки ее надеждам не стал бальзамом для растревоженной души.

Его хвастовство и жестокие шутки подтвердили ее худшие опасения. Как он назвал ее? Косолапая! Что ж, она не лучшая танцовщица, но зачем же быть таким жестоким.

Как она была глупа, что поверила ему… и его поцелуям. Он преследовал ее по приказу леди Финч, заставил ее поверить в сказку со счастливым концом, которой гордится Брамли-Холлоу.

Смахнув слезы, Аманда поспешно отпрянула от двери. Ее сердце сжималось от отчаяния, когда она бросилась по черной лестнице через темный холл в свою комнату и рывком стащила бальный наряд. Надев свое старое платье, она снова всхлипнула.

Как она могла поверить, что Джемми – герой, которого она создала в своих легкомысленных мечтах, а не эгоистичный хлыщ, которого она видеть не желала! Он просто играл ее сердцем, чтобы отвлечься от скучной сельской жизни.

«Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец».

– Ох, – задохнулась она, больно ужаленная его словами.

Если заявления доктора о надвигающейся смерти недостаточно, чтобы добить ее, то предательство Джемми это сделает. Аманду трясло от гнева. Гнева на то, что в Брамли-Холлоу она потратила впустую драгоценные часы оставшейся жизни. Надев накидку, она вытащила из-под кровати саквояж.

– Ну, мистер Рейберн, – сказала она, – вам больше не нужно опасаться за свои мозоли.

– А теперь позвольте представить нашу почетную гостью мисс Смайт, – объявила леди Финч, махнув рукой Джемми, и он распахнул дверь в музыкальный салон.

Комната была пуста.

Он посмотрел на мать, потом на столпившихся гостей.

– Должно быть, я дверью ошибся, – пошутил он. – Минуточку.

Когда он заглянул в комнату, в его голове стучала одна мысль: сбежала, бросила его.

Оглянувшись на бальный зал, он сказал с деланной беспечностью:

– Кажется, мы остались без невесты. Досадное недоразумение, но я ее найду.

Послышались взрывы смеха, и леди Финч торопливо приказала музыкантам играть. По виду матери Джемми понял, что она вскоре на поиски их гостьи поднимет местный полк.

Настроенный победить свою упрямую мать ее же оружием, он промчался по задней лестнице, пересек холл и кинулся в комнату гостьи. Дверь открыта, комната пуста. Взгляд, брошенный под кровать, подтвердил его худшие опасения: саквояжа не было.

– Черт, – выругался Джемми.

Почему она сбежала? Он ведь обещал ей, что целой и невредимой доставит ее в Брайтон. На полу мятым комком валялось бальное платье. Нагнувшись, Джемми провел пальцами по шелку. Он был еще теплым на ощупь.

Значит, она недалеко ушла. Подойдя к окну, он увидел, что его предположение верно: Аманда с саквояжем в руке кралась через розарий.

По крайней мере она не пытается пойти через главные ворота. Холмс наверняка устроил на дороге засаду.

Джемми выскочил из комнаты, поражаясь, как хорошо слушается его нога. Теперь он понял, что Аманда была права: он утратил желание жить, а нога перестала работать, когда он оставил попытки дать ей нагрузку.

Появление Аманды доставило ему радость, вынудило сменить привычный образ жизни. За последние дни он прошел больше, чем за несколько лет, и его нога словно стала прежней.

Да, Аманда много сделала для него. И как только он догонит ее, он ее поблагодарит и будет умолять остаться с ним до конца его дней. Даже если ей осталось жить несколько месяцев, она останется в его сердце до того дня, когда он оставит этот мир.

Джемми не нужно был идти на край земли, чтобы найти возлюбленную.

Мистер Холмс быстро сделал это за него. Джемми только добрался до кухни, а констебль уже входил в дверь, таща за собой упирающуюся гостью.

– Отпустите меня, сэр. Это произвол. Я гостья леди Финч.

Джемми должен был признать, что у Аманды достаточно характера и смелости.

Вероятно, это одна из многочисленных причин, по которым он полюбил ее. И в то же время он был благодарен констеблю за то, что тот избавил его от необходимости гоняться за Амандой по отцовским владениям.

– Хорошая работа, Холмс, – сказал Джемми. – Но вы можете отпустить леди. Я поручу ее заботам моей матушки. – Он попытался поймать взгляд Аманды, но она прятала глаза.

Но что это блестит на ее щеках? Слезы? Она плакала? Если Холмс причинил ей какой-нибудь вред…

– Я больше не попадусь на эту уловку, сэр, – сказал констебль. – И я передам ее только судье.

Джемми застонал. Похоже, если Холмс приведет невесту Брамли-Холлоу в бальный зал чуть ли не в кандалах и обвинит ее в побеге с собственной помолвки, это станет скандалом сезона.

Если дело так обернется, они никогда от гостей не избавятся, поскольку те останутся до суда, решив, что это будет настоящий спектакль.

Но Холмс был решительным человеком и двинулся в дом, не обращая внимания на слова Джемми, точно так же, как прежде, не замечая протестов Аманды.

– Мэм, – окликнул он, заметив у бального зала леди Финч, приветствующую опоздавших гостей, – я должен с вами поговорить.

Обернувшись, она окинула взглядом разыгравшуюся сцену и потянула всю троицу в маленькую гостиную.

В комнате поднялась с кресла Эсме, переводя пристальный взгляд с Холмса на Аманду, потом на Джемми и снова на дорожный костюм Аманды. Сваха ничего не сказала, да у нее и возможности такой не было.

– Что все это значит? – бушевала леди Финч, закрыв за собой дверь.

– Недоразумение, мама, – ответил Джемми.

– Тебя не спрашивают, – отрезала леди Финч угрожающе-холодным тоном. Джемми никогда не видел мать такой разгневанной. – Холмс?