Цепь - Леонид Сапожников

— Понимаю, вы сами решили его припугнуть?

— Нет, — покачал он головой. — Когда я отсидел, ко мне пришли мои родственники. Я обещал им, что больше не буду курить отраву. И каждый из них протянул мне руку. Потом я сказал, что Тургай, наверное, будет мне мстить, и если он убьет меня, то я прошу взять под защиту мою жену и сына и помочь им жить. Мой дядя, который когда-то был басмачом в банде Юсуф-Бека, сказал: “Абдурахман, ты пойдешь к Тургаю и скажешь ему, что если он тронет тебя или твою семью пальцем, он будет иметь дело со мной, Сардаром Султановым, который бил его плеткой еще до того, как бежал эмир бухарский. А если с ним и его людьми не справятся мои старые руки, ему отомстят мои дети и внуки. Клянусь аллахом”. И все мужчины поклялись, что так и будет. Когда я назвал Тургаю имя Сардара, он даже позеленел от злости и страха. Вечером ко мне снова явился Рахман Икрамов. Он вошел в дом, снял сапоги и поставил на пол кувшин с водой и сказал: “Тургай не ищет ссоры”. Я ответил, что тоже не ищу, но чтобы ноги тургаевских шакалов больше не было в моем доме. Вот и все. Уже прошло четыре месяца, и я живу спокойно.

— Вы никогда не встречали этого человека? — Я вынул из кармана фотографию Ковальчука.

— Нет, — помолчав, ответил Абдурахман.

— А вам не приходилось когда-нибудь слышать имя Махмуд-ака?

— Так зовут моего деда. Но ему сто лет, и он слепой.

— А-а… Скажите, Тургай был самым главным?

— Я раньше тоже так думал, но однажды пришел к Тургаю домой и услышал, как кто-то громко и сердито по-русски кричит на него. Я хотел открыть дверь и войти в комнату, но в это время Тургай сам вышел. Он был без тюбетейки и весь красный. Он увидел меня и закричал: “Что ты здесь делаешь?!” Замахал на меня руками и велел немедленно уйти. Я выскочил за калитку и спрятался за деревом. Мне очень хотелось взглянуть на того человека, осмелившегося кричать на Тургая, который казался мне тогда могущественным, как сам аллах… Через полчаса или меньше из дома вышел большой человек в плаще. А за ним чуть ли не бегом шел Тургай и все время кланялся ему в спину.

— Вы не запомнили каких-нибудь примет того человека?

— Он сильно хромал на правую ногу. Больше я ни разу не видел его, не встречал.

— Значит, он говорил по-русски?

— Да. Это я хорошо помню.

— А как сложилась судьба вашего дяди?

— Он встал на сторону Советской власти. Во время войны дядя Сердар воевал и получил орден Красного Знамени. А сейчас он на пенсии.

…Я вернулся в гостиницу поздно вечером. Веня еще не спал. На мой молчаливый взгляд он отрицательно покачал головой: Ковальчук в Дарьинске не объявился. И Веня сразу заснул.

Я еще долго не мог уснуть. Мешали мысли о “Хромом”, о котором сказал Абдурахман Султанов. Этот “образ” словно поставил перед собой цель всякий раз появляться на нашем пути. Хромающий “Седой”, которого с Галицкой видел дворник Андрей Касьянович. Хромающий “Седой”, которого с Галицкой видел Лютенко. Теперь, в моих поисках “Махмуда”, возможно, имеющего прямое отношение к убийству Клычева и Галицкой, вновь возник “хромающий человек”. Правда, у меня не было ни малейшего представления, существует ли связь между “Махмудом” и Тургаем, к которому в свое время приходил этот “хромающий человек”. А если существует? Тогда может существовать и связь между тремя “высокими хромающими на правую ногу мужчинами”?.. Ладно, пора спать, завтра будет напряженный день…

17

Утром я созвонился с Абдурахманом Султановым и договорился, что мы пойдем к его дяде, Сардару Султанову.

Сардар Султанов довольно подробно рассказал мне о том, что представляла из себя банда Юсуф-Бека, о самом Юсуфе, о Тургае. Что же касается “Махмуда”, людей с таким именем он, конечно, встречал в своей жизни и не раз. В банде Юсуфа тоже были три Махмуда, но они погибли. А “Махмуда”, который мог бы нас заинтересовать, он не знает, потому что с подобными людьми вообще не знается. Я мог бы считать свой визит к Сардару Султанову не очень удачным, если бы не одна информация, полученная от него. Оказывается, в далеких двадцатых годах Сардар Султанов и еще несколько басмачей сдались в плен отряду красноармейцев, которым командовал… комиссар Орел. Сардар твердо повторил: “Комиссар Орел, сынок. Его так называли. Я помню”.

В этот же день, предупредив Рустамова, я выехал в Ташкент. Утром я уже был в архиве и попросил дать мне материал, относящийся к истории басмачества. По зверствам банды Юсуфа в архиве хранился обширный материал. Страшный материал. Юсуф был беспощаден ко всем, даже к своим союзникам; при нем до самого последнего момента в качестве советников находились несколько белогвардейских офицеров. Все они, особенно некий Маркелов, отличались такой же бесчеловечностью и жестокостью, как и их владыка. Юсуф отплатил им чермой неблагодарностью: перед сдачей своих отрядов он отдал приказ палачам уничтожить белогвар­дейцев. Избежать расправы Юсуфа удалось только двоим из них — Маркелову и Маринкевичу. К сожалению, больше никаких сведений о них в архиве не имелось.

Наконец я нашел упоминание об отряде, которым командовал комиссар Орел. Это был чекистский от­ряд, прибывший из Москвы,.

Я тщательно перечитывал пожелтевшие листы и думал, какая все-таки удивительная штука — связь времен Жил когда-то на свете комиссар Орел, наверное, много славных дел успел совершить. Прошли годы, а он остался в истории. И еще я думал о том, что повесть учителя Клычева, вероятно, действительно написана на основе подлинных событий, что она не плод авторской фантазии, не художественный вымысел, в ней реальные люди и документы. Комиссар Орел существовал. Но кто же был этот человек?..

В архивных материалах по басмачеству я искал упоминание имен Тургая, Махмуда. Видимо, они были мелкими сошками. Увы, ни строчки… Все-таки мы зашли в тупик. Никаких следов “Махмуда-аки”. Собственно, это ведь было только мое предположение, что он тоже каким-то образом связан с басмачест­вом. Моя гипотеза не выдержала испытания. Если “Махмуд-ака” даже и был басмачом, то не той фигурой, о которой может сообщить архив…

Вернувшись в Дарьинск, я сразу же поехал в управление посоветоваться с подполковником Рустамовым насчет дальнейших планов.

— А может, Ковальчук и не уезжал из вашего города? — высказал предположение Рустамов. — Почему он должен поступать именно так, как нам с вами хочется? Вдруг отсиживается где-нибудь, ждет, когда первая горячка спадет… И почему обязательно Дарьинск?

Вот-вот, почему действительно Дарьинск? “По логике”, — сказал Минхан. Может быть, только по его логике?

— Вот что, Виктор Николаевич, — задумчиво произнес Рустамов, — есть у меня один знакомый — Умаров. Работает в парке, при аттракционах. Съездим к нему вместе. А?

— А чем этот Умаров может помочь?

— Умаров — человек уважаемый, особенно среди стариков. И он много знает. Люди к нему приходят, делятся с ним. Завтра поедем…

Да, это была счастливая идея подполковника Рустамова. В тот момент, когда он высказал ее, нам с Веней и присниться не могло бы, что через два дня мы со спокойной совестью покинем Дарьинск и вскоре наш дорогой шеф будет внимательно читать мой рапорт.

18

…Мы сидели в кабинете Кирилла Борисовича и ждали, когда он прочтет рапорт по дарьинской операции Рапорт был написан подробно и занимал несколько листов. Ну, а если коротко изложить, суть заключалась в следующем.

Служитель аттракционов Умаров сказал, что банщик Рахман Икрамов — о нем как раз говорил мне Абдурахман Султанов — связан с двумя “темными личностями”: Тургаем Кадыровым и неким “Махмудом”, о котором Умаров не раз слышал от разных людей нелестные слова. В результате операции, какую предложил подполковник Рустамов, Рахман Икрамов вывел нас на этого “Махмуда”. Им оказался газетный киоскер Раимджан Ходжаев, мужчина пятидесяти пяти лет. Во время обысков, проведенных у Рахмана Икрамова, Тургая Кадырова и Раимджана Ходжаева, были обнаружены крупные суммы денег. Но главное для нас заключалось в том, что отпечатки пальцев, идентифицированные в квартире покойной Галицкой, и отпечатки пальцев, взятые у Раимджана Ходжаева, совпали. Следовательно, Минхан Абугазин получил очень важную улику против Раимджана Ходжаева — “Махмуда”. На предварительном допросе тот отказался отвечать на вопросы, отрицая все: и свое знакомство с Ковальчуком и передачу ему наркотиков. На допросе, естественно, не было ни слова сказано с Галиикой. Зачем гак легко выкладывать на стол козырные карты? К тому же у нас имелся еще и Зикен Бейсеев, который подтвердил, что именно этого человека он вез в угнанной машине в ночь пожара у учителя Клычева. Словом, теперь дело было за Минханом Абугазичым, мы свое сделали.

Учитывая, что Раимджан Ходжаев подозревался в участии в двух убийствах на территории Казахстана, по согласованию с прокурором Дарьинска он был этапирован в наш город…