Утро под Катовице (СИ) - Ермаков Николай Александрович

Ну, как его самочувствие? — Издалека начал я разговор, глядя на бледное лицо неподвижно лежащего офицера.

Жар, в сознание не приходит, видимо, растрясло его, пока ехали, — с тревожной грустью в голосе ответила девушка и продолжила, — надо рану смотреть, скорее всего, вскрывать и чистить придется, как солдаты проснутся, займусь.

А ты что, в медицине разбираешься? — с некоторым удивлением спросил я.

У меня же отец врач, хоть и зубной, но учился он на обычном медицинском факультете, а я ведь тоже хотела пойти на врача учиться, книги по медицине с двенадцати лет читала, папа меня поддерживал, помогал разобраться… Да вот Казимир встретился…

Кстати, про Казимира он ничего не рассказал? — как можно более нейтральным голосом спросил я.

Девушка бросила на меня испытующий взгляд — мол, с какой целью интересуетесь, товарищ? И, снова переведя взгляд на раненого офицера, ответила:

Они в разных частях служили, полк Милоша отходил последним, и их сильно… — она сделала паузу, подбирая подходящее слово, — сильно побили, но он думает, что в полку Казимира потерь было намного меньше, так что, тот вполне мог выжить, — с ярко выраженной надеждой в голосе закончила она.

Надо верить в лучшее. — Беспристрастно произнес я двусмысленную фразу и пошел к танку, забыв от резко вспыхнувшей ревности, что́ изначально хотел ей сказать. Мысленно ругнувшись, я взял танковый комбинезон наименьшего размера и постоял у танка, успокаивая эмоции — да и чего я бешусь, в конце концов он её законный муж и у них общий ребенок! А у нас с ней ничего не было, и Болеслава это не Катаржина! Затем, немного остыв, вернулся к девушке.

На, надень, в походных условиях это более удобная одежда, — передав ей комплект, продолжил полушепотом, — и поменьше болтай с нашими новыми спутниками. Тебя в том селе не было, ты испугалась немцев и пряталась в лесу, а я заехал в этот лес на стоянку, там мы познакомились, я рассказал тебе, что захватил танк и хочу догнать своих, ты попросилась со мной. И никаких подробностей. Кстати, ты Милошу ничего не говорила?

Она молча помотала головой, После чего я вновь пошел к танку, достал банку с замаринованной для шашлыков свининой и отнес Марии:

Вот, надо будет над углями запечь. Она с интересом взяла банку, понюхала и погрузилась в глубокую задумчивость.

Так, понятно! — сказал я и вернулся к панцеру, где взял лопату, которой выкопал рядом с костром ямку, сгреб туда угли, потом из лежащих в кузове грузовика винтовок взял шомполы, нанизал на них куски мяса и приспособил над ямкой с углями. Затем объяснил Марии, как за ними следить.

После этого настала пора перейти к более глобальным вопросам, чем приготовление шашлыков. Я разбудил троих солдат, сладко спавших в кустах. Осмотрев их осунувшиеся, заросшие щетиной лица, грязную и рваную форму, спросил:

Бритва есть? — Все трое дружно покачали головами, — понятно, идём!

Для большей ясности я махнул рукой и пошел к танку, там, покопавшись в своем барахле, нашел опасную бритву и вместе с помазком и мылом отдал одному из солдат.

Теперь марш к ручью! Помыться, побриться! Потом завтрак, и вы двое идете менять дозорных, а ты, — обратился я к водителю, — будешь машиной заниматься.

Немного постояв и проследив взглядом за бойцами, направившимися к ручью, я подошёл к мужикам.

Доброе утро, панове!

Доброе, пан офицер, — ответил мне Тадеуш, отложив в сторону очищенную жердину, — Раз живы пока, значит, доброе, только вот что дальше-то?

Тут думать надо, — неопределенно ответил я и перевел разговор на другую тему — Это вы шалаш делать собираетесь?

Вроде того, в кузове тент свёрнутый есть, так мы его на крышу пустим, а стены как у шалаша, из веток сделаем, должно вместительно получиться.

«Ну да, неплохо задумано, с размахом!» — Уважительно подумал я, и мы продолжили беседу об архитектурных особенностях будущего строения.

Вскоре нас позвала Мария на завтрак, основным блюдом которого была каша и небольшой кусок шашлыка. За завтраком Болеслава мне напомнила, что надо чистить рану Милошу, а для этого нужны солдаты.

А они-то тебе зачем? — удивился я.

Его держать надо будет, наркоза ведь нет.

Согласно кивнув, я осмотрел наличные человеческие ресурсы. Негусто! Мужиков от строительства отрывать нельзя, судя по затянутому тучами небу, в любой момент может начаться дождь. Пара солдат должна идти менять дозорных, а тех, после того как позавтракают, я хотел привлечь к работе с оружием. Водитель, которого, как я узнал, зовут Збигнев, должен заняться машиной — заклеить пробитые колеса, прикрутить их на место. Кроме того, я планировал его привлечь к обслуживанию танка. Теперь придётся несколько скорректировать планы.

Ладно, как постовые со смены вернутся, позавтракают и приступим. Готовь пока принадлежности.

У меня почти все готово, а дезинфекцию инструмента непосредственно перед работой проведу.

После завтрака все занялись своими делами, только пацаны вместо созидательного труда отвлекали свою мать тем, что задавали ей бестолковые вопросы вроде того, когда же им выдадут оружие, чтобы они смогли победить всех немцев. Услышав эти наполеоновские планы, я сделал себе зарубку — необходимо следить, чтобы оружие было недоступно для детей.

Вскоре вернулись после смены караульные и сели есть.

Затем настало время заняться офицером. Обдумав диспозицию, мы с девушкой пришли к выводу, что удерживать его надо втроем. Я как самый массивный, уселся на ноги, а каждый солдат прижал к земле по одной руке. Затем Болеслава разрезала бинты, оголив воспаленную рану на правом боку. Даже поверхностного взгляда было достаточно, чтобы понять, что надо резать. Этим девушка и занялась — разрезала кожу, после чего Милош застонал и стал вырываться, а я и бойцы должны были приложить все свои силы, чтобы его удержать. Тем временем Болеслава срезала часть воспалённой плоти и засунула пальцы в рану, ведь ни пинцета, ни щипцов нет — из хирургических инструментов только два острых ножа и руки. Хирургическое родео длилось почти час — раненый то терял сознание и расслаблялся, то вновь начинал вырываться, заставляя меня с бойцами выкладываться по полной. Когда все закончилось и Милош затих, а девушка сделала перевязку, я рухнул на траву не отходя от тела и лежал минут пять, отдыхая. Поднявшись, я обнаружил, что моя спутница также лежит с закрытыми глазами, раскинув руки, солдаты сидят и курят, глядя перед собой застывшим взором, а чуть поодаль сидят пацаны с ошалелыми от непривычного зрелища глазами.

Передохните и идите умываться и бриться, потом займитесь оружием — почистите свои винтовки, а потом и те, что в кузове, обоймы и ленты набить, пересчитать. — Распорядился я, обращаясь к солдатам, и пошёл к машине. Там спросил у Елены, на сколько времени хватит продуктов. На две недели. Неплохо.

Ещё немного поговорив с женщиной, я узнал, откуда взялись в амбаре пять «лишних» солдат, хотя Лешек говорил только про офицера. Оказывается, после того, как вся округа узнала, что семью Тадеуша ждёт казнь, поляки в чьих домах укрывались эти бойцы, выставили их среди бела дня на улицу, не оставив им никакого выхода, кроме как сдаться. Затем, посмотрев, как идут дела у водителя, я вернулся к танку и занялся обслуживанием пушки. На этот раз никаких неожиданностей не произошло и я смог тщательно почистить и смазать детали затвора и механизмов наводки орудия. Потом я срубил деревце и изготовил из него банник, с помощью которого, позвав в помощь водителя, почистил канал ствола. Большое дело сделал. Затем, достав инструкцию по обслуживанию танка, вместе со Збигневом занялся его обслуживанием. Необходимо было очистить от загрязнений и смазать множество вращающихся и движущихся деталей, так что работой мы были обеспечены до вечера. Тадеуш с Лешеком к заходу солнца соорудили задуманную хибару, так что вся компания разместилась на ночь под крышей, мужики даже сделали внутри перегородку, чтобы женщины могли расположиться отдельно.

На эту ночь я уже поставил в караулы и мужиков, и себя, и Збигнева. Так что каждому досталось по одной двухчасовой смене, что вполне неплохо.