СССР-2061 (антология) - Майк Гелприн

Хороший вопрос. С промышленным шпионажем в Союзе наверняка строго, как и со всем остальным.

– Мы… мы журналисты, – выдал Раст.

Черт. Вот же черт.

Эммельсент закашлялась и ядовито добавила:

– Да, делаем специальный репортаж об алмазных шахтах.

Специалиста Смирнову этот фарс не заинтересовал.

– Я имею в виду физиохронику. Приступы лихорадки, высокий билирубин, признаки анемии?

Эммельсент и Гарсиа мрачно переглянулись, а Раст сразу кивнул, подумав, что это может помочь Джеггинсу. Выглядел он, похоже, недостаточно невозмутимо, потому что объяснять Смирнова стала именно ему:

– У вашего товарища алгидная малярия, причем я почти уверена, что это парафальцепарум.

Из-за спины Раст услышал глухое ругательство Эммельсент. Держать пистолет стало чертовски тяжело, пальцы как будто ослабели и сами разжимались. Ругаться почему-то не хотелось, хотелось сесть рядом с Джеггинсом и опустить голову. И завыть, может быть. И пусть они все как-нибудь сами, без него.

– Если успеем добраться до нашего лагеря к ночи, я смогу ему помочь. И вам. Сделаем тесты, подберем лекарства, – спокойно продолжила Смирнова, быстро оглядела всех троих, потом разбросанные по земле вещи, что-то прикидывая в уме. – Должны успеть.

Раст посмотрел на Эммельсент.

– У вас там есть синтетический артемизин? – резко спросила она.

– Есть, хотя вашему товарищу не будет от него пользы. Но у нас есть противомалярийная сыворотка.

Эммельсент вцепилась в русскую напряженным взглядом.

– И что же вы, собственно, делаете там? В вашем лагере?

– Тестируем противомалярийную сыворотку, – терпеливо ответила Смирнова. Как будто это, черт возьми, невероятно очевидно.

Эммельсент больно ткнула его в бок, когда забирала свой ствол. Раст промолчал и быстро набрал ей сообщение.

> [Характеристика?]

Она закатила глаза и ответила, не раздумывая.

> [Думаю, у них действительно гуманитарная миссия. И оружия у нее нет].

> [Она из Союза. И без оружия нас всех перебьет].

> [Хочешь сдохнуть тут, хакер, – подыхай один].

Кто бы сомневался.

Укладывая аппаратуру, Раст тихо спросил у Гарсиа, каковы шансы, что русская работает на китайцев, но тот только поморщился и сказал, что когда у твоей родины такие цепкие лапы, ни к чему утруждать себя поисками другой корпорации, которой можно продаться в рабство. Только если замешано что-то личное.

Специалист Смирнова с ее расправленными плечами и голубыми глазами была как с видеоплаката, и у Раста не хватало воображения представить какое-нибудь её «личное».

– Это легко представить. Все важные идеи хороши для детских книжек. Когда можешь – протяни руку и отдавай, не жалей. Когда попадешь в беду – позови, и тебе ответят сотни голосов, поддержат сотни рук.

Почти все вещи Джеггинса Смирнова затолкала в свой рюкзак, а петлю веревочных носилок привязала к багажнику своего драндулета. Сзади носилки, конечно, нес Раст, и он старался не смотреть вниз на фиксирующие ремни и автоматические капельницы. Он не мог позволить себе отстать, как Эммельсент и Гарсиа, поэтому приходилось не только подстраиваться под темп, но и говорить.

Хотя, если честно, молчать ему сейчас было страшно и тяжело, а от незнакомого голоса становилось легче поверить, что скоро все кончится.

– Одновременно самая естественная вещь и большая работа для ума, рук и сердца. Хотя последнее, строго говоря, тоже работа ума. Эмоционального интеллекта.

Немного не то, что ожидаешь услышать, когда спрашиваешь о социализме.

Те двое стажеров, которых Расту пришлось курировать, когда он был еще начинающим технишеном, любили, взламывая какую-нибудь защиту в четыре руки, поболтать. Особенно о политике, используя свои ненормально вежливые и книжные для устного английского конструкции. Раст был уверен, что это распространенное хобби в Союзе, но Смирнова отвечала довольно пространно и без особого удовольствия, не то что о своем паразитологическом настоящем.

– Ты тоже это знаешь, командир Раст. Все знают. Вещи вроде этой нетрудно знать, а вот сделать..

– Невозможно, – буркнул Раст.

– … труднее.

– Окей. От других строителей я слышал, что социализм требует предельно инженерного подхода, и эмоции только мешают.

– Да, звучит тоже неплохо, – согласилась Смирнова. – Трудно однозначно ошибиться, говоря о таком. Социализм – для всех, иначе бы он так не назывался.

Ноги вязли то в хрустящем, то в топком. Легкие будто наполнял раз за разом мерзкий теплый йогурт. Раст больше не оглядывался и иногда не слышал почти ничего, кроме громыхания собственной крови в висках. Но как только голос стихал, спрашивал снова.

– Когда у тебя есть настроение лечь куда-нибудь костьми, командир Раст, ты идешь к нейропсихологу, потому что это корректируется. А когда у меня – я иду на работу, потому что это нормальное рабочее настроение.

– Разве использовать такое – правильно?

– А разве лечить – правильно?

Стало светлее. Ад, в котором Раст провел последние несколько дней, сменялся терпимым африканским редколесьем, где ботинкам легче найти надежную опору, а глазу – приятный далекий ориентир. И никакой засады. Может, Эммельсент и была права, она ведь все-таки профи.

– Окей, но то, что ты делаешь, все равно очень подозрительно.

– Разве ты бы не сделал бы так же, командир Раст?

Конечно, Раст не сделал бы, но сейчас это почему-то невозможно было сказать, хотя нет в этом ничего постыдного, обычное человеческое благоразумие.

– Ты уже сделал.

Смирнова оглянулась через плечо на Джеггинса, Раст посмотрел на прилипшие к виску светлые волоски, на тонкие губы в трещинах и оставил её с её неправильным ответом.

Между рядами тентов и пластиковых вагонов, похожих на мусорные контейнеры, стояли местные. Совсем местные, черные в китайских синтетических тряпках, целая толпа собралась. Оружие было даже у голых по пояс и у детей.

– Мне это тоже не нравится, но в обход идти очень долго, – сказала Смирнова.

Она шла впереди, обвешанная сумками, а Раст и Гарсиа несли Джеггинса, стараясь не отставать от нее больше, чем на пять шагов. Эммельсент держалась еще ближе.

Деревня, больше похожая на лагерь беженцев, лежала как раз между двумя минными полями – одно осталось после второй гражданской войны, другое после третьей. Тут полно таких мест. Оставалось надеяться на то, что Смирнова знает, что делает. Похоже, она знала. По крайней мере никто в них не целился. Раст вспоминал ее рассказ про сыворотку, чтобы отвлечься от следящих за каждым их шагом жутких глаз.

От третьей волны малярии, устойчивой к артемизину, здесь вымерло много деревень. Она расползалась отсюда по миру, до самого юга Союза. Молодой вид-возбудитель, плазмодиум парафальцепарум, агрессивный паразит крови. Об этом мерзком и немыслимом существе Смирнова говорила почти с восхищением и целой кучей непонятных терминов. Прикончить его, не добив ослабленного пациента, или хотя бы обезвредить – этого ещё никому не удавалось. Советская сыворотка была на самом деле не сывороткой, а «гиперпаразитарной системой», живым коктейлем из клеток крови, зараженных плазмодиумом, который был заражен другими паразитами, микроспоридиями. Над ними инженеры-микробиологи постарались так, что честнее было называть их не ГМ-организмами, а просто искусственными. Сыворотка превращала любого пациента с вызванной парафальцепарумом малярией в бессимптомного элитного контролера. Здесь, в естественном центре происхождения возбудителей, Смирнова проверяла ее на носителях редких генотипов – и заодно спасала вот такие деревни.

Насколько Раст смог понять, разработка должна была дойти до потребителей лет через десять, а автору принести кучу денег. Но Смирнова сказала, что для клинической практики сыворотка будет доступна в следующем году. И метод после окончания проверок будет подробно описан в открытом источнике. Открытом. Который все могут читать бесплатно.

Эта часть рассказа была сложной для понимания и без латинских слов. Отношение к инфособственности в Союзе удивляло едва ли не больше, чем гостеприимство местных аборигенов.

– Мы знали, что с этим поселением будут проблемы, они мало кого впускают – и отпускают. Но получилось… у них сложное смешение анимизма, карго-культа и христианства, а тут мы в скафандрах, да с сывороткой. Они решили, что я какая-то их фольклорная иштар или… Мы пытались объяснить и не поссориться, но… это нелегко.

Голос Смирновой звучал виновато, как будто в этой невероятной истории она допустила подлость и пыталась оправдаться.

Иногда кто-нибудь поднимал руки и произносил длинное слово из многих похожих слогов, но с места не двигался. Раст покосился на браслет и прочитал в окне перевода «дочь неба с исцеляющей кровью». Чушь какая. Наверное, он просто бредит, а потом проснется в лесу очередной пощечины Эммельсент.