Люби меня сейчас - Наталия Жигалова

Проезжаю мимо скамейки, где в отдалении от спортивной площадки девушка делала приседы. Было видно, что в джинсах ей не очень удобно, но она старалась, и сидящая рядом подруга подбадривала ее, хотя сама присоединяться не торопилась. Я подкатилась к спортивной площадке, на которой прибавилось народу, там были не только спортсмены и родители с детьми, которые лазали по тренажерам, пытаясь выполнять упражнения.

Я уже сделала несколько кругов по парку, как вдруг услышала лай собаки. Обернулась на звук и запаниковала. Не люблю собак. Стараясь изо всех сил ускориться, чтобы уехать подальше от опасного для меня животного, как не рассчитала свои силы и, выкатившись на брусчатку, потеряла равновесие. Начала размахивать руками и у меня получилось удержаться на ногах. Дыхание сбилось, и сердцебиение усилилось, я схватилась за ствол рядом растущего дерева и обняла.

— Аккуратнее, так и ушибиться можно, — услышала я позади знакомый голос. Обернулась и встретилась взглядом с Егором.

Он стоял на боковой дорожке и держал в руках фотоаппарат. Повесив камеру себе на плечо, он подошел ко мне и приобнял за талию.

— Помочь доехать до скамейки?

— Угу, — только и смогла ответить я. А перед глазами встала наша вчерашняя встреча в лифте, то как он смотрел на меня, на Пашу, рука которого была под моей блузой. Я почувствовала, как лицо залила краска смущения и стыда.

— У тебя же хорошо получалось, — сказал Егор, помогая мне сесть на скамейку, — почему сбилась?

Он что все это время был здесь в парке и наблюдал за мной?

— Собаки испугалась, — честно ответила я.

Егор хмыкнул и опустился передо мной на корточках и начал расшнуровывать ботинки.

— Что ты делаешь?

— Плохо затянуты ботинки, — коротко пояснил он. — Нога болтается.

Он плотно затянул шнурки и сел рядом.

— Теперь лучше. Где Ника?

— Где-то тут должна быть, — ответила я, осмотревшись по сторонам в поисках подруги, но не увидела ее.

— Первый раз на роликах? — спросил Егор.

— Почти, —  ответила я все еще смущенная нашей внезапной встречей. А еще первым разговором с того момента, как мы целовались в шкафу. — Ролики лет пять пылились на антресолях.

— И ты решила вспомнить былое увлечение?

— Не совсем. Ника уговорила.

— Она может.

— Это точно, — усмехнулась я, вспомнив, какие аргументы приводила Ника, чтобы убедить меня покататься сегодня в парке. — Ты не говорил, что увлекаешься фотографией, — сказала, бросив взгляд на внушительных размеров камеру, что покоилась между нами на скамье.

— Ты и не спрашивала.

Вот глупая. Конечно, не спрашивала. Мы вообще почти ни о чем не разговаривали. И я умею ввиду увлечения друг друга. Никто из нас ничего не знает друг о друге, кроме того, что мы соседи.

— Извини, — тихо произнесла я, опуская глаза. — Глупый вопрос.

— Не за что извиняться, — вздохнул он. — И вопрос нормальный. Не заморачивайся, Леся.

И так он произнес мое имя, что у меня все тело мурашками покрылось. Я подняла взгляд на Егора. Он смотрел на меня. Как у него получается так открыто смотреть на собеседника. Я так не могу, не получается. Стесняюсь и почему-то боюсь осуждения.

— Что фотографируешь?

— Да так, природу, людей.

— Покажешь?

Он некоторое время молчал, а потом взял камеру, нажал на какие-то кнопки и придвинулся ко мне ближе.

— Вот смотри.

На первом кадре был ребенок, что тянул руки к мыльным пузырям, пытаясь их поймать. Крупным планом было лицо девочки, ее открытый взгляд, счастливая улыбка, восторг от такого простого действия — просто поймать мыльный пузырь. На следующем кадре мужчина, что сидел на скамье, опершись на трость. В его глазах застыла грусть и невероятная тоска. А вот двое мужчин. Я их видела. Они, все время пока на площадке играли их дети, ходили по дорожкам парка. Тоже своеобразный спорт. Если многие родители скучают на скамейках или подпирая деревья. То эти двое не сели ни на минуту, все время ходили и разговаривали между собой.

Егор показывал еще много снимков, и все они были прекрасными, со своей историей, которая угадывалась по кадру. Но внезапно он убрал камеру, не дав посмотреть следующий снимок.

— Эй, почему ты забрал? — искренне возмутилась я, не осознавая, что Егор и не обязан был мне ничего показывать, а мое требование показать еще — это вторжение в его личное пространство. Но так хотелось вторгнуться.

— Дальше ничего интересного, — сказал он, отводя взгляд, что на него вообще не похоже.

— Все предыдущие кадры были чудесными, и я не верю, что дальше ничего интересно. Ты что-то скрываешь? — спросила я.

— Нет.

— Тогда покажи, — требовательно произнесла я, протянув руку к камере.

Он усмехнулся и протянул мне камеру, а я начала листать, и… там была я. Как шнуровала ботинки, как махала руками, чтобы восстановить равновесие, как катилась по дорожке, остановилась у дерева, чтобы отдохнуть.

— Ты что следил за мной? — спросила я, чувствуя, как губы сами по себе растягиваются в довольной улыбке.

— Конечно, следил. — Согласился Егор. — Я вообще очень странный тип и со мной лучше не связываться. Слежу за девушками, потом утаскиваю их к себе.

— Брось, — отмахнулась я от его шутки. — Нормальный ты тип и фотки классные. Скинешь потом?

— Скину, — он повернул голову и посмотрел на меня темным взглядом, от которого мурашки на моем теле вновь отправились в дикий пляс. Очень странное ощущение.

— У тебя здорово получается. Я, имею ввиду, снимки. Занимаешься фотографией профессионально?

Он лишь кивнул, забирая камеру из моих рук.

— Наверное, это здорово заниматься любимым делом, — протянула я мечтательно.

— А чем бы тебе хотелось заниматься? — спросил он.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Я мечтаю отправиться в путешествие, увидеть новые страны, познакомиться с новыми людьми.

— Разве для этого нужно, куда уезжать?

— Думаю, что да.

— Посмотри вокруг, сколько интересных людей, событий, как красив мир. Научись видеть прекрасное в обычном. Внутри себя.

— Как это?

— Вот посмотри, — он находит кадр в камере и показывает мне — обычная лужа, которая осталась после дождя, что ты видишь?

— Эээ, ничего. Просто грязь и лужу.

— Загляни внутрь, она отражает целый мир, — он увеличил изображение, показывая мне, что