Космические перевозчики - Анатолий Шинкин

       Усталость материализовалась булыжником в голове. Попытки заговорить, повернуться, перевести взгляд переваливали камень в черепной коробке и вызывали мучительную боль. Излечить ее можно только сном, но через три часа посадка на Приют Путника,  и доверить сложный маневр Сереге или Боцману нельзя: маловато пока у ребят опыта.

      В кресле второго пилота Федор. Серега  с радостью перегрузил  свои служебные обязанности на Боцмана и часами пропадает в кабинке "интим-связи", воркуя со Светкой о возвышенном, "неземном" и, просто, высоком. После победы над рыбой ребята зациклились на защите животных. Серега второй раз отказался есть мясо, смотрел во время обеда осуждающим взглядом и  выдал фразу: "Защита животных -- священный долг каждого цивилизованного человека!"

-- Говоря "цивилизация", человечество себе льстит, -- скривился в ответ Леха, -- а игры в защитников природы -- придумка пастырей-кукловодов, для обеспечения себя послушной паствой.

-- Федор, а кто направил Добрый  нас перехватывать?

-- Генерал Иванофф, -- Боцман отвлекся от наблюдения за космосом и повернулся с креслом в мою сторону. -- В следующий раз  осмотрительнее будешь выбирать начальство.

-- Так он жив? -- не люб мне был генерал, но и смерти я ему не желал.

-- Когда  вы разнесли космодром, отделался синяками, помчался на запасной командный пункт и начал рвать и метать, --  Федор радостно улыбнулся.

-- Федя, космодром "разнес"  генерал: подорвал  Заряды самоликвидации, которые мы оставили на  складах, но  меня, тем не менее,  сжигает чувство вины за гибель космодромной обслуги и  душечки Ксюши.

-- Не заморачивайся, -- Федор отмахнул рукой,  дурашливо приосанился и забасил голосом пастыря. --  Нет на тебе невинной крови, отрок. -- Он засмеялся и продолжил обычным тоном. --  Вечером космодромная богема наливалась в "Веселом Такелажнике" по случаю Ксюшиной днюхи, ну, ты в курсе.  Когда выпили за Ксюшу по пятой, пришли Колян и Витек и рассказали, как классно оторвались в драке с отличным мужиком. Начали пить за тебя и за благородство в бою. Ксюша сказала, что поцелует того, кто будет брать с тебя пример. Все пообещали стать благородными героями космоса и начали целовать Ксюшу и пить за твое здоровье. Потом вспомнили. что я твой друг, и начали пить за меня, а я -- целовать Ксюшу, в общем, бедлам, разврат и моральное падение всех присутствующих. На третьем круге, в восемь утра,  меня погрузили на гравипед, оттуда в Добрый и отправили на рыбалку. А через два часа космодром взорвался, только никого, кроме Службы безопасности там не было. Все валялись пьяные в Веселом Такелажнике.

-- Умеешь успокоить, а девицы рядом с генералом не было?

-- Резкая и спортивная в обтягивающем камуфляже?

-- Она, моя бывшая.

-- Крутилась у стола во время видеосвязи.  Ты здорово  разозлил девушку: генерал дал команду взять транспорты на абордаж, а вас живыми, но девушка бросилась, как пантера, брызнула в Иваноффа  ядовитой слюной, и генерал велел стрелять на поражение.  Я решил не участвовать и сбежал.

-- Слюна, точно, ядовитая?

-- Китель у генерала задымился.

-- На Добром много народу... было?

-- Пара министров  с лакеями --  цирюльниками, поварами. Этого дерьма не жалко.  Экипаж.

-- Жаль коллег.

-- Жаль, -- эхом отозвался Боцман.

ГЛАВА 17 Приют Путника

                    Клептомания -- любимая болезнь землян:

                    чем больше воруешь, тем больше хочется.

                          Справочник молодого терапевта

      Булыжник кое-как умостился в голове, перестал ворочаться и теперь давил затылок равномерной тупой болью.  Стараясь не беспокоить его  лишний раз, я присматривался к понемногу вырастающей в центре экрана планете Приют Путника.

 Подошла Нэлька, тихо  прижалась, уютно засопела в ухо.

-- Твой дом.

-- Да.

     Как-то умудрялись до сих пор не вдаваться в дела  и планы друг друга.  С первой встречи  стрелочка моего сердечного компаса всегда  была направлена к Нэльке и всегда доносился ответный теплый сигнал через расстояния и время.  Непрерывные теплые волны нежности.

-- Все, перестала болеть, -- Нэлька двумя руками  взлохматила мне  волосы, и я, все еще не веря, осторожно потер пальцем переносицу.

-- Даешь, сестричка. Ты сама лекарство -- можно к ранам прикладывать.

-- И к душевным тоже, --  с грустной серьезностью выговорила девочка.

-- На чужое поле не влезай, --  шутливо чиркнул по Нэлькиному носу пальцем. -- Душевные раны моя епархия. Давай-ка рассказывай, какой ветер сорвал тебя с Земли ранее завершения разведывательно-шпионской миссии?

-- Мог бы и раньше поинтересоваться, -- засмеялась Нэлька, -- а то уже казалось, что тебе не интересна моя судьба.

-- Если "судьба", то имя ей любовь, и, не побоюсь предположить, взаимная.

-- Откуда такая уверенность? -- в стиле земных блондинок притворно скокетничала Нэлька.--Оттого что красивая?

-- Умная, обаятельная... Не будешь возражать, если не буду оглашать весь список замечательных достоинств?

-- Слабо поднапрячься? -- Нэлька надула губы, но тут же прыснула смехом. -- Его звать Никита. Большой, сильный, красивый, умный -- ничего, если не оглашу весь список? Космолетчик.

-- Не знаю среди пилотов большого Никиты.

-- Он механик и оружейник... был. Потом его перевели в звездный десант и отправили на Землю-2.

-- И пребывание в метрополии потеряло вкус, цвет и смысл?

-- Люблю тебя, -- Нэлька шутливо потерлась носом о мою шевелюру. -- Ведь маленьким девочкам и младшим сестренкам позволяется легкомыслие?

-- Кто бы возражал!

-- Дрю, ты лучший.

-- Знаю. Не хочешь остаться дома?

-- Зачем? Я чувствую его всегда и, значит,  дом со мной.

-- И мне знакомо чувство дома: тебя год не видел, а отца -- десять, но всегда знал, когда после подвигов и похождений, как блудный кот, избитый и голодный, вернусь домой, -- ты погладишь меня по голове, почешешь за ухом, а папа нальет в блюдечко молока, ... и отзовусь утробным мурлыканьем, преисполненным нежной благодарности.

    Нэлька засмеялась моей шутливой речи и прижалась плотнее:

-- Приют Путника станет домом для всех.

-- Увы, уверен, ребята захотят лететь дальше. Искать свой новый дом.

-- Я член экипажа "Витязя".

-- И моя сестричка, а наш путь может быть опасен.

-- А  до этого был устлан цветами?

-- Из любовного романа фразу  подцепила?

-- Обижаешь! Вполне приличный блокбастер.

-- И тебе возмечталось повторить сногсшибательные подвиги и невероятные приключения противоударных, водостойких и морозоустойчивых героев?

-- Я хочу быть с тобой, -- Нэлька потерлась щекой о мое плечо, -- и с ребятами.

-- Давай сначала повидаемся с твоим папой.

     В разных галактиках,  встречаются планеты с почти земными условиями, только бардака меньше. Планета Приют Путника  в Бэтта-Туманности из таких, и   единственная промежуточная остановка на пути к Эмпериусу.  Мы нисколько не теряем во времени: четыре скорости света -- это скорость  движения в космосе Бэтта-Туманности. Плывем в русле звездной системы, пока "по пути" и можем "присесть" на любой из ее объектов, продолжая удаляться от Земли с гиперсветовой скоростью.

     Климат на Приюте Путника близок земному, но сутки в два раза длиннее, и отсюда неторопливость и вдумчивость жителей,  успевающих обдумать и сделать все, запланированное на день, и отлично отдыхающих долгой ночью. Путники живут в гармонии с природой: разводят рыбу,  разнообразную животину, птицу, выращивают на грядках  зелень и злаки. В качестве ездовых используются  похожие на наших страусов, но очень не плохо летающие  коны.

  Население Приюта Путника, --  любознательные, доброжелательные, гостеприимные люди. За столетнюю историю полетов земляне только однажды умудрились поссориться с аборигенами. Генерал, тогда еще майор Иванофф, задумал документально оформить планету в личную собственность. Пел соловьем, расписывая старшему вождю Нэелю,   отцу Нэльки, выгоды добровольного рабства.

    Глуп майор, даже более, чем жаден:  не учел умение местных жителей читать мысли собеседника. Бесхитростные деликатные аборигены тщетно пытались помочь  Иваноффу "сохранить лицо". Уклонялись от льющегося сладкого вранья, незаметно стряхивали с ушей развешиваемую "лапшу" и всячески намекали расходившемуся аферисту о необходимости скорейшего отъезда.