Слезы звезд - Луис Ривера

— Ты самое мудрое существо на земле, змея. Но поистине плохо ты знаешь Танцующего, если призываешь его отказаться от истины! У меня нет дюжины верблюдов, змея. Я не погонщик. Все, что у меня есть — это истина, которая переполняет меня. Я сам есть истина. Как же можно отказаться от самого себя?

— Не знаю, чего больше в твоих словах — мудрости или наивности. Но и то и другое, приведет тебя к смерти.

Танцующий запрокинул голову и из горла его вырвался звонкий веселый смех.

— Если ты знаешь дорогу, которая не ведет к смерти, покажи мне ее! Каждый прожитый мною год уже принадлежит этой старухе. Смерть не только впереди, но и за плечами у каждого из нас. Как можно ее обойти?

Нет, змея, Танцующий еще не сошел с ума, чтобы жить так, как живут те, кто рядит его в сумасшедшие. Это они пусть встречают каждый новый день так, словно это будет продолжаться вечно. Я же буду готов каждую секунду спуститься в долину теней. Только приняв неизбежность смерти можно найти силы для великих деяний. Она хороший помощник. Так что не пугай меня ее косой.

Дела того, кто лежит сейчас в этом кургане, были делами человека, уверенного, что будет жить вечно. Теперь не осталось даже памяти о нем.

Мой путь будет короток. Но я высеку на скрижалях и в душах людей свою истину.

Прощай, змея. Ты была бы хорошим товарищем Танцующему. Но ты тоже думаешь жить вечно. Поэтому нам с тобой не по пути. Прощай!

И Танцующий пошел, не оглядываясь к темнеющим на горизонте скалам.

Долго шел Танцующий, но скалы оставались по-прежнему далеки. И тогда сел отдохнуть на берегу быстрой реки. Воды ее были холодны, как зимнее утро и прозрачны, словно горный хрусталь.

После степного зноя приятно было чувствовать прохладу, исходящую от реки и слушать ее веселое журчание. На душе Танцующего было легко и светло, будто встретился он с лучшим другом после долгой разлуки.

И захотел он станцевать для лучшего друга, которым сейчас стала ему река.

— О трех превращениях станцую я тебе, река. И понятен будет тебе танец мой, ибо сама ты претерпеваешь три превращения.

Маленьким ключом выходят на поверхность подземные воды, и впервые встречаются с солнцем. Так происходит первое твое превращение — сокрытое под землей и растворенное в воздухе, встречаясь рождает то, что может увидеть глаз. Жизнь твоя хрупка, и даже ребенок может прервать твой бег своей ладонью.

Но тоненькие ручейки соединяются, принимают в себя влагу, пролитую небом и вот происходит второе превращение. Ручьи становятся рекой. Теперь ты можешь забирать чужие жизни. Но и даешь жизнь многим.

А третье превращение случается, когда твои воды вливаются в море. И уже не берега властвуют над тобой, а ты над берегами.

И хоть вода остается водой, кто сравнит море с ручьем? Сущность остается неизменной. Но суть меняется. И не бросить два раза камень в одну и ту же воду.

Самое естественное, что есть в этом мире — перемены. Живое не может быть застывшим. Твердое дерево — мертвое дерево. Живые деревья гибки. Они каждый год сбрасывают листву, чтобы затем вновь покрыться молодыми зелеными листьями.

День сменяет ночь, утро — вечер. Зима теснит осень, а весна догоняет лето. Морская вода воспаряет к небесам и проливается на землю, чтобы дать жизнь росткам кукурузы…

И лишь человек пытается презреть законы мироздания. Людям противна сама мысль о переменах. Высшая добродетель для них — верность своему слову и своим принципам. И даже если мысли их не что иное, как заблуждения, доблестью будет хранить верность этим заблуждениям.

Прошлое для них — идол, которому они приносят в жертву свое настоящее и будущее. В этом слепом поклонении видят они смысл жизни. В этом все их стремление.

Уверенностью в завтрашнем дне называют они свой страх перед переменами. Великим мужем называют они того, кто ни разу за всю жизнь не усомнился в своей правоте. Святым станет для них тот, кто подобно попугаю повторяет раз за разом одну и ту же истину.

С подозрением смотрят Верные-Своим-Убеждениям на того, кто пытается сегодня сказать «здравствуй» иначе, чем вчера.

Он опасен, ибо непредсказуем. Он страшен, ибо не знаешь, на чьей стороне выступит он завтра.

В косности ищет они защиту от меняющегося. И находят ее. Но слишком большую цену платят они за свой покой. Обречены они быть лишь крошечным ручейком. Но никогда не стать им морем.

Вчерашняя истина должна быть низвергнута истиной нового дня. Так учу я, Танцующий! И благословен будет тот, кто по десять раз на дню вскрывает свои мысли отточенным лезвием, чтобы посмотреть, верно ли срослись слова.

Сомневайтесь, ищите и меняйтесь — говорю я вам, алчущие истины. Ибо дух ваш создан для трех превращений.

Верность своим взглядам хороша для окружающих, но не для вас! Они ищут покоя, а не вы. Ваш удел — не выпускать из рук весы, чтобы ежечасно взвешивать заново свои ценности. Как же иначе истребить в себе все низкое и подняться ввысь?

Мужество нужно для этого. И еще воля к отрицанию себя вчерашнего. Так через «нет» рождается «да».

О трех превращениях духа танцую я. И танец мой полон радости и надежды. Надежды на то, что не будет дремать ваш дух в мутных водах покоя, опускаясь с каждым мгновением все глубже и глубже. Глубина создана для сонных холодных рыб, уверенных в завтрашнем дне. Вам же нужно солнце и соленые ветры. И даже шторм не может испугать вас. Ибо что может быть лучше для духа ищущего, чем буря, обнажающая саму суть вашей души?!

О трех превращениях танцую я. О трех превращениях, которые сделают из погонщика верблюдов и глубоководной рыбы созидателя новых скрижалей.

Сначала должны вы превратиться из погонщика верблюдов в охотника. И самой желанной добычей охотника должно все самое низкое в душе его. На самого себя устраивает засаду охотник. На себя он ставит силки и ловушки. Но об этом станцую я на ухо тому, кто готов стать охотником.

Второе превращение, когда воином становится охотник. И меч его обнажается за право быть свободным. Трудна тропа охотника. Но путь воина безжалостен. Но об этом станцую я на ухо тому, кто готов стать воином.

И, наконец, пророком должен стать воин. И переплавить свой меч в зубило, которым будут высечены новые истины на скрижалях. Но об этом станцую я на ухо тому, кто готов стать пророком.

Так танцевал Танцующий на берегу быстрой реки, воды которой были холодны, как зимнее утро и прозрачны, словно горный хрусталь.

И несла река истину Танцующего людям бережно и нежно, как волчица несет в зубах своего волчонка.

Днем и ночью шел Танцующий, жаждая поскорее увидеть людей. Нетерпеньем было полно его сердце. И ноги сами собой пускались в пляс.

На смену степи пришли холмистые поля. Небольшие рощи постепенно превратились в густые леса. А скалы по-прежнему темнели далеко впереди. Там, за этими скалами лежал город по имени Печальная Собака. Туда стремился Танцующий. Туда он нес свет своего сердца и желчную горечь своей истины.

Однажды, шагая через пышный луг, услышал Танцующий чарующую мелодию, которую кто-то выводил на свирели. Мелодия была проста, но хрупка и чиста, как весенняя капель, как крик перелетных птиц на рассвете… Невольно замедлил шаг Танцующий, прислушиваясь к чудесной музыке. И увидел он чуть поодаль мальчика-пастуха, игравшего на свирели, пока его овцы лениво щипали густую траву.

Приблизился Танцующий к мальчику и опустился рядом с ним на землю.

— Играй, прошу тебя, — мягко сказал он, видя, что мальчик отнял от губ свирель и удивленно смотрит на нежданного гостя.

— Я не могу играть, когда кто-то слушает, — ответил мальчик.

— Почему?

— Сердце перестает подсказывать музыку.

— Что ж, — сказал Танцующий и поднялся с земли — прости, что помешал тебе.

— Не уходи, — попросил мальчик. — Ты ведь Танцующий?

— Откуда знать тебе о Танцующем?

— Твоя истина танцует впереди тебя. Не всем она по вкусу. Многие кривятся услышав ее, словно надкусили червивое яблоко.

— Червивая душа всегда кривится, когда ей попадаются сочные спелые плоды. Везде она видит лишь червоточины. Мир — лишь зеркало нашей души. Но почему ты просишь меня остаться? Зачем тебе Танцующий?

— Мне нужен твой совет.

— Я не люблю давать советы. Советы — удел тех, кто пытается прожить чужую жизнь. Мне же достаточно своей.

— Тогда поделись своим знанием. Я не хочу больше пасти овец, Танцующий… Мне скучно утром выводить их на пастбище, а вечером загонять в хлев. И так изо дня в день. Скучная унылая жизнь без малейшего просвета. Я гожусь на большее. Я не хочу быть погонщиком и с радостью отдам свою дюжину верблюдов. Но не знаю, как изменить свою жизнь. Помоги мне.

Танцующий с грустью посмотрел на мальчика.