В дебрях Даль-Гея - Юрий Тупицын

— В моем баре бывает много людей. — Шпонк снова покосился на голографию. — Разве всех запомнишь? Но сдаётся мне, что я уже встречался с этим человеком.

Пряча голографию в карман и не поднимая глаз, чтобы не выдать своего волнения, Кронин как можно равнодушнее спросил:

— Вы знаете, кто он такой?

— Откуда мне, владельцу бюро обслуживания, знать такие вещи? — медленно проговорил Шпонк. — Да и зачем? Сколько людей на моих глазах из-за глупого любопытства попадали в беду. Нет, я всегда ценил покой, комфорт и не совал носа туда, где его могут прищемить.

Он растянул в улыбке рот, но глазки его сохраняли серьёзность и насторожённость.

— Вот свести вас с людьми, которые имеют отношение к этому симпатичному мужчине, я могу попробовать.

— Хорошо, — согласился Кронин, — сведите.

Шпонк сморщил лоб и погладил затылок.

— Не простое это дело, не правда ли, уважаемый ленд? Если бы все было просто, зачем бы вам разговаривать со старым Натти? Вы бы пошли в полицейское управление и объявили официальный розыск.

Некоторое время они смотрели в глаза друг другу. И как-то вдруг сразу Алексей все понял.

— Сколько? — коротко спросил он.

Шпонк осклабился:

— Приятно иметь дело с таким деловым человеком. Я полагаю, сумма в сотню фаргов не покажется вам чрезмерной? Конечно, это весьма кругленькая сумма, но вот, скажем, лимоны, они ведь тоже немало стоят. А все из-за того, что издалека, с Земли. Расти они на наших плантациях, они бы стоили в двадцать раз дешевле.

Шпонк сделал многозначительную паузу и прищурился.

— У вас необыкновенный дар говорить убедительно, Натти, улыбнулся Кронин.

Он достал бумажник и крупными купюрами отсчитал нужную сумму. Шпонк благоговейно принял деньги, аккуратно спрятал их в карман, присел на краешек стула, придвинулся вплотную к Кронину и одними губами проговорил:

— Этот человек… — Шпонк на мгновение замялся. — Да вы, сдаётся мне, сами знаете, кто он такой.

— Знаю, — ответил Алексей.

— Тем лучше… Найти его самого или, на худой конец, его людей можно в магазинчике сувениров «Чёрная звезда». Это недалеко отсюда, на Лин-Дорт. Хозяин этого магазинчика некий Рихт. Вот у этого Рихта и спросите про Линга. Да не скупитесь на фарги, которые, сдаётся мне водятся у вас в избытке.

— Спасибо, Натти.

Шпонк пожал массивными рыхлыми плечами.

— За что же спасибо? Мы с вами делаем свой бизнес, вот и все. — Он помолчал и после некоторого колебания добавил: Только учтите, опасное это дело, в которое вы ввязываетесь.

— Что поделаешь, — улыбнулся Кронин.

— Понимаю, дело есть дело. Иногда приходится идти и на риск, без этого трудно сыграть хорошую игру. Главное в том, чтобы почуять, разумен ли этот риск. И договоримся сразу. Шпонк опять до предела понизил голос. — Ничего я вам про Линга не говорил. Голографию его вы мне показывали, Линга я узнал, а вот где его можно найти, понятия не имею. Поболтали мы с вами о бизнесе, о товарах, о лимонах и мирно разошлись. Если вы попробуете мне приписать что-нибудь другое, я буду все отрицать перед самим Господом Богом.

— Будьте покойны, Натти, я тоже могу вести честную игру. — Кронкн внимательно взглянул на него. — А в какой степени я могу доверять вашим сведениям?

Шпонк укоризненно покачал головой.

— Я за них отвечаю. Я честный коммерсант, ленд, поверьте. Иначе за столом этого заведения давно бы сидел другой человек. Даром я фарги не беру.

Глава 11

В толпе далийцев, такой плотной, что едва можно было пошевелиться, Лобова вынесло на привокзальную площадь. Он хотел остановиться или хотя бы замедлить шаг, чтобы осмотреться, но людской поток безжалостно поволок его за собой. Голоса, крики, рокот двигателей, шелест колёс и шарканье ног, гул громкоговорителей — все это оглушило Лобова.

С трудом ему удалось выбраться из этой живой реки. Он вздохнул и огляделся. Странно, сказочно, ни на что не похоже было место, в котором он оказался. Это была громадная площадь, на окраинах которой бушевали, кипели, ярились бесшумные пожары. Пламя взлетало вверх километровыми факелами, рассыпалось струями и искорками, горело внизу сплошной стеной, порхало по небу неистовыми сумасшедшими сполохами. Понадобилось время, чтобы Лобов пришёл в себя и понял, что это не конец света и не стихийное бедствие, а самая обычная для Даль-Гея световая реклама.

Лобов медленно двинулся к электробусным остановкам. Он чувствовал лёгкое бодрящее волнение, что-то вроде предстартовой лихорадки, которая неизбежно овладевает спортсменом перед началом состязаний. Целую неделю Лобов тщательно готовился к этой минуте. Теперь, в течение ближайших суток, а может быть и часов, выяснится, насколько успешной была подготовка. Совет предложил ему два варианта действий в Даль-Гее: первый — рассчитанный на медленное вживание в обстановку, постепенное движение к цели, и второй — молниеносный, рискованный, с расчётом на внезапность, на то, что пока далийцы разберутся, в чем дело, и всерьёз примутся за Лобова, операция уже закончится. Иван без колебаний выбрал второй вариант: ведь каждый день промедления делал спасение Хаасена все более нереальным, а Кронину удалось точно установить, что Хаасен жив.

— Могу спорить, что раздумываете о том, где бы вам остановиться? — услышал Лобов непринуждённый весёлый голос.

Он обернулся. Перед ним стоял высокий молодой человек спортивного вида с насмешливыми умными глазами.

— Вы угадали. — Лобов улыбнулся. — Но могу спорить, что ваши услуги мне не понадобятся.

Молодой человек засмеялся и исчез. Лобов сверил показания своих часов с городскими и послал шифр-сообщение Снегину о своём прибытии. Перехватив чемоданчик поудобнее, он уже собрался было тронуться в путь, но замер на месте: вместо обычного подтверждения часы-перстень отстучали сигнал «внимание», а затем и сообщение: «Операция отменяется, ничего не предпринимай, жду двадцать три часа по первому варианту. Всеволод».

Лобов ещё раз посмотрел на часы. До встречи оставалось около двух часов. Он отыскал глазами рекламу камеры хранения и неторопливо направился туда, погруженный в свои мысли. А было о чем подумать. Операция отменяется — значит, что-то неладно, да и не просто неладно, а совсем плохо. В контакт с ним вступил не Алексей, как было запланировано, а Снегин. Это рискованно и могло означать лишь одно: с Алексеем что-то случилось, и, скорее всего, из-за Кайны Стан. Насколько мог судить Лобов, эта женщина не была похожа на провокатора. Но ведь она могла выдать Алексея чисто случайно.