Мой новый папа - Памела Бауэр

Квартира, как и представляла себе Сьюзен, была элегантна, современна и совершенно не приспособлена для детей. На стеклянных столиках стояли украшения из керамики, полы были устланы светло-кремовыми коврами, целую стену занимала аппаратура для досуга с соблазнительными кнопками и ручками. Квартира была под стать самому Гранту — элегантная, красивая, в сдержанных тонах.

— О Господи!

— Что-нибудь не так? — озабоченно спросил Грант.

— Твоя квартира! Ведь она совсем не рассчитана на ребенка, который все хватает руками.

Грант пожал плечами.

— Не беспокойся. Ничего он тут не повредит.

— Да? А что ты скажешь, если из-за пятен сока тебе придется менять обивку на диванах? Или выковыривать из ковра разбитое стекло?

— Не стоит так волноваться. Он же всего-навсего * ребенок, а не команда подрывников, — успокоил ее Грант. — Пойдем, выпьешь вина, расслабишься.

Сьюзен, конечно, не собиралась спускать глаз с Джейми, но так приятно было удобно расположиться на кремовом диване с бокалом шабли в руках! Настолько приятно, что напряжение ее стало спадать. Она задумчиво смотрела на обоих мужчин. Джейми во всем подражал Гранту. Сьюзен не ожидала, что мужчина способен оказывать на ее сына такое сильное влияние.

Это ее смущало. Не желая страдать, она воздвигла вокруг себя защитный барьер от мужчин. А может, все-таки зря? Может, не все мужчины легкомысленны? И Грант — исключение?

В дверь позвонили.

— Прибыл обед, — возвестил Грант. — Это пицца.

За столом Сьюзен повязала Джейми передничек и стала разрезать для него пиццу на маленькие кусочки. Грант, оказывается, принес из яслей пластиковую чашку для Джейми. Сьюзен наблюдала, как он налил полчашки молока.

— Я вижу, ты чему-то уже научился.

— Во время обеда в центре весь персонал, включая и меня, обязан быть рядом, чтобы вовремя предотвратить беспорядок. — Грант терпеливо ждал, пока Сьюзен помогала Джейми поесть, и только после этого наполнил бокалы вином.

— Тебе нравится работать в центре? спросила Сьюзен, с волнением ожидая ответа. Почему-то ей было важно услышать его «да».

— Больше, чем я думал. Оказывается, дети — не такие уж экзотические существа.

— Ты говоришь так, будто они зверята, а не человечки.

Грант весело улыбнулся:

— Не в обиду будет тебе сказано, Сьюзен, но многие люди очень любят своих домашних питомцев.

Сьюзен раздраженно, с ненужным усердием принялась за пиццу. Она хотела услышать от Гранта, что он обожает детей, особенно ее сына. А он уподобил их обитателям зоопарка. Сьюзен и сама не понимала, почему это ее так задело.

— По крайней мере ты хоть честно ответил, — призналась она наконец.

— А это у нас с Гретхен общая черта, — усмехнулся Грант.

И все же, несмотря ни на что, Сьюзен от души наслаждалась вечером. Грант был обворожительно остроумен, и устоять против его обаяния было трудно. Но самое главное — он окончательно покорил Джейми. Всю свою преданность, которую мальчик питал к Гретхен, он перенес на ее брата. Весь вечер он ходил по пятам за своим новым кумиром.

Сьюзен вошла в кухню, чтобы помочь отнести кофе к камину, и расхохоталась. Джейми, обхватив обеими руками ногу Гранта, стоял ножками в крохотных теннисных туфельках на блестящем кожаном ботинке Гранта. И Грант, передвигаясь по кухне, волочил эту ногу.

— Может, повесишь на шею сумку и будешь в ней его таскать? — предложила Сьюзен.

— Его и на ноге-то уже тяжеловато держать, — признался Грант. — Кофе готов. Не отведешь Джейми в гостиную? Я собрал для него кой-какие вещицы, пусть поиграет. Они в корзинке за диваном.

— Но это же не игрушки! — воскликнула Сьюзен, заглянув в бельевую корзину, куда Грант сложил всякую всячину, которой, на его взгляд, мог бы поиграть трехлетний ребенок. Мячики для пинг-понга, старую бейсбольную перчатку, безопасную бритву без лезвия, крышки от баллончиков дезодоранта, оловянную тарелку, деревянную ложку.

— Не ахти что, но это все, что я смог отыскать, — пояснил Грант, усаживаясь рядом со Сьюзен на диван.

— Я захватила несколько игрушек. Пойду достану...

— Не нужно. Взгляни!

Джейми выстроил в ряд пластмассовые крышки от дезодоранта и в каждую положил по мячику. Покончив с этим, перевернул тарелку и начал колотить по ней ложкой, изображая барабанный бой.

Сьюзен открыла от изумления глаза.

— А я-то в магазинах игрушек трачу деньги, которые гак тяжело достаются! — Она повернулась к Гранту. — Знаешь, ты меня поразил!

— Так это хорошо или плохо?

От близости Гранта у Сьюзен слегка кружилась голова. Запах его лосьона окутывал ее душистым облаком.

— Сама не знаю. — Вино развязало ей язык. — Ты же не одобряешь моих взглядов.

— А ты, насколько я понял, невысокого мнения о юристах.

Сьюзен стало немного стыдно. Может, она чересчур несправедлива к нему?

— Просто мое знакомство с юристами не принесло мне ничего хорошего.

— Ты имеешь в виду развод? — предположил Грант.

— Мой бывший муж — юрист. — Худшего отца, наверное, во всем свете не сыскать. Он мог, как компьютер, выдавать доводы в защиту подсудимого, но забывал покормить собственного ребенка. Слушал свою полицейскую рацию, будто это был голос самого архангела Гавриила, но не помнил слов ни одной песни, чтобы спеть ее сыну... — В голосе Сьюзен звучала горечь.

— Вижу, он здорово ранил твою душу.

Сьюзен неохотно вспоминала бывшего мужа. Ей стоило немалых усилий забыть об этом периоде своей жизни. Но в Гранте было что-то такое, что располагало к откровенности.

— Жадность затмевала в этом человеке даже чувство сострадания и здравый смысл. Самовлюбленный эгоист, он не желал, а может, был просто не способен думать о других, — рассказывала Сьюзен. В ее голосе не чувствовалось злости, одна лишь грусть. — Ему нравилось причинять боль людям, зависящим от него.

— Вот так у тебя и сложился расхожий стереотип юриста? — Грант покачал головой. — Удивляюсь, как ты вообще со мной разговариваешь.

Сьюзен слабо улыбнулась его попытке пошутить.

— Это больше чем стереотип, хотя он и опозорил свою профессию. Это... — Она умолкла, не в силах продолжать.

— Еще что-то? — Грант сжал губы. — Неужели он тебя бил?

Ее молчание было красноречивее слов.

— И Джейми? — с ужасом спросил Грант.

Сьюзен подавила в себе чувство горечи, вызванное воспоминаниями.

— Один только раз. И это было ужасно. — Сьюзен не смогла сдержать слез. — Я сказала ему, что нашему браку конец, и пригрозила вызвать полицию, если он не уберется. И это был последний раз, когда мы его видели в нашем доме.