Прощай, Петенька. Русский нуар. Записки врачей - Александр Иванов

Через полчаса пришел доктор.

– Мое почтение, дни горести и радости. Как дела? – Он обратился к Радостному. – Осень все золотая?

Тот задумался и неуверенно ответил:

– Нет, она уже, по-моему, не такая золотая. Увы.

– Хорошо. А у вас как дела? – Доктор переключил внимание на Печального. – Хмурое утро? Хождение по мукам?

Печальный пожал плечами и уступил:

– В конце концов, войны начинаются летом.

– Что вы говорите? – Доктор снял очки, протер их. – Ну, славно. Тогда до завтра. Хочу напомнить вам, кстати, что нынче апрель. Впрочем, вам все равно.

В ожидании тендера

Рудольфу Гельвику

– Уважаемые коллеги! В конце нашего собрания приходится говорить о неприятных вещах. Вчера нашу больницу проверяла СЭС. На старой помойке, в контейнере для овощей лежала оторванная собачья нога. Излишне объяснять, что из этого следует. С нас снимут КТУ и применят разные санкции. Да-да, Светлана Савельевна, это касается вас в первую очередь! Не надо тут нагло улыбаться! Как бы слезы не потекли! Я снова и снова буду повторять: забудьте о старой помойке. Ее не существует. Считайте, что она провалилась сквозь землю. Еще неизвестно, выиграем ли мы тендер на ее ликвидацию. Нам приходится соревноваться с ведущими лечебно-профилактическими учреждениями страны. Не мне вам рассказывать, что это значит. Тем не менее у нас уже есть новый участок, на нем стоят новые контейнеры для сортировки отходов. Я понимаю, что ходить далеко, приходится делать крюк. Я знаю, что заварили калитку, но вы же в курсе, что сейчас террористическая угроза. Будьте же сознательны! Заучите, как «Отче наш»: контейнеры есть черные, красные, зеленые и желтые. Соответственно мы делим мусор на пищевой, не пищевой бытовой, не пищевой медицинский и не пищевой медицинский потенциально опасный. Неужели это трудно запомнить? Нет, старое место как медом намазано. И все в одну кучу. Вот у меня жалоба: в котлете обнаружен шовный материал. Кетгут. Как прикажете это понимать? Это относится к операционному блоку, Николай Петрович. И вам я тоже не советую улыбаться. Те же самые собаки – откуда они берутся? Вы что, нарочно их прикармливаете? А потом начинается круговорот органов и пищевая цепочка. У меня остался единственный вопрос: где остальная собака? Марина Михайловна! Это ваша компетенция. Она тоже где-нибудь там, среди овощей, или мне ждать очередной жалобы на шерсть в гороховом супе? И почему вообще появляются какие-то овощные отходы? Уже год как прошла конференция по вопросам оптимизации больничного питания. С кетгутом я вас прикрою – в конце концов, у нас больница и мало ли, откуда он взялся в котлете. Но с овощами-то нас прижмут не родственники, а городская администрация! Неужели вам мало воды, чтобы помыть эти овощи и употребить в безотходном режиме? Не слышу. Что вы сказали, Сергей Иванович? То есть как нет воды? А куда она делась? Экскаватор перерубил трубу? Когда?… Сергей Иванович, это не лезет ни в какие ворота. Я понимаю, что ворота нужны, потому что террористическая угроза, но надо же думать, где рыть! Повремените пока, раз такое дело, вообще со рвом… А остальные повторяйте, как таблицу умножения: черный, зеленый, желтый и красный! Дальтоников у нас нет. Правильно я говорю, Татьяна Павловна? Кстати, вопросы к глазному отделению тоже есть. На ту же тему. В том же контейнере… Хорошо, это первый случай, и я не хочу заострять. Но вы, Татьяна Павловна, останьтесь, и мы побеседуем с глазу на глаз. Простите за каламбур.

Формат

Ольге Корчневой

– Итак, дорогие друзья, напоминаю, что в эфире – первый лечебно-диагностический выпуск передачи «Кто хочет стать миллионером»! Перед рекламой вы познакомились с Несмеяной, которую мы безуспешно смешили. Вопрос на сто тысяч рублей: почему Несмеяна не развеселилась? Варианты ответа: 1) у нее депрессия; 2) у нее кончился кокаин; 3) у нее болел живот; 4) у нее паралич лицевого нерва. Вам слово, господин игрок!

– Вопрос не из простых!

– Да уж, других не держим! Кстати спросить: вы сами-то веселый человек?

– Это тоже каверзный вопрос! Но я осмелюсь ответить, что да.

– Чудесно. Я так и думал, иначе бы вас здесь не было. Мы все напряженно ждем, что вы скажете.

– Хм. Я, конечно, не медик… Можно звонок другу?

– Разумеется! Кому будете звонить?

– Его зовут Петр Иванович. Это наш участковый доктор.

– Замечательно. Просим!

– Але! Петр Иванович! Это ваш пациент с улицы Ленина, дом двадцать пять. Тут возник вопрос, что случилось с Несмеяной… Варианты такие: депрессия, болит живот, кончился кокаин… погодите, не вешайте трубку, почему вы сразу на хер? Я же вас не зову, я здоров… Повесил. Извините.

– Печально, но попытка использована. Не желаете помощь зала?

– Давайте, куда деваться…

– Помощь зала! Смотрим… Поразительно. Мнения разделились поровну. Боюсь, что снова без толку, но попытка все равно засчитана!

– Вот незадача. Ну, дайте подумать. Паралич нерва это вряд ли. Ее  бы так перекосило, что родная мать не узнает и на телевидение не позовут. Хотя с другой стороны, если взглянуть на ваш зал…

– Вот именно! Умоляю вас, продолжайте.

– С кокаином тоже как-то опасно… Хотя опять же, с другой стороны…

– Договаривайте! Если взглянуть на зал?

– Нет, на вас…

– Ха-ха! Я вижу, вы и правда веселый человек. Убрать два неверных ответа?

– Уберите.

– Будь по-вашему. Итак, остались два варианта: депрессия и живот! Не ошибитесь. Мы болеем за вас.

– Тогда я думаю, что живот.

– Почему вы так решили?

– Она бы давно повесилась при такой депрессии. Уж больно тяжелый случай. Лично я чуть не лопнул от смеха, а она и ухом не повела.

– Справеделиво! А как же она усидела здесь с больным животом? Это вас не смущает?

– Нет. Это нормально. Вполне укладывается в формат.

– Значит, это ваше окончательное слово? У нее болел живот?

– Да.

– Теперь внимание – правильный ответ. Увы! У нее была депрессия! Давайте мы спросим у самой Несмеяны. Дорогая Несмеяна, почему вы в депрессии?

– Потому что у вас шутки дебильные. И сами вы дебилы.

– Спасибо! Мы не прощаемся, друзья, оставайтесь с нами ровно на одну минуту!

Космический Шмель

Юрию Любарову

Новый главврач обожал командный дух и командное строительство. Очередной мозговой штурм был посвящен личности гинеколога. Гинеколог был нелюдим и не вписывался в дружный коллектив.

– Он ценный работник, – заметил начмед. – Сплошные благодарности. Пусть работает, как хочет!

– Так не годится, – возразил главврач, человек молодой и энергичный. – Коллектив это единый организм. Каждый член выполняет определенную функцию. Выделяют, в частности, председателя, направляющего, работника компании, новичка, командного работника, исследователя ресурсов, наблюдателя-оценщика и завершителя-отделочника. А кто такой гинеколог? Никто. Он отшельник и этим подает дурной пример. Давайте думать, как вовлечь его в общественную жизнь.

Воцарилось молчание. Начмед играл авторучкой. Хирург рисовал узоры, терапевт откручивал пуговицу.

– Может, устроим футбольный матч? – предложил инфекционист. – Товарищеский. Поставим гинеколога на ворота.

– Хорошая мысль, – одобрил главврач. – Еще?

– Капустник, – пискнула главная сестра. – КВН. Скоро восьмое марта.

– Отлично. Еще?

Было видно, что эти советы чем-то не нравятся главному. То есть он рад, но хочет большего.

– А давайте его полечим, – подал голос окулист, гораздый на всякие гадости. – Все вместе.

– Полечим? От чего?

– От чего-нибудь. На днях начнется профосмотр, он сдаст анализы. Мы найдем что-нибудь подозрительное и будем его обследовать. Проникновенно, бережно, заботливо, окружим теплом. Он ощутит наше участие и проникнется. Мы сломаем лед, а потом дружно поздравим его с тем, что ничего не нашли.

– Это можно, – улыбнулся уролог. – Бережно и заботливо.

– Отличная идея! – просиял главврач. – Пусть узнает, что такое дружеское плечо!

…Гинеколога подвергли многочисленным испытаниям. В его присутствии сотрудники шептались и участливо косились, в буфете пропускали без очереди. Главврач пригласил его к себе и закатил длинный монолог о готовности содействовать во всем. Предложил небольшой отпуск за свой счет, но потом. Кровь у гинеколога брали под местной анестезией. Грели присоски, когда снимали кардиограмму. В рентгеновском кабинете поставили печку, чтобы не замерз. Уролог не подвел и был аккуратен на грани влюбленности. Эндоскопист натер зонд салом. Нарколог сказал, что все мы люди, и налил двести граммов.

Через две недели в кабинет главврача вошел психиатр.

– Даже не знаю, с чего начать, – молвил. – Он дошел до меня. И его прорвало. Он полностью раскрылся.