В любой гадости ищи свои радости - Штаний Люба

Но лимит по сообразительности для гниющего зомбика на сегодня, похоже, был исчерпан, потому что выводов он не сделал и попытался подсунуть мне пыльное зерно. Правда, на этот раз сразу нацеплять мешок на морду поостерёгся и сначала, медленно подняв его, протянул мне.

Ну что за напасть? Как мне этому тугодуму объяснить, что такое я не ем? О, идея!

Не отрывая пристального взгляда от глаз Алехандро, я подошла чуть ближе и мордой толкнула руки с мешком по направлению к уже висящему над костру котелку. Озадаченно нахмурившись, он снова попытался подсунуть зерно мне под нос. Разочарованно фыркнув, я повторила процедуру с подталкиванием и кивнула на костёр. Горбун, едва не булькая от усердия, снова сунул мне мешок.

— Да чего тебе надо, скотина безмозглая?!

Вот дундук, а! Ещё и обзывается! Обозлившись, я плюнула (получилось похоже, хотя и не совсем), отчего бедный горбун чуть не подавился и, тяжело вздохнув, отошла к огню, где и улеглась. Не поем, так хоть согреюсь…

А вонючка, беззвучно открывая и закрывая рот, непонимающе пялился то на меня, то на мешок.

Кажется, с мыслительным процессом у него туговато. Того и гляди услышу скрип шестерёнок, приводящих в движение извилины в его голове. Да… Повезло мне с ‘хозяином’.

Минут через пять я не выдержала бестолкового и, что намного важнее, безрезультатного потрясания провиантом и, тяжко вздохнув, решила взять дело по прокорму себя любимой в собственные руки. То есть ноги… В смысле копыта. Хотя, точнее будет в зубы… Что-то меня совсем заморочило… Это всё Алехандро виноват.

Тяжело вздохнув, я встала, отняла мешок у заторможенного зомбика и отложила его в сторонку.

Потом осмотрев зерно (пыльное, чёрт побери), взяла последний из котелков и опять пошла к речке. А самой себе уже какую-то водоноску напоминаю…

Кто бы мог предположить насколько проблематично промыть крупу, имея в арсенале только зубы…

Вот уж экстрим так экстрим! Хорошо хоть горбун допетрил что я пытаюсь сделать и помог. Правда на процесс ‘догоняния’ у него ушло минут сорок в общей сложности, но зато над костерком аппетитно булькает будущая кашка. Вот! Не думаю, что получится вкусно, но сейчас лишь бы съедобно…

Честно говоря, получилось именно ‘съедобно’. Всё-таки варёное зерно без масла и сахара (хорошо хоть соль нашлась) это далеко не жульен, но на пару с Алехандро мы бодро схомячили весь котелок.

Вот ведь мужчины! Готовить лень, а как пожрать так впереди всех с ложками наперевес…

Посетив кустики, пока мой кошмарик собирал манатки и отмывал оставшейся водой котелки, благо, тот что с кашей я чуть ли не до блеска вылизала, я почувствовала, что жизнь есть и в теле лошади.

Не ахти какая весёлая, но всё-таки есть.

Погрузив барахло по вчерашнему сценарию, мы отправились в путь. Правда, сегодня хватило одного рыка при попытке седло водрузить не как поклажу, а именно как седло, и Алехандро, сокрушённо покачав головой, смирился с жестокой действительностью. Мне даже стало его жалко, хотя не настолько, чтобы рисковать своим здоровьем или проверять на прочность только что заполненный желудок.

Знать бы ещё куда мы идём… Нет, благодаря солнцу понятно, что на восток, но ‘куда’ на восток?

Прекрасно помню, что из загона видела горы за лесом именно по этому курсу, только это ещё ничего не значит. Может, у Уродца где-то там пещера отшельника? А что? С такой специфической внешностью только и жить в одиночестве.

Только как он на ярмарке оказался? Решил лошадку для приусадебного хозяйства прикупить? Но тогда вонючка пришёл поздновато. Я, конечно, не специалист, но хорошо помню, что подобные мероприятия всегда приурочивали к определённому времени года, чтобы потенциальные покупатели, за неимением интернета и телефона, всё же знали когда приезжать за покупками. Да и пришёл вонючка с другой стороны. Задачка…

Кстати, а ведь компания с нереальным красавцем во главе тоже на восток ушла. Правда, они-то по дороге, а мы с Алехандро почему-то напролом через лес… Что это? Нам не нужны проторенные тропы, не ищем мы простых путей, да?

К обеду градус настроения упал с отметки ‘жить хорошо’ до ‘Жить? Хм… Надо подумать’. А ещё через час Небо заволокло тучами, и я совсем приуныла. Тем более, что горбун всё чаще хмурился.

Даже сам по себе этот процесс вызывал нервную дрожь, а если задуматься о причинах и возможных последствиях…

Но выбирать не приходилось, и мы шли, обходя тёмные овраги и поваленные деревья. Ещё часа полтора продирались через заросли каких-то кустов и подлеска, пока не вышли на опушку.

Дальше тянулись заливные луга, за которыми виднелись горы, на две трети заросшие лесом.

Может, наша цель там? Лучше бы, конечно, наверх не забираться. Как-то не тянет ноги переломать…

Вершин было не разглядеть из-за туч. Низких синевато-серых, тяжёлых и очень негостеприимных. И они медленно ползли на нас, тесня серебристо-серые, пусть хмурые, но куда более дружелюбные облака. Как бы под дождь не попасть…

А вообще, жутко хотелось есть. Даже не есть, а жрать. Только вот Алехандро упорно пёр вперёд, словно за ним черти гнались, и о привале не могло быть и речи. Если бы не дикая яблонька, на которую мы натолкнулись в районе обеда, наверное, я бы не выдержала, покусала бы уродца с голодухи.

А так только фыркнула раздражённо, когда он потянул меня за собой. Нет, тянуть он, конечно, не тянул, так-как не за что особо. Повод сейчас мирно лежит на дне одной из сумок. После истории с седлом Алехандро с первого раза сообразил, что означает утробное рычание и угрожающий оскал.

Почесав в затылке, он тяжело вздохнул, пожал плечами и убрал пакость с глаз долой.

Так что теоритически я могла плюнуть на всё и остановиться, но оставаться совсем одной уже не хотелось. Теперь, когда ничто не мешало дышать, горбун вызывал скорее брезгливую жалость и сочувствие, чем панический ужас. Противно, конечно, но не настолько, чтобы заполошно визжа ломиться незнамо куда. Сейчас хоть один из нас знает куда идти, а останься я одна, что делать?

— Устала? — Услышав моё недовольное фырканье, просипел Алехандро, обернувшись. — Ты потерпи. Нам обязательно нужно до грозы успеть дойти до во-о-н той рощицы.

Уродец поднял было руку и потянулся ко мне, но, даже не дожидаясь пока я шарахнусь в сторону, опустил бирюзовую конечность и резко отвернулся.

— Ладно, пойдём уже, дрессированный чудо-зверь. — Со вздохом хрипло выдавил он и поковылял прочь.

Я двинулась следом, мучительно соображая почему мне так… странно. То ли стыдно, то ли досадно.

Почему-то в словах спутника наравне с горечью мне почудилось что-то такое… Не могу понять что, но захотелось от души приложить саму себя копытом по лбу.