Белый якорь - С. Нариманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так было с нашим турком.
Чуть наступило утро, гурок вылез из занятого места, побежал к реке, скинул с себя лохмотья Дроздова, привязал к ним груз и бросил в воду.
А сам оделся в военную форму и спокойно направился к посту.
В 7 часов утра началась перекличка.
С каким-то остервенением комендант несколько раз выкрикивал фамилию Дроздова, коверкая ее на все лады, но Дроздова не было.
В лагере был переполох.
Дали знать адъютанту по телефону о случившемся.
И командующий издал грозный приказ:
— Допросить всех и какой угодно ценой вынудить признание.
Так дорого оценивалась голова бежавшего Дроздова!
Уныние царило в бараках.
Ничего хорошего не предвещал приказ…
Гурки стояли отдельной группой. Их обыскивал адъютант.
Добравшись до сообщника Дроздова, адъютант обнаружил пачку лир.
И все стало ясно!
Первый удар стеком был нанесен.
Вслед за этим гурка истязали всеми способами усовершенствованной пытки…
Пока не добились признания…
Изможденный гурк лежал на земле.
Врачебную помощь оказывал ему санитар с каменным лицом…
Гурк шепнул санитару:
— Убей меня… Все равно меня повесят…
К санитару подошел адъютант и строго приказал:
— Перевязать ему раны, чтобы завтра на виселице он выглядел молодцом!
Санитар с каменным лицом кивнул головой, вытащил шприц и впрыснул гурку большую дозу распространенного среди гурок индийского яда.
Гурк спокойно закрыл глаза. Его положили на носилки и унесли в лазарет.
Наутро все обитатели барака были выстроены перед виселицей в ожидании казни.
В кабинете начальника штаба было смятение:
— Гурк обманул виселицу! Он умер.
По свидетельству врача, гурк умер часов 8 назад. Начальник штаба, обращаясь к офицерам, сказал:
— Это большая неловкость, господа… Его все-таки надо повесить!
Никто не смел ослушаться приказа начальника…
И окоченевший труп гурка был повешен перед лицом интернированных солдат. Так совершился «акт справедливости».
X
Генеральская халтура
Генерал Хвалынский накачался досыта трипль-коктей-лем и вышел из бара.
Нетвердой походкой подошел к автомобилю, нетвердой походкой поднялся по лестнице отеля.
И, придя к себе в комнату, тяжело упал на кровать.
— Все пропало! Это теперь несомненно… Но есть еще деньги, черт возьми. И на них я проживу безбедно по крайней мере год…
Он запустил руку под тюфяк, долго шарил: И… ничего не нашел!
Вскочил как ужаленный, перевернул всю постель…
Но денег не было…
Все в нем заныло.
Хмель разом вылетел из головы.
— А!.. Проклятье!. — завопил Хвалынский диким голосом.
По коридору забегали эмигранты.
И вскоре гурьбой ввалились к нему в комнату.
— Ограбили! Ограбили!
На полу валялся генерал Хвалынский с безумными глазами.
К нему подошла жена.
Хотела помочь ему встать.
Разоренный, он хватил ее кулаком по лицу.
— Сволочь! Стерва! Гуляешь… Не смотришь ни за чем.
Жена маленького артиллериста пришла на помощь избитой генеральше.
И увела ее к себе.
Долго еще бушевал генерал. Его всячески увещевали.
А жена маленького артиллериста с каким-то очаровательным цинизмом говорила жене Хвалынского:
— Теперь настало время жить своим трудом… Я вам дам хорошие рекомендации. У вас есть хороший гардероб… Вы молоды и красивы…
Генерал Хвалынский, расстроенный, уничтоженный, вышел из гостиницы в сопровождении своего бывшего адъютанта и, придя в полицию, бессвязно заявил:
— Украла деньги прислуга Винокурова…
— Я вас не совсем понимаю: у вас украла или вы украли? — бесстрастно спросил полицейский.
— Я генерал русской армии Хвалынский, — гордо заявил он.
— Всякое бывает, господин Хвалынский. У нас теперь слишком много русских генералов…
Оскорбленный Хвалынский повернулся и вышел из комиссариата. Впрочем, заявление его было принято.
Затем, вместе с адъютантом, вошел в бар и там увидел свою жену, которая сидела в компании мужчин вместе с женой маленького артиллериста.
— Одной проституткой стало больше! — криво усмехнувшись, сказал Хвалынский своему адъютанту.
— Все там будем… — ответил адъютант, — ваше превосходительство…
Они незаметно ретировались из кафе-бара.
И остановились на улице.
Спустя некоторое время, генеральша со своей спутницей, окруженные свитой разжиревших буржуев, вышли из бара.
Генерал Хвалынский схватил за руку жену и крикнул ей:
— Давай выручку, шлюха! Всю жизнь кормил тебя я — корми теперь меня ты!
XI
Налет
Через две недели после описанных событий, не без большого труда, Тане и Дроздову удалось добраться до польской границы.
Они наняли скромную комнату и обследовали приемы перехода границы…
С этой целью они наняли подводу и пустились в рискованный путь. С наступлением вечера они достигли пограничной деревни и, зайдя в первый попавшийся дом крестьянина, нашли у него приют.
Плутоватый крестьянин-кулачок, владевший довольно обширным помещением, принял наших путников весьма подозрительно.
Но достаточно было показать ему кончик стодолларовой бумажки, как рожа хозяина расплылась в приятную улыбку.
Таково свойство всех кулаков…
Он отвел им просторную комнату, сытно накормил и, пожелав доброй ночи, вышел из комнаты.
Кулачок сей был себе на уме…
Двери его дома широко раскрывались для всех, кто откроет широко свой кошель.
И будь то — бандиты или спекулянты — всем был почет!
Стояла глубокая ночь, когда в двери дома постучали и повелительные голоса потребовали впустить их.
— Пропали… — шепнула Таня Дроздову.
Им слышно было, как босыми ногами шлепал хозяин…
И отворял двери…
Несколько человек вошли в коридор и, громко разговаривая, направились в дальние комнаты.
Все смокло…
Наутро Дроздов и Таня были свидетелями готовящегося налета на советскую границу.
Таня завела тотчас же знакомство с начальником отряда…
— Вот вы какие храбрые… Ничего не боитесь.
— Нам сам черт не страшен!
— И я была на войне…
— Сражались?
— Нет, за сестру…
— А муж?
— Он фершал…
— Фершал… Это дело. Идите с нами.
Сделка была заключена.
Через час весь отряд был на конях, а в тачанках — медицинский персонал отряда:
Татьяна Винокурова, сестра.
Василий Дроздов, фершал.
Отряд был готов к выступлению, когда начальнику был передан пакет.
Он вскрыл его, внимательно прочитал, разорвал и бросил помощнику:
— Нынче пароль: медальон. Передай взводным!
Отряд двинулся.
Вскоре показалась граница…
Пройдя две версты рысью, начальник отряда вытащил шашку, взмахнул несколько раз.
И налетчики пустились вскачь к границе.
Уже было видно, как наши пограничные части забегали по всему фронту.
Налетчики приблизились, рассеялись в цепь и вступили на территорию республики.
Они были встречены ураганным огнем красных…
Наши беглецы не зевали.
Дроздов погнал лошадь в обход цепи…
И очутился на территории Республики Советов.
— Вот она, милая… свобода!
С этими словами он вскинул винтовку, прицелился в офицера отряда.
И выстрелил.
Офицер упал убитым.
Таня, как в бреду, нашептывала ему:
— Бей их! Бей! За все! За все!!
Налетчики вынуждены были отступить и скрылись за холм, оставив раненых и убитых…
В черту пограничного поселка бешено влетел автомобиль…
Из него выпрыгнули двое неизвестных…
Убедившись, что налет не удался, один из них бросил ручную гранату.
Она разорвалась у стога сена…
И пламя ярко запылало. Все заволокло дымом…
Раздался колокольный звон в сельской церкви, кто-то там гнусил молитву во славу христолюбивого русского воинства.
Вновь затарахтели пулеметы…
Из-за холмов показались налетчики. Интендантские склады горели.
И банда стала врываться в крестьянские хаты, грабя, насилуя и убивая мирных жителей…
На другом конце границы пылал волисполком…
А здесь, около начальника отряда, стоял Кара с Хлоп-сом и предъявили свои мандаты.
— Кто эти люди?
Кара указал на Винокурову и Дроздова.
— Это медицинский персонал отряда…
Хлопс вытащил два портрета, быстро взглянул на них и произнес:
— Они самые!
Кара сделал прыжок, сбил с ног Таню, а Хлопс с начальником отряда свалили Дроздова.
Все произошло в одно мгновение.
Дроздов и Таня связанные лежали в кабине автомобиля…
