Морской бой - Максим Шахов

Выстрел прозвучал одновременно с ударом ноги под локоть. Андрей упал на бок, уворачиваясь от направленного в его сторону выстрела, а ногой нанес удар в падении. Рука с пистолетом подскочила почти вертикально вверх. Андрей схватился руками за сиденье, используя его как опору, а сам подскочил и теперь уже двумя ногами нанес страшный удар рулевому в плечо и в бок. Бандита как ветром сдуло с сиденья, пистолет улетел в воду, а сам он ударился боком о борт, скорчился от боли в сломанных ребрах и повалился в воду. Катер, потеряв управление, несся вперед.

Первым делом Андрей убрал до отказа рычаг газа на пульте возле сиденья, а потом уже посмотрел на главаря. Тот валялся между сиденьями в неудобной позе. Андрей выволок его за ремень, потом этим же ремнем стянул главарю руки за спиной. Осмотр окружающего морского пространства показал, что от «Архангельска» катер отошел меньше чем на милю, а заодно и то, что голова рулевого виднелась на поверхности.

Пока Андрей вытирался полотенцем после короткого доклада командиру, двое спецназовцев проскочили вокруг сухогруза на катере и утопили все суденышки бандитов, пробивая днища и надувные борта очередями из автоматов. Потом они тщательно обыскали катер главаря и тоже отправили его на дно. Теперь лишь расползающиеся на поверхности воды пятна бензина напоминали о разыгравшейся трагедии. Из всех атаковавших русское судно бандитов в живых осталось двое – сам главарь и его рулевой.

Капитан Топилин посчитал своим долгом спуститься на палубу, где у основания грузового крана несколько спецназовцев со своим командиром окружили двоих пиратов. Николай Николаевич в форменной рубашке подошел к военным и хмуро посмотрел на пленников.

– Ну? – поинтересовался он у Ломашевского. – И что это за типы?

Командир спецназовцев оглянулся на капитана и, скрывая неудовольствие, ответил:

– Допросим – узнаем.

– Парень-то ваш каков, а? – с одобрением добавил Топилин, кивая на Истомина. – Надо же, подготовка у ваших ребят! Прямо с борта сиганул и догнал ведь. Впечатляет!

– Нормальная работа, – проворчал Ломашевский. – За то и зарплату получаем.

– А что теперь с этими делать? – снова спросил капитан, кивая головой в сторону пленников.

Ломашевский отошел от своих бойцов, взял капитана под руку и мягко отвел в сторону.

– Николай Николаевич, мы сейчас будем работать, – тихо сказал он. – Очень важно, чтобы никто из экипажа сюда не входил. А еще лучше, чтобы никто не знал, что у нас есть пленные.

– Вахтовая команда видела… наверное…

– Убедитесь, что она видела лишь захват и обыск пиратских катеров, но не более. Понимаете? Не было пленников, и быть не могло!

До капитана наконец дошло, что он пытается вникнуть в чужую специфику, влезть в сферу, куда влезать ему не стоит, хоть он и полноправный начальник на судне. Слишком необычен этот рейс. Напоминание, что он обязан во всем слушаться Ломашевского и в случае, когда этого потребует ситуация, даже подчиняться ему, снова всплыло в голове дисциплинированного капитана. Топилин согласно кивнул головой и оставил военных с их добычей.

– Ветер! – коротко бросил Ломашевский Сашке Ветрову. – Возобновить наблюдение за морем. Остальным отдыхать. Через пять часов быть готовыми укрывать оружие и снаряжение. До подхода к границе территориальных вод!

– Есть! – ответил Сашка и побежал распоряжаться.

– Рысь, Внук! – снова приказал командир. – Со мной, остальным по расписанию.

Спецназовцы разочарованно ушли, оставив командира с двумя своими товарищами. Главарь пиратов стоял со скрученными за спиной руками и ворочал шеей с болезненным выражением лица. Его рулевой, скорчившись на один бок, выглядел еще хуже. Его чуть-чуть помяли, когда поднимали на борт, да еще Андрей не очень щадил его, когда вылавливал в море. Сломанные ребра вещь неприятная, особенно если учесть, что обломок ребра может проткнуть какой-нибудь внутренний орган.

Андрей с Рыськиным понимающе переглянулись и поморщились. Оба отдавали себе отчет в том, что пленников придется после допроса ликвидировать. Брать с собой в Парагвай их нельзя, потому что они не члены экипажа. Говорить властям правду и передавать их полиции тоже бессмысленно. Их или выпустят оттуда, или там же прибьют. Те, кто стоит за второй уже попыткой уничтожения судна и груза, наверняка имеют тут огромное влияние и такую же неофициальную власть.

Оставить пленников в живых означает предоставить бандитам информацию о составе и подготовке группы спецназа. Это же будет и подсказкой, что русские знают о противостоянии, готовящихся и предполагаемых акциях. А раз они допрашивали пленников, то знают и кое-кого из тех, кто за этим стоит. Пока противник ничего не знает о силах российского спецназа, то действовать он будет бесхитростно, по-простому. Это значит, что судно можно попытаться довести до порта назначения в целости и сохранности. А уж там, хотите вы этого, господа, или не хотите, но местным властям придется обеспечивать безопасность имущества «Газпрома» и безопасность специалистов. Там уже пойдет иная игра, не такая откровенная, как в открытом море.

Ломашевский поднял с палубы ножны с десантным ножом, который вместе с другим оружием нашли на пиратском катере. Многофункциональное двадцатисантиметровое лезвие блеснуло в глаза пленникам отраженным солнечным светом.

– Ты! – стукнул плашмя лезвием по лбу белого рулевого Ломашевский. – Отвечай! Цель вашего нападения на наше судно?

Парень затравленно покосился на своего командира и опустил глаза. Ему было страшно молчать и страшно отвечать на вопросы. Видно было, что парень неопытный, что ему есть что терять. Скорее всего, он мало что может сказать в силу своей неосведомленности, хотя его заставить говорить проще. Главарь стиснул зубы и стал смотреть сквозь русских в море. Неужели готов умереть за идею?

– Отвечать! – снова стукнул Ломашевский рулевого по голове лезвием, но теперь уже гораздо сильнее.

Пленник совсем побледнел и начал дрожать. Ломашевский чуть повернул голову к Андрею и тихо приказал:

– Отведи за угол и сделай громко вид, что зарезал!

Андрей понял идею и мысленно похвалил командира. Психологическое оружие самое сильное и надежное. Оно не убивает, но эффект порой от него самый сильный. Правда, калечит оно не хуже любого другого оружия, если человек слабоват психикой. Андрей сделал «нехорошее» лицо, медленно взял из руки Ломашевского протянутый им нож, потом схватил за волосы рулевого и, выгнув его дугой, потащил за мачту, а потом и за ближайший контейнер.

Главарь побледнел и опустил голову. Наверняка понял, что следующим будет он сам. И наверняка не сообразил, почему его подчиненного потащили в сторону. Гораздо эффективнее было бы прикончить молчаливого пленного на глазах его же товарища.

– Te pido… no matéis a… [12] – захлебываясь животным страхом, захрипел рулевой и стал вырываться.

Говорить ему было трудно, потому что Андрей отогнул ему голову назад до отказа. Горло парня было беззащитно, а нож в руке русского поблескивал весьма красноречиво. Андрей ударил пирата под колено ногой, и тот со стуком упал на колени. Наверняка ему было очень больно и страшно. Андрей выпучил глаза, оскалил зубы, чтобы еще больше впечатлить жертву. Он приложил холодное лезвие к горлу пирата и сделал движение, как будто начал резать горло. Лезвие лишь чуть дернулось вдоль шеи, как парень издал такой душераздирающий вопль, решив, что его уже режут, что Андрей с удовольствием зажал ему рот. Получилось то, что надо. Леденящий душу вопль, который к концу стал сдавленным. Потом Андрей все же немного полоснул пленника по коже ножом. Рана на плече была неглубокая, но крови выпустила достаточно. Андрей не очень сильно ударил пирата рукояткой ножа в основание черепа, а когда тот упал, потеряв сознание, старательно испачкал в его крови нож.

Ломашевский в это время тряс за рубашку главаря и требовал ответов. Андрей неторопливо и с тем же зверским лицом подошел к командиру и демонстративно протянул ему окровавленный нож. При этом он смотрел в глаза пирату. Пленник начал сдавать. Особенно когда Ломашевский провел окровавленным ножом по его губам.

Информации было мало. Главарь, он же Хорхе Альмендес, был бразильцем. В прошлом рыбак и контрабандист, а теперь член подпольной организации правого толка. Целей этой организации, как и ее полного наименования, он не знал. Видимо, и не пытался узнать, потому что получаемые задания вполне отвечали его интересам и пристрастиям. Грабежи, убийства и тому подобное. Скорее всего, это была не политическая организация, а вполне экстремистская, но Альмендесу до этого дела не было. При его двух судимостях большего дохода он получить не мог ни одним другим легальным промыслом.

Рулевой на его катере – парагваец, который нелегально жил в Бразилии уже два года. Звали его Аугусто Право. Искать способы заработать денег его заставил тот факт, что на его попечении оказалась многочисленная семья. Иных способов прокормить своих близких парень придумать не сумел, а может, просто «вовремя» повстречал таких добрых советчиков, как этот Альмендес.