Босс не терпит отказов - Арина Арская

делают больно, когда уходят, а он ведь уйдет. Он лишь хорошо проводит время. За его ласковыми улыбками, тихим смехом и комплиментами я вижу и слышу беспечность и несерьезность.

— Кира, — шепчет и закусывает губу, хитро прищурившись.

— Я могу быть с тобой честной?

— Конечно, — он отбрасывает полотенце и внимательно смотрит на меня, — я уважаю честность.

— Я не вывезу, Виктор, если ты продолжишь в том же духе, — пристально вглядываюсь в его глаза, — ты же должен это понимать.

— Уточни, пожалуйста, о чем речь.

— С вероятностью девяносто пять процентов я в тебя влюблюсь, — я криво улыбаюсь.

— Так, а куда делись остальные пять процентов? — он оскорбленно вскидывает бровь.

— А это кирпич, который упадет мне на голову, допустим, завтра, когда я выйду из подъезда, — пожимаю плечами.

Виктор смеется. Подпираю лицо кулаком и медленно моргаю. Он польщен моими словами.

— А что плохого в том, — подходит к столу, упирается ладонями о край столешницы и поддается в мою сторону с улыбкой, — чтобы влюбиться в меня? Кстати, у тебя была первая любовь?

— Была.

— Нет, — игриво охает он и скользит взглядом по лицу, — быть этого не может.

— В восьмом классе. Я влюбилась в одиннадцатиклассника.

— Не делай мне больно, — выдыхает в губы. — Скажи, что ты лжешь, чтобы подразнить меня.

— Я ему валентинку однажды отправила, — я приподнимаю уголки губ в слабой улыбке, — а он ее смял и выкинул.

Виктор щурится. На мгновение в его глазах вспыхивает гнев. В этот раз у меня ситуация куда серьезнее бумажного сердца.

— Школьная любовь всегда печальна.

— Но это не про тебя.

— Вдруг, я был толстым и прыщавым мальчиком? — он самодовольно ухмыляется.

— Нет. Это вряд ли. Ты был тем, кто валентинки выкидывал.

Его ноздри едва заметно вздрагивают. Кажется, я угадала. Он и в юности девочек влюблял и терзал.

— Выкидывал, да?

— Нет, не выкидывал. Складывал под парту, — Виктор касается моего лица, — а на следующее утро их как ни бывало.

— Жестоко, — опускаю взгляд. — Это еще хуже.

— Неужели тебе не дарили валентинки? — недоверчиво интересуется Виктор.

— Дарили. Одноклассницы, — задумчиво отвечаю я. — Мальчики, кстати, очень в редких случаях валентинки дарили и то, чаще для того, чтобы подшутить. Почему?

Я поднимаю взгляд.

— Потому что если мальчик увидит, как его валентинку выкинут, то… — он делает короткую паузу и тихо продолжает, — это очень его озлобит.

— И кто же выкинул твою Валентинку?

— Кира, Кира, Кира, — Виктор, со смехом отпрянув, одобрительно меня оглядывает, — неплохо. Хитрая лиса. Милая, я не озлоблен на женщин. Я вас люблю и вами восхищен, а тобой особенно.

Его лицо расцветает очаровательной улыбкой, которая откликается во мне смущением. Подлец, но как же он хорош в своих заигрываниях и соблазнении.

— Пожалуй, нам не помешает выпить по бокалу красного.

Открывает один из шкафов, а там целая батарея бутылок, уложенных в ромбовидные ячейки. Он придирчиво изучает этикетки, а я смотрю на его широкие плечи и мускулистую спину. Особенно прекрасны ямочки на пояснице.

— Как насчет Каберне Совиньон две тысячи четырнадцатого года? — он разворачивается ко мне и показывает бутылку с бело-золотой этикеткой.

— Я не разбираюсь в винах, — неловко и виновато пожимаю плечами.

— Тогда ты мне доверишься? — он широко и плотоядно скалится. — Верно?

Глава 21. Очень ответственная девочка

Виктор хорошо готовит. У меня никогда не получалось мясо таким сочным, нежным и мягким. Возможно, дело в какой-то особенной и супер-дорогой говядине? Да, буду себя именно так уговаривать, а то мне теперь стыдно. Мясо у меня всегда выходит жесткой подошвой.

— Я бы не отказался от похвалы, — Виктор делает глоток вина и хитро поглядывает на меня.

— Очень вкусно.

— Я рад.

Мы сидим за столом полуголые. Я — в простыне, а Виктор — в тонких хлопковых штанах. Уютно-развратный ужин. Вино и сытость кружит голову, щеки болят от улыбок и тихого смеха. Я хочу встать и убрать со стола. Опьяневший хозяин дома увлекает меня в гостиную, небрежно бросив, что завтра с утра придет домработница и мне если стоит о чем беспокоиться, то только о его хорошем настроении. Меня немного задевает его надменность.

Он усаживается на диван, включает музыку и с ожиданием смотрит на меня. Он желает от меня танца. Свою часть сделки он выполнил, а теперь моя очередь удивить его и порадовать. Сбрасываю простынь, и Виктор откидывается с предвкушающей улыбкой на мягкую спинку кресла.

Голая, и даже трусиков нет. Пропускаю через себя потоки музыки, купаюсь в темном и порочном взгляде, и мне нравится, что Виктор пожирает меня глазами и тяжело дышит. Меня захватывает иллюзия власти над ним. Изгибаюсь, то подплываю, то отступаю в неторопливом чувственном танце.

Он стягивает штаны и откидывает в сторону. Он возбужден, и его эрекция меня не пугает, ведь я сама разгорячилась в танце и хочу близости. Манит рукой, улыбается и вот я у него на коленях вкушаю его поцелуи и таю под руками. Требовательно приподнимает мои бедра, и в следующую секунду я со стоном насаживаюсь на его член. Немного тянет болью, но она растворяется в медленных движениях и поглаживаниях.

Я покачиваюсь на теплых волнах удовольствия, что заполняет каждую клеточку и каждый сосуд. Целую Виктора бесстыдно глубоко и не боюсь его губ и языка. Под его частые и шумные выдохи я ускоряюсь и с громким стоном вжимаюсь в его пах, мягкими спазмами