И в болезни, и в здравии, и на подоконнике - Юлия Стешенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я вчера в супермаркете бабульку видел – в жемчугах до колен и в горжетке! – обрадовался Стэн.
- Да, может, и наша, - пожала плечами Ругер. – Но вряд ли. Пожилые маги в Большой город соваться не любят. Они… ну как бы сказать… Ну… У стариков сложное отношение к бездарн… гхм. К людям, лишенным дара.
Стэн сложил вместе информацию, сложное выражение лица и стремительно исправленную оговорку. Сложил – и сделал выводы.
- Эй, да у вас тут расизм! И сегрегация!
- Вот только не надо громких слов. Просто устойчивые традиции сепарирования, - стрельнула глазами в сторону Ругер.
- А в кафе магическое меня пустят? Или будет отдельный зал, для бездарных?
- Стэн…
- А туалеты? Сортир для бездарных в двух километрах ниже по улице?
- Стэн.
- Вы поэтому меня водителем взяли? Типа как черный шофер миссис Дейзи?
- Стэн! Мне нужен был нормальный человек, потому что я не знаю Большой город, не вожу машину и не пользуюсь гаджетами, - Ругер старательно выделила голосом слово «нормальный». – Не передергивай, пожалуйста. Я понимаю, что тебе неприятно – но давай без обвинений в дискриминации. Разделение между нашими культурами возникло не на ровном месте. Я не оправдываю консерваторов, девяносто девять процентов их риторики полнейшая чушь, построенная на ксенофобии и нетерпимости. Ты думаешь, последняя охота на ведьм прошла в Салеме? Как бы не так! Всего сорок лет назад все ваши газеты, и радио, и телевиденье кричали о том, что колдуны убивают людей – приносят в жертву, съедают или хрен знает что делают. Знаешь, что было потом? А потом начали умирать маги – именно те благодушные либералы, которые были откровенны со своими друзьями из Большого мира. Да, убийц судили – и все они получили если не сроки, то курс лечения в дурке. Потому что объяснение «я убил соседку, потому что она прислужница дьявола» для присяжных звучит странновато, не семнадцатый век как-никак. Но ситуации это не меняет – маги Большому миру не доверяют. А из недоверия рождается страх, который приводит к разнообразнейшей хуйне. Я понимаю, что тебе это не нравится. Но я не могу этого изменить. Единственное, что я могу обещать – ты со всяким консервативно-радикальным дерьмом пересекаться не будешь.
Стэн глубоко вдохнул.
Это было внезапно. Очень внезапно. Хотя… Это можно было предсказать. Замкнутое, крайне консервативное общество, в котором веками культивировался бункерный менталитет – очевидно, что маги не любят чужаков. Если бы Стэн хоть немного напряг мозги, сразу бы это сообразил.
Но он не напрягал. Он радовался, как дурак серебряному доллару. Потому что серый, холодный, мир внезапно наполнился светом и звуком. Потому что тупое просиживание за рулем превратилось в отличную работу, а Ругер – в отличного напарника. Потому что Стэн делал что-то важное, и делал это не один.
Ну, ради такого можно и дискриминацию потерпеть. Чернокожие как-то же терпят.
- Ты поэтому не пользуешься гаджетами? Отрицание враждебной культуры и все такое?
- Достань свой телефон, - буркнула все еще разгоряченная Ругер.
Стэн достал. Потыкал в кнопки. Открыл крышку, подергал батарею.
- Что за хрень?
- Магическое поле. Наглухо блокирует любую электронику. Ну, не сразу конечно, и не в любом случае. Слабенькое разовое заклинание максимум помехи вызовет, но если что-то серьезное – все, кранты. Вырубит всю технику в радиусе нескольких метров.
- Так это вас вместо комплексов РЭБ можно использовать! – обрадовался Стэн.
- Что?
- Ничего. У нас, у бездарных, свои секреты… Ого!
Полностью сосредоточившись но новое информации, гигабайтами заполняющей мозг, Стэн не заметил, что они наконец-то вышли из парка. Теперь он видел мир, окружающий крохотный филиал рая на земле.
Или под землей.
Хрен его знает.
Обшитые узорчатым мрамором стены гигантского зала круто уходили вверх, сходясь в центре ребрами балок. Вдоль стен тянулись бесконечные прозрачные трубки, по которым стремительно проносились бумаги, картонные папки и разнообразные мелкие предметы. В стремительном мельтешении форм и цветов Стэн выхватил ложку, отвертку и огромный красный носок. Зачем волшебника понадобился один носок и куда делся другой, Стэн даже предположить не мог. Он уже открыл рот для вопроса, когда подпирающая потолок гигантская колонна ожила. Тускло-серый мрамор побелел, наполнился светом, и в нем проступило лицо. Немолодой мужчина с жесткой щеткой усов внимательно оглядел толпу, наполняющую зал.
– Мистер Бибби, пройдите в зал совещаний министерства образования. Вас ждут.
Откуда-то сзади вывернулся невысокий полноватый мужчина в котелке и белых гангстерских гетрах, натянутых поверх ботинок.
- Да-да, сейчас буду! – дробно закивал маго-гангстер. - мистер Гватми, прошу прощения за задержку, я сдавал доклад...
- Поторопитесь, мистер Бибби. Объяснитесь потом, - раздраженно поморщился усатый, сделал небрежный жест рукой, и колонна погасла.
Только сейчас Стэн понял, что мерцающие узоры на стенах – это ползущий по мрамору текст, подсвеченный из глубины камня.
Прищурившись, он смог прочитать случайные огрызки объявлений: «бюро лицензирования магического воздействия проводит»… «в кабинете начальника управленияе магбезопасности в 13.00»… «всем сотрудникам предписано явиться»… «лица, не уплатившие взносы, не будут допущены»…
- Ты идешь? – потянула его за рукав Ругер. Стэн вздрогнул.
- Да. Да, конечно.
Лавируя между деловито снующими волшебниками, они пересекли зал и свернули в длиннющий, загибающийся бесконечной змеей коридор. Поначалу Стэн пытался отсчитывать повторы и двери, а потом сдался и просто шагал за Ругер. Перегруженный мозг выхватывал из реальности детали, которые вбивались в память, как гвозди. Парящие в воздухе огромные часы. Человек в ярко-лиловой простыне, похожий на креативного ку-клус-клановца. Дребезжащий рой то ли огромных насекомых, то ли маленьких птиц, яркий, словно леденцы в банке. Летящая по воздуху тетрадь, заложившая над Стэном мертвую петлю.
Наконец лабиринт коридора закончился, и Ругер остановилась перед высокой белой дверью.
– Добро пожаловать. Это наш кабинет. Теперь утром приходи прямо сюда.
Стэн вошел и огляделся. Четыре стола, из них два завалены горами бумаг и папок. Шесть стульев. Какая-то штука, похожая на граммофон. Полки с банками, пробирками и прочей околонаучной посудой. В стене – окно, за стеклом которого плещется пронзительно-синее море. А на подоконнике – приземистое колючее растение, густо облепленное то ли бутонами, то ли плодами.
В принципе, ничего особенного.
Поколебавшись, Стэн опустился на ближайший
