Нехорошая академия (СИ) - Помазуева Елена

— Отис, — повернулась к парню.

— Евгения… — начал говорить метаморф.

— Женя, зови меня Женя. Так меня называют друзья, — сказала ему.

— Женя, — кивнул Отис, показывая, что понял меня, — хищника нужно уничтожить окончательно. Это магическое существо, и если все оставить, как есть, то любой маг сможет вернуть ему жизнь.

— Ты говорил, только оборотни могут распоряжаться этими хищниками, — вспомнила слова парня.

— Все правильно, но дать ему жизнь может любой маг, — потом поднял на меня глаза и спросил, — Можешь подарить ему жизнь … или смерть.

— Мы вроде бы уже убили его, — не очень уверенно произнесла я, стараясь держаться на расстоянии.

— Убили, но только материальную составляющую, — отозвался Отис, — если посмотришь магическим зрением, то увидишь, что хищник страдает, но еще жив. В твоей власти убить его окончательно или вернуть ему жить.

— Но почему я? — изумилась в ответ.

— Потому что он испробовал твоей крови, — парень ткнул клыкастую пасть гадины, — Я могу убить его окончательно, но именно ты можешь дать ему жизнь … и… — метаморф замялся, потом продолжил, — и он будет служить тебе.

— Но ведь я не оборотень! — опешила я.

— Оборотни могут управлять любыми хищниками. Эти твари обитают рядом с ними, — устало, будто маленькому ребенку, рассказывал Отис, — Хищники по своей воле никогда не станут подчиняться кому-либо еще. Этот был свободным, но, испробовав твоей крови, он может вернуться к жизни твоим верным слугой. Выбирай — жизнь или смерть?

— Мне это не нужно! — воскликнула я, едва только представив, что такая страсть привяжется ко мне и будет моим питомцем. Еще неизвестно, чем это закончится. Попробуй, прокорми такую тушу!

— Я тебя понял, — кивнул Отис, — Ты можешь помочь, но если сил нет смотреть, я не настаиваю.

В ответ только отрицательно качнула головой. Участвовать еще не хватало! Мне одного боя с этой гадиной хватило.

Метаморф подошел к распростертому телу, прикрыл глаза и забормотал заклинание. Между его ладоней начала формироваться зеленая сфера, расширяясь с каждым словом. Кажется, именно этим в прошлый раз Отис шарахнул по хищнику. Отошла подальше и прикрыла глаза в ожидании яркой вспышки, ослепившей меня в прошлый раз. Даже сквозь закрытые веки почувствовала болезненную резь в глазах, подняла руки и потерла глазницы. Отис продолжал что-то тихо говорить, а затем запахло жареным мясом. Распахнула глаза и увидела, как зеленый огонь пожирает убитую тушу. Как-то так получилось, что зрение поменялось на магическое, и я увидела ауру этого хищника. Темно-зеленый мерцающий силуэт сильно напоминал оригинал, только в отличие от уведенного мной Бристана, тут не было белого цвета на голове. Из чего сделала вывод, что хищник интеллектом не наделен. Зверь, он и есть зверь. Приказали — убивает, как хорошо натасканная псина, своими мозгами не думает.

Отис водил руками над распростертым хищником, а я видела, как он очищает не только магическим огнем физическое тело, но одновременно развеивает ауру животного. Она истончалась, бледнела и оставалось совсем немного до того момента, когда от напавшего на меня хищника ничего не останется. Последние движения рук и …

Вот тут случилось неожиданное. Я смотрела во все глаза на действия метаморфа, а потому ничего не пропустила. С последним мерцанием исчезающей ауры раздался взрыв. Да такой силы, что не удержалась на ногах, отшатнулась к стене и приложилась головой о зеркало. На пол я падала вместе с осколками. Это было последнее, что всплывало в моей памяти.

— Женя, Женя, — мягко звал меня голос, стараясь вернуть из забытья.

А мне не хотелось возвращаться и снова оказаться в стенах нехорошей Академии, знать, что мой отец старается выдать замуж против воли. Я видела маму, которая просто сидела рядом со мной и гладила левую руку, где было родимое пятно. Мне всегда казалось, что именно через него у нас была связь с моей любимой мамой. В детском доме, когда сильно доставали остальные дети, я накрывала его ладонью правой руки и потирала едва заметное пятнышко на предплечье левой. После этого мне всегда снились самые солнечные сны, где мы с мамой ходили по лугу, собирали цветы, и я взахлеб рассказывала обо всем произошедшем. Совета тогда не требовалось, простая необходимость высказаться уже спасала в том жестоком мире. Ведь это в самом деле трудно — жить без родителей, родных, среди таких же обездоленных жизнью детей. Эти сны были единственное светлое воспоминание из того времени.

— Женя, — тихо звал голос, заставляя возвращаться в реальность.

А я смотрела на маму, сидящую рядом со мной, и не хотела никакой другой реальности. Слишком жестокие обретенные родственники, непонятные существа вокруг меня, да и моя судьба слишком странно изогнулась.

Мама улыбнулась, затем поднялась и вышла из моей комнаты в Академии. Только полотняные занавеси темно-серого цвета колыхнулись. А вот мама была одета в светлое простое платье, потому смотрелась чем-то воздушным и нереальным на фоне всем непонятной и сумрачной жизни в Академии.

— Глаза открыла, — облегченно выдохнула Зильга.

— Женя, ты как? — с тревогой и заботой спросил Отис.

— Бывало и получше, — недовольно произнесла в ответ.

Мое недовольство объяснялось просто. Пока мне снился сон, со мной все было в порядке, спокойствие на душе и мама рядом, а сейчас, вернувшись в реальность, сразу же почувствовала, как голова раскалывается, рука, покусанная хищником, ноет, а все тело полыхает огнем.

— Где я? — спросила, оглянувшись.

Странно, но это была не комната, выделенная мне в спальне девушек. Я лежала на удобной кровати с высоким изголовьем, в чистой постели, руки поверх одеяла и не перепачканы черным, а рядом с двух сторон от меня сидели на стульях Зильга и Отис. Помещение было мне не знакомо, но чем-то напоминало больницу.

— Лазарет, — сообщила мне волчица.

— Я так и подумала, — отозвалась, — Как я здесь оказалась?

— Я тебя принес, — ответил Отис и сжал мою руку.

Перевела на него взгляд и озадаченно посмотрела. Мне показалось, что парень что-то пытается мне сказать взглядом. Впрочем, находясь в таком болезненном состоянии, красноречивые взгляды были не доступны моему пониманию, но понимала, что Отис старается от чего-то предостеречь меня.

— Голова болит, — пожаловалась и поднесла руку к ноющему месту.

— Это от удара о зеркало, — тут же пояснил метаморф.

— Как тебя угораздило споткнуться на лестнице? — сочувственно произнесла Зильга.

Вот, значит, в чем дело. Отис не рассказал о нашей встречи с хищником. Собственно, это было понятно: перед нами оборотень, которому подчиняется эта пакость. Хищник сам не мог попасть в Академию, а значит все оборотни под подозрением. Но в то же время устраивать облаву на всех представителей этой расы никто не собирался. Кажется, я поняла желание Отиса разобраться самим, не вмешивая преподавателей. У нас в Детском доме мы тоже сами старались решать проблемы между собой. В конце концов, это наши разборки, а не взрослых.

— Там темно было, — после длинной паузы ответила Зильге.

Все это время я ощупывала пострадавшую голову. На огромную шишку нанесли несколько заклинаний, это я уже чувствовала. Магия смерти приятно холодила пульсирующую боль. Кончики пальцев пощипывало от чего-то еще, и вот с этим я постаралась разобраться. Отпечаток ауры нашла, но носитель мне неизвестен, но это не важно. Скорей всего, кто-то из лазарета наложил. Мне было непонятна в этом заклинании смесь двух магий — смерти и жизни. Странное сочетание. Я думала, что они не могут соединяться, а вот наглядный пример на моей голове доказывал обратное.

— Я услышал твой крик и звук расколотого стекла, кинулся к лестнице, а потом увидел, как ты упала на пол, — заговорил Отис, внимательно глядя мне в глаза.

Я с пониманием отнеслась к его словам. Метаморф рассказал ту версию случившегося, которой и мне следует придерживаться.

— Нога, кажется, подвернулась, — не очень уверенно прокомментировала слова парня.