Проклятие дома Ортанов - Денис Юрин

Девушка не знала, что именно поддерживало жизнь в застывших телах: жизнь колдуна; мелодия, которую издавала флейта, или целостность самого инструмента, уж точно разбившегося в результате падения с крыши. По большому счету, это не имело уже значения. Искренне полагая, что действует во благо, она совершила поступок, приведший к смерти людей. Бдительная совесть проснулась и начала покусывать хозяйку, как злая собака.

Борясь с нею и ища себе оправдание, Танва поспешила покинуть дом, причем избрала для этого тот же самый путь, каким и пришла, то есть вылезла через окно в комнате служанки. И дело было даже не в том, что героической белошвейке, как ни странно, понравилось лазить по стенам. Получив за одну ночь массу негативных впечатлений, девушка не хотела приобретать новые, а неизвестно, на кого или на что она могла бы натолкнуться, пока станет бродить по дому в поисках двери на улицу.

За время ее отсутствия, не такого уж и долгого, снаружи многое изменилось: бой прекратился, и, вопреки ожиданиям красавицы, в жестокой схватке победили Тибар и его люди. Вся мостовая была красной от крови, перемешавшейся с водою из луж. Танве показалось, что она попала на лесную топь, но только застоявшаяся вода была не зеленой, а красной; а кочками служили нагромождения мертвых тел.

Вокруг стояло много карет, бегали люди: одни оттаскивали трупы, другие искали живых, но лишь для того, чтобы превратить их в мертвых. Слуги Ортана, а судя по одеждам это были именно они, разыскивали раненых стражников и безжалостно добивали их, отрубая изуродованные чарами головы. Девушка вдруг поймала себя на мысли, что зверство, представшее ее глазам, не так уж и раздражает взор. Эмоции хоть и сильны, но недолговечны! Страх, ужас, отвращение парализуют человека лишь в первые мгновения, а затем… затем приходит осознание суровой необходимости. Если кто-нибудь из суетившихся рядом слуг графа попросил бы ее о помощи и всунул бы ей в руки меч, она, ни мгновения не колеблясь, помогла бы отделять головы стражников от тел.

Однако за помощью к ней никто не обратился. Занятые своим делом наемники игнорировали ее присутствие, что не могло не показаться девушке странным. Не зная, куда идти и что дальше делать, белошвейка стала озираться по сторонам в надежде, что ответ сам собой придет в ее затуманенную недавними событиями голову. Возвращаться в лавку ей однозначно не стоило. Убоявшись гнева Дома Ортанов, хозяин все равно выставит ее за дверь, а возможно, и забьет до полусмерти. Бежать же из города ей бы не удалось. Наверняка вся до единого солдата стража поднята по тревоге и рыщет по улицам в поисках пожаловавшего в город колдуна, попавших под его чары стражников, а заодно и ее…

Томиться в тяжких раздумьях и искать выход там, где его не было, белошвейке пришлось недолго. Девушка только принялась себя жалеть, только собиралась заплакать, как кто-то взял ее за локоть. Обернувшись, Танва увидела рядом с собой юношу тринадцати-четырнадцати лет, взиравшего на ее отрешенно, исподлобья. Подросток был ниже ее почти на целую голову и выглядел щуплым для своих лет, однако хватка у юнца была крепкой, словно у взрослого мужчины.

– Пойдем, тебя хотят видеть! – произнес мальчишка и, не дожидаясь ответа, потащил ее за собой.

– Меня?! Кто хочет видеть… меня?! – недоумевала девушка, тщетно пытаясь сопротивляться ведущему ее неизвестно куда пареньку.

– Кто-кто?! Хозяин, кто же еще?! – не оборачиваясь, пробурчал паренек, явно недовольный тем, что вместо того, чтобы, как все мужчины, заниматься нормальной работой, он вынужден возиться с замарашкой-простолюдинкой, да еще и тугодумкой.

«Я пропала, теперь меня точно убьют!» – по спине девушки прокатилась ледяная волна озноба, вызванного страхом перед неминуемой встречей. Под «хозяином» паренек явно подразумевал самого графа, а не его старшего сына. Танва собственными глазами видела, насколько отчаянным было положение Тибара. Молодой граф просто не мог выжить в том бою, а значит, ей теперь предстояло предстать пред взором седовласого старца, за два дня потерявшего обоих сыновей. Стоит ли говорить, что в гибели потомков старик Ортан обвинит именно ее. Девушке было даже страшно подумать, какая участь ее ожидает…

Не понимая, а может, и понимая, но специально причиняя ей боль, вцепившийся мертвой хваткой в локоть паренек настойчиво тащил девушку за собой. Он так резко завернул в подворотню, что Танва потеряла равновесие и свалилась в лужу, подняв фонтан из перемешанной с кровью и грязью воды. Принять подобную ванну, не только омерзительную, но и чертовски холодную, – дело малоприятное, однако белошвейка не заплакала, а, наоборот, обрадовалась и, не сумев скрыть своих чувств, заулыбалась.

Она увидела в подворотне карету, на подножке которой сидел хоть и не совсем здоровый, но все же живой Тибар. Мертвецки бледный и сонный вельможа был обнажен по пояс. Он широко развел руки, давая возможность склонившемуся над ним Вернарду перевязать ужасные раны, которыми было покрыто могучее тело. Хоть кровь уже не сочилась из ран, но бинты, покрывавшие богатырскую грудь и внушительные мышцы живота, были багровыми и лишь местами красными. Сыну графа досталось, но он был жив, следовательно, и у Танвы появился призрачный шанс продолжить свое существование.

– Она?! – видимо, считая, что лаконичность – верный признак мужественности, прохрипел юнец, подтащив пленницу к карете.

– Отпусти и ступай, – даже не наградив парня беглым взглядом, приказал Вернард.

Палачу, а заодно и лекарю Дома Ортанов было не до лишних слов. Ему никак не удавалось наложить сложную перекрестную повязку на тело хозяина. Пропитавшиеся кровью бинты постоянно сползали вниз, прилипали друг к дружке и сворачивались… Видимо, правду говорят, нельзя преуспеть в двух делах одинаково хорошо: либо ты палач, либо целитель…

Юноша с охотой исполнил приказ и быстро удалился. Перестав ощущать на руке хватку его сильных пальцев, Танва почувствовала себя как-то неуверенно и одиноко. Она стояла, не зная, чего ожидать. Тибар сидел, неотрывно взирая в одну точку. Ну а занятый не совсем получавшимся у него делом Вернард чертыхался и не обращал на нее внимания. Белошвейка даже не видела лица палача, только его вспотевшую спину и огромные руки, попасть в которые уж очень не хотелось…

– Значица так… – обернувшись к ней, пробасил палач, кое-как закрепив бинты и завязав последний узелок. – Моя б воля, я б тя того… – окровавленная рука великана проделала весьма символичный жест возле горла. – …Но хозяин считает, жизнь ты себе заслужила. Уделать самого Арториса Великолепного не каждому мужику под силу, так что прими и мое восхищение!