Сожженные мосты Часть 3 - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ложись!
– Стреляют!
Егерь вело вправо, что-то с силой ударило по висящему в оконном проеме бронежилету – раз, другой, третий. Застучало по кузову. Тяжелая машина едва держалась на мокрой от дождя трассе.
– Где? Где он?
Справа были пробиты оба колеса, но как и на любой армейской машине, на Егере были специальные вставки, и поэтому машина не перевернулась и не потеряла управляемость. Но в скорости конечно потеряла.
– Где он?
– Вон тот. Вон он!
– Уходит!
МАН уже вырвался вперед, водитель увеличил скорость до предела, какой ему позволял транспортный поток и состояние трассы.
– Вон он! Уходит тварь, уходит
– Ах, б…!
Не совсем соображая, что он делает, сотник оттолкнул Певцова, щелкнул замком люка, откинул его вперед, полез наверх.
– Держи ровнее. Держи!!!
Рукоятки ДШК легли в руку – и только сейчас сотник понял, что ранен.
Где он, с..а?!
Те, кто прикрывал перевозку, сделали одну ошибку, одну – но смертельную. Видимо они рассчитывали максимум на попытку задержания дорожной полицией, но не казаками. Старый Бенц прикрывал фуру, те кто находился в нем готовы были стрелять. И когда груз попытались задержать казаки – они обстреляли и их, даже не задумываясь о том, что может сделать с ними пулемет ДШК на крыше казачьего внедорожника. Возможно, они решили, что казаки не рискнут стрелять из ДШК прямо посреди оживленной трассы Краков-Варшава. Но сотнику до этих до всех раскладов было глубоко… все равно.
ДШК бабахнул короткой очередью, боль отдалась в руке так, что в глазах потемнело – и старый черный Бенц, пробитый насквозь крупнокалиберными пулями мгновенно потерял управление. Кто-то, кто высунувшись из окна с автоматом, целился в казаков, не удержался, вылетел на трассу, закувыркался по ней – и колеса еще одной экстренно тормозящей фуры проехались по нему, превратив в мясную лепешку.
Со всех сторон засигналили, изумленные поляки тормозили там же, где и ехали, машины стукались одна об другую…
Егерь принял резко влево, разорванный пулями, уже чадящий Бенц пронесло мимо. МАН хоть медленно – но уходил вперед.
Вот падла…
Прицелившись – справа был лес, не должно никого задеть – сотник дал короткую очередь, целясь перед кабиной. Один трассер – по виду как метеор, размером где-то с кулак и мчащийся с огромной скоростью. МАН вильнул влево, чуть не вылетев в кювет и …
Начал тормозить…
Через несколько секунд к остановившейся фуре подлетел и Егерь, Чебак дал по тормозам так, что все, и сотника в том числе бросило вперед.
– Ах ты, с..а!
Полезший из кабины пан контрабандист сходу огреб по сопатке так, что его отбросило на кабину. Подбежавший Чебак с ходу двинул сапогом в пах, так что бедного водилу согнуло пополам…
– А… За что… панове… не бийте…
– Козел! Уйти хотел!
– Отставить! Отставить, мать ваша курица!
Казаки сунули скрючившемуся у кабины водителю еще пару раз и нехотя отошли…
– Господин сотник, вы ранены…
Прилетело двоим – самому Чебаку отрикошетило от бронника, висящего на окне. В рубашке родился – пуля прошла удивительным образом, чиркнула по плечу и проделала длинную кровавую борозду на щеке. Самому сотнику попало в руку и в бок, в руку – царапина, пуля в боку засела неглубоко – но было больно…
Перевязались… Где то уже выла сирена…
– Певцов – ты эту беду здоровую сумеешь вести?
– Чего ж хитрого?
– Тогда за руль. А этого – к нам в багажник и связать. Двигаем в расположение…
Дорога перекрыли примерно в двух километрах дальше, соваться на место боя не рискнули. Поставили поперек дороги фугу, заняли позиции за ней. Полициянты, но с автоматами, здесь полициянты несут службу с боевым оружием…
– Стой… – негромко сказал Велехов…
Поправил на плече автомат, неспешно открыл дверь.
– Руки до горы! – громыхнуло металлом над трассой – руки вверх! Бросить оружие! Стреляем на поражение!
Казак неспешно пошел вперед.
– Старший кто?! – крикнул он, подойдя поближе.
– Бросить оружие! Лечь, лицом вниз!
А ху-ху не хо-хо?
– Сотник Велехов, казачьи войска Российской Империи! Донское казачье войско! Нахожусь при исполнении! Старшему выйти ко мне!
За машинами началось какое-то шевеление, видимо паны полициянты никак не могли решить, кому индии. Наконец, один из них вышел, нервно поправляя неловко висящий на боку автомат.
– Ты автомат то не замай… – ласково сказал ему сотник – а то у меня нервы не железные.
– Прошу сдать оружие и проследовать до выяснения – полициянт выдал заученную фразу
– О как! Аж ПрОшу. А не ПрошУ. А ты кто таков, панове, чтобы тебе казак оружие сдавал? Обзовись хоть.
– Исправник Вотыла. Прошу сдать оружие и проследовать.
– Исправник. Ну так вот… исправник. Я сотник Велехов, прикомандирован к штабу Виленского военного округа, выполняю особое задание. Задерживать нас вы не имеете права. Приказываю немедленно освободить дорогу.
– Вы не имеете никакого права действовать на нашей территории, пан казак! Тем более на дороге, это наша зона ответственности.
– Ты совсем глухой, исправник?! Мы выполняем особое задание штаба округа! И тебе мы ни отчитываться, ни тем более оружие сдавать – не обязаны. Приказываю освободить дорогу.
– По правилам мы обязаны вас препроводить до выяснения.
– А ты свяжись со штабом округа. Спроси генерала Тадеуша Комаровского, командующего. И объясни ему все это. Давай, только быстро. Мы и так из графика выбились. А я пока в машине посижу, подожду – как свяжешься, доложишь, что там граф Комаровский тебе скажет. Если он соизволит с тобой гутарить.
Сотник рисковал. Но рисковал оправданно. Он уже знал немного поляков, и знал что никто не осмелится связываться со штабом округа. Даже запрос на подтверждение полномочий будет расценен генералом Комаровским, польским аристократом с его обычным гонором, как личное оскорбление. Поляки были такие.
Через несколько минут дорогу разблокировали и их пропустили…
* бипл – на сленге так называют беспилотный летательный аппарат
Вечер 19 июня 2002 года
Виленский военный округ, сектор "Ченстохов"
Пункт временной дислокации
– Ну? Пан Вацлав? Мабуть сам скажешь, что в машине?
– Все равно прознаете… – мрачно процедил поляк
– То есть так. Прознаем обязательно.
– На машине таможенные пломбы. Вы имеете право их вскрывать только в присутствии представителя Таможенного корпуса.
– Сообщили. Да вот незадача – нету на месте представителя Таможенного корпуса. А у меня есть мысль, что машина сия – заминирована. И представляет опасность для всех здесь находящихся. Потому я и имею право ее вскрыть, с обязательным последующим уведомлением Таможенного корпуса. Письменным. Так, пан сотник?
– Точно так, пан подъесаул.
– Вот и добре. Огнев, вскрывай давай.
– Есть!
Хорунжий Огнев навалился на ломик – и проволока, на которую была наложена таможенная пломба, треснула, уступая грубой силе.
– Вот так… Открывайте. Осторожнее…
– Ни х.. себе…
Снизу до верху, до самого верха стояли большие картонные коробки без каких-либо обозначений на них. Казаки уже знали, что в них такого возят.
– Велехов. Ты взял – глянь.
Сотник, уже пришедший в себя и отхлебнувший для снятия стресса стакан горилки, взял коробку, ножом аккуратно вспорол клейкую ленту, скрепляющую ее половинки.
– Марльборо.
– Не Марльборо, а Мальборо. Никогда не курил?
– Кубыть нет. Какое это к чертям курево…
– Ах, да… Североамериканские сигареты. Правда, сделаны в Кракове. Набиты чуть ли не сеном. Совсем обнаглели, в открытую прут.
– Их казна почем принимает?
Подъесаул прикинул
– Не спирт, конечно… но тысячу дадут. Их не продашь, только выкинуть. И фура подлежит конфискации в пользу Круга, потому как на ней контрабанду везли. Тоже за нее получим. Дюже добре сходили. Так ведь, пан Вацлав?
Пан Вацлав с этим согласен не был – но его мнение никого и не интересовало…
Нашли через час, когда пана Вацлава посадили на цугундер. Дождь усилился и ждать полициянтов, которые должны были забрать контрабандистов, было бессмысленно. Казаки ушли в модуль, повечеряли чем Бог послал, и только налили по второй – как в модуль забежал Чебак с глазами, выпученными так будто он привидение узрил.
– Казаки… там еще что-то есть.
– Где? В сортире что ли?
Модуль грохнул хохотом – Чебак как раз выходил в сортир, да что-то надолго вышел.
– В машине!
– В какой-такой машине?
– Ну, которую сегодня заполонили! Там не только сигареты есть.
– А ты как понял? – спросил Чернов
