Невероятный сезон - Розалин Ивз

хлыщей, которые сочли бы оскорбительным, если она не сможет оценить их навыки управления экипажем.

К сожалению, ее мама проходила мимо как раз в этот момент.

– Я пригласил вашу дочь прокатиться, леди Элфинстоун, – сказал мистер Левесон, бросив лукавый взгляд на Грацию. – Вы дадите нам свое разрешение?

– Такая честь, мистер Левесон, – выпалила мама. – Уверена, Грация будет в восторге. И мне не придется беспокоиться, в хорошей ли она компании, ведь я прекрасно знаю, вы – член клуба «Четверка лошадей».

Грация понятия не имела, что это значит. Калли бы знала… Она сделала мысленную пометку спросить ее позже.

Мистер Левесон повернулся к Грации и приподнял бровь.

– Это честь для вас, мисс Элфинстоун?

– Должна ли я считать за честь то, что меня повезут как экспонат, выставленный напоказ? – спросила Грация. – Мне говорили, что светские молодые люди правят экипажем лишь для того, чтобы покрасоваться, и в этом случае, я бы сказала, это честь для вас.

Мама ущипнула Грацию за руку, и та поняла, что снова высказалась тогда, когда стоило держать мысли при себе. Она поспешно добавила:

– То есть да, была бы рада прокатиться с вами.

Теперь он откровенно улыбался.

– Что-то мне подсказывает, что ваш первый ответ намного правдивее второго.

– И тем не менее общество не ценит честность в подобных случаях. – Грация бросила взгляд на нахмурившуюся маму. – Некоторые могли бы посчитать это нецивилизованным.

– Я ценю, – быстро сказал он. – Настолько, что надеюсь, вы никогда не станете мне лгать.

И почему, черт возьми, эти слова заставили ее покраснеть?

– Могу с уверенностью пообещать вам, сэр, что никогда не буду вам лгать.

– Грация – очень хорошая девушка, – вставила мама. – Она правильно воспитана.

Грация прикусила губу, чтобы удержаться от реплики, которая могла сильнее огорчить ее мать.

– Превосходно. Теперь, когда все улажено, не скажете ли, есть ли у вас платье янтарного цвета или того же оттенка, что осенние листья?

У Грации не было такого платья. На самом деле ей не удалось убедить маму купить платье именно такого цвета. Помнила ли та об этом?

Мама сказала:

– Хм. Кажется, у моей дочери нет ничего подобного, но есть очень красивые светло-голубые и бледно-розовые платья.

– Очень жаль, – сказал мистер Левесон. – Красновато-коричневые и золотистые оттенки выглядят гораздо выигрышнее на фоне коричневых и кремовых тонов моего экипажа.

Он встал, собираясь уходить.

– Я заеду за вами в субботу.

Леди Элфинстоун проводила его до двери, повторив от имени Грации, как та благодарна. Грация не шелохнулась, но думала о нем даже после того, как он ушел. Будь это любой другой джентльмен, она решила бы, что вопрос о цвете платья продиктован гордостью, желанием, чтобы она надела что-то, что дополняло бы красоту его экипажа. Но, несмотря на приятную внешность, мистер Левесон не произвел на нее впечатления денди, который разъезжает по городу в одежде, подобранной в тон коляске. И сегодня он не казался особо надменным.

Она могла лишь заключить, что он помнил ее замечание во время последнего визита о неудачно выбранном платье. Большинство, видя ее безразличие к прическе и поддержанию вежливой беседы, предполагали, что ей все равно, что на ней надето. На самом деле, ей было не все равно, но поскольку она не обладала правом голоса в таких вопросах, казалось, лучше изображать безразличие.

Тот факт, что мистер Левесон, возможно, видел это, – она помедлила, пытаясь обозначить эмоцию, от которой все трепетало в груди, – тревожил.

А теперь она должна ехать с ним на прогулку. О чем они станут разговаривать, оказавшись тет-а-тет почти на час?

X

Томится женская душа

Талия

Прекрасные девицы с томным взглядом,

Зачем менять вам бальный зал на книги?

Не лучше ль утром принимать гостей,

А не читать труды мужей ученых?

И все ж, лишенная такой опоры,

Томится женская душа,

И нет романтики в теченье будней.

Талия Обри

На третье утро после помолвки Калли, устав от тягостных мыслей и царившего в доме фальшивого веселья, Талия надела платье для прогулки, позвала горничную Ханну и отправилась в книжный магазин Хэтчардса на Пикадилли. Магазин с эркерными окнами, заставленными новыми книгами, начал творить с ней волшебство сразу, как Талия вошла внутрь. Она сделала глубокий вдох: запах бумаги и чернил был одним из ее любимых – и позволила напряжению последних трех дней уйти.

Книгопродавец предложил ей ознакомиться с новейшими романами, но Талия отмахнулась. Если бы она хотела романов, она с тем же успехом могла остаться дома. И Калли, и тетя Гармония в основном получали все самое свежее из подписной библиотеки, тетя Гармония любила готические истории, а Калли – современные романы, такие как «Мэнсфилд-парк». Оставив Ханну разглядывать книги, Талия направилась в ту часть магазина, где были выставлены сборники поэзии. Она провела пальцами по корешкам, отмечая знакомых авторов: Вордсворд, Байрон, Кольридж, здесь нашлась даже «Реставрация произведений искусства Италии» за авторством «Леди», предположительно – молодой миссис Хеманс.

Вспомнив разговор с мистером Дарби на вечере, она поискала Перси Биши Шелли. Ах! Вот и он. Она достала с полки «Аластор, или Дух одиночества» и принялась пролистывать страницы, пробегая взглядом фразы, пока ее внимание не привлекла строфа:

Мы словно облака, луну закрыв,

Несемся беспокойно и блистаем,

Трепещем, рассекая тьму собой,

Но, как они, навеки исчезаем,

Едва сомкнется тьма.

Было что-то в этих строках, от чего у нее перехватило дыхание – меланхоличное видение мерцающей луны. Мы – словно облака. Эфемерные, преходящие, движимые чем-то внешним. Талия открыла ридикюль, чтобы пересчитать монеты в кошельке. У нее было недостаточно денег, чтобы купить новый том. Пришлось бы попросить несколько монет у Грации, которая редко тратила свои карманные деньги. Неохотно она собиралась поставить книгу обратно на полку.

Рука в перчатке перехватила том.

– Вам не понравились стихи?

Сердце Талии забилось чаще, когда она подняла взгляд. Она узнала этот голос.

– Мистер Дарби! Не ожидала увидеть вас тут.

– Но где же еще должны собираться любители слов? – спросил он, улыбаясь. – Хотя, по правде говоря, это счастливое совпадение. Моя сестра Эмма умоляла меня сопроводить ее. Я был не против, но наша встреча доказывает утверждение о том, что всякое доброе дело вознаграждается.

– Несомненно, некоторые добрые дела остаются невознагражденными, равно как и некоторые подлые – безнаказанными? По крайней мере, в этой жизни.

– А где же еще получить вознаграждение или