Наложница для оборотня (СИ) - Май Татьяна

Одновременно с этим вспыхнуло другое воспоминание — темница, на которую я набрела, когда блуждала по лесу. С железными кандалами, кровью на полу и стенах. Озноб пробежал по моему телу.

— Но ведь это… от этого проклятия можно как-то избавиться? Снять его?

— Отец Шрейна долго искал решение. И наконец нашел, но не такое, на которое рассчитывал. Помнишь те слова, что сказала гадалка?

Я напрягла память.

— Железо и кровь — простая цена,

Проклятье уйдет с поцелуем.

Не убоится зверя она,

И вступит в права полнолунье.

Кай кивнул.

— Я сказал тебе неправду тогда. Точнее, не всю правду. Сначала я решил, что эти слова обращены ко мне, ведь я единственный знаю тайну Шрейна.

— Не единственный, — я быстро рассказала Каю то, о чем проговорилась Шани.

— Вот почему она хотела, чтобы я вызвал Шрейна за день перед его обращениями. Она знала, что в такие моменты он особенно слаб, — задумчиво проговорил Кай, потом продолжил: — Так вот, гадалка настаивала, чтобы я передал эти четыре строчки тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Но зачем?

— Не знаю, Яра. Этого я не знаю. Почему, думаешь, Шрейн хотел жениться на Шани?

Мне хватило нескольких секунд, чтобы догадаться.

— Она же из стаи Железного Леса. Железо и кровь…

— Верно.

— Неужели Шрейн думал, что брак с ней снимет проклятие?

— Мы оба так думали.

— Вот почему ты не хотел вызывать его. Не только из-за вашего отца.

— Да. Я просто не мог. Ну а после того, что произошло с тобой, Шрейн не захотел связывать свою жизнь с Шани.

Пальцами Кай коснулся шрама в виде полумесяца, что оставили его зубы на моей ключице. По контуру метка горела едва видимым голубоватым светом. Кай сказал, что шрам заживет после моего первого обращения. У него вызывало огорчение лишь то, что шрам получился будто бы половинчатым.

— Почему Шрейн так решил?

Кай чуть нахмурился, сведя светлые брови.

— Он любит тебя, Яра и это бессмысленно отрицать. Он ведь мог бы похитить Шани и вырвать у нее клятвы силой, об условиях не было сказано ни слова. Но Шрейн не захотел. Не смог. Как я не смог бы сейчас жить без тебя.

У меня перехватило дыхание. Шрейн любит меня? Но как такое возможно?

— Подожди, в самом начале ты сказал, что тебе придется стать альфой. Почему?

— Та ведьма дала Шрейну времени до его триста девяносто шестого полнолуния.

— То есть до его тридцатитрехлетия, — прошептала я, быстро прикинув у меня количество полнолуний, выпадающих на год.

— Если Шрейн не найдет способ снять проклятие, он навсегда останется вервольфом.

Мое сердце заколотилось как бешеное.

— Сегодня такая ночь, Кай? Она сегодня? — не отдавая себе отчета в том, что делаю, я вцепилась в ворот рубашки Кая и чуть тряхнула его. — Отвечай!

— Да. Сегодня та самая последняя ночь. Когда луна будет в зените, Шрейн обратится в последний раз.

— Я должна пойти к нему, Кай, — прошептала я. — Позволь мне пойти к нему и провести с ним это последнее превращение!

Кай коснулся пальцами моих губ.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать, — в голосе его слышалась легкая печаль. — Если ты будешь несчастна, буду несчастен и я. Но Шрейн сейчас не похож на себя прежнего, да и твое первое полнолуние уже скоро.

Я бросила взгляд на темное окно.

— Ты же сам сказал, что я должна быть в лесу. И тебе не кажется, что те слова гадалка велела передать мне не случайно?

Кай приблизил свои губы к моим, коснувшись их легким поцелуем.

— Иди.

***

Я бежала по ночному лесу, изредка притрагиваясь к шраму от волчьих зубов на своей ключице. Сердце отбивало радостную дробь — сейчас я увижу его! И мне было неважно, в каком виде он предстанет передо мной, ведь это все равно будет Шрейн.

Обострившееся перед моим первым превращением чутье безошибочно вело меня по ночному лесу. Когда я почувствовала в воздухе пряный запах Шрейна, прибавила шаг.

Вскоре показался знакомый скалистый холм и решетчатая дверь. Я остановилась и прижала руки к груди, стараясь унять бешеное биение сердца. Сглотнула и вошла внутрь.

Спускаясь по ступеням, я слышала лязганье скользящей по полу цепи и скулящий вой. Пот выступил и побежал по моей спине. Внезапно все стихло, а потом до меня донеслось предостерегающее рычание, но и оно не могло уже остановить меня.

Провернув ключ, я вошла. Тусклый лунный свет из узкого зарешеченного оконца высвечивал лишь маленький клочок пола, оставляя в тени угол, из которого и раздавалось рычание.

Я сделала шаг.

— Шрейн, — позвала тихо. — Шрейн, это я.

После сводящей с ума тишины я услышала лязганье цепей, которые волокли по каменному полу, и из тени выступил Он. Зверь. Огромного роста, с литыми мускулами и с ног до головы покрытый жесткой черной шерстью. Волчья голова на человекоподобном теле смотрелась жутко, и мое сердце подскочило куда-то вверх, застучав в горле.

Зверь был прикован к стене серебряными кандалами. Внезапно он дернулся, шумно задышав, отчего громадная грудь высоко поднялась, и кандалы на его запястьях звякнули. Задрав морду вверх, издал жуткий, берущий за душу вой.

Мурашки поползли по моей коже. Я обхватила себя руками, но с места не сдвинулась.

— Шрейн. Это ведь я. Твоя Яра.

Зверь снова дернулся, раздался громкий звон цепей, и они оказались с корнем вырваны из стены. Огромный вервольф, оскалив клыки, надвигался на меня, но я стояла на месте. Я вдруг увидела то, что не видела раньше. Будто пелена спала с моих глаз. Это же Шрейн, тот самый, который подарил мне столько радости своими прикосновениями и ласками. Тот, который отказался от невесты, которая должна была его спасти. Тот, кто с самого начала хотел быть рядом со мной.

Я сглотнула и дернула завязки платья, а оно с тихим шелестом опустилось к ногам. Надвигающийся на меня зверь замер. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, черный мех, словно сотканный из самой тьмы, покрывал каждый участок тела. Мощные руки бугрились огромными мышцами, а пальцы закачивались острыми когтями, которыми он бы мог разорвать меня пополам, если бы захотел.

Но я видела Шрейна. Под обликом зверя я видела только его красивое, суровое лицо и мускулистое обнаженное тело.

Неожиданно в мыслях вспыхнуло: "Беги, моя красавица, беги!"

Но я лишь покачала головой, не слушаясь приказа.

А зверь был уже близко, он дышал мне в лицо обжигающим пряным дыханием, а его руки уже легли на мои плечи, когти-кинжалы вонзились в кожу, причиняя боль. Но я видела лишь Шрейна, его лицо, исполненное горя оттого, что он не может остановиться, что сила проклятия заставляет его делать это.

— Железо и кровь — простая цена, проклятье уйдет с поцелуем. Возьми же свой поцелуй, волк, — сказала я.

Как только мои слова стихли, зверь подмял меня под свое огромное тело, опрокидывая на пол и вдавливая в холодную поверхность.

— Люби меня, Шрейн, люби так, чтобы даже этим стенам стало стыдно! — выдохнула я, то ли во власти страха, то ли дикого возбуждения.

Зверь развел мои ноги в стороны, с рычанием опуская голову к лону. Я выгнулась, видя, как Шрейн опускается ниже.

Это же он, тот, с кем я была и не раз. И тот, кого я никогда не боялась.

Когти впились в мои бедра, разводя шире, зверь шумно дышал, проводя носом по моему животу и внутренней стороне бедер, его горячее дыхание опаляло кожу.

Меня жег огонь желания. Горячие волны пробегались от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах. Я выгибалась от нетерпения, смесь опасности и необычайного волнения дико возбуждала меня.

Когда шершавый язык коснулся моего лона, я громко вскрикнула, а ток желания пронесся по каждой клеточке. Шершавый язык порхал и порхал, зверь с рычанием вылизывал каждую складочку, а я билась под ним в экстазе будто безумная. Я и сама была зверем, волчицей.

Зверь отстранился только затем, чтобы придвинуть меня ближе. Его когти оставляли на моих бедрах кровавые борозды, но я не чувствовала боли. В мозгу горели слова: "Уйдет проклятье с поцелуем".