Петр Первый на Севере - Константин Коничев

– Затянуло, ваше величество, только к погоде внутрях покалывает, терпимо, – ответил Рябов и снова упал на колени.

– Встань, встань. – И, обращаясь к свите, Петр сказал: – Он не знает историю Древнего Рима, а поступил, как Гораций Коклес!..

Едва ли кто из приближенных Петра имел представление об историческом подвиге Публия Горация Коклеса, который в 507 году, во время войны римлян с этрусками, защищал мост до тех пор, пока римляне не разобрали мост и не преградили путь врагу. Тогда спаситель Рима Гораций Коклес бросился в Тибр и переплыл к своим. Его героический подвиг вошел в историю. Римляне увековечили память о нем статуей…

Петр не был в Архангельске восемь лет. За это время в торговом порту и на корабельных верфях произошли большие перемены. В Соломбале, по поручению Петра, датчанин, адмиралтейский комиссар Елизарий Избрант построил для купечества шесть сосновых кораблей длиною до восемнадцати сажен, шириной – четыре, осадкой – полторы сажени. Все они были трехпалубные, трехмачтовые, на всякий случай вооруженные пушками и уже побывали в больших плаваниях. Каждый раз на этих кораблях кроме товаров отправлялись за границу архангельские матросы для «спознания морского ходу, корабельной оснастки и немецкого языка». Корабли те носили не только апостольские имена, некоторые назывались подражательно иноземным: «Зеленый дракон», «Рычард Энжен», «Меркуриус». А гораздо позднее были построены в Архангельске коммерческие суда, наименованные довольно романтично: «Белый теленок», «Серый заяц», «Молодая любовь», «Золоченая мельница» и «Московский ездок».

Петр, высоко ценивший работу кораблестроителя Избранта, принимал его в светлицах на Мосеевом острове и встречался с ним в то лето на новых кораблях и на верфи в Соломбале. Елизарий Избрант жаловался Петру на то, что железо корабельное поступает из Устюжны Железнопольской негодное, приходится покупать иноземное по рублю и дороже за пуд.

– Зато, ваше величество, на сосновый лес не пожалуюсь. Плотогоны из Устюга Великого, с Вологды и Вычегды отменные корабельные бревна и кокоры доставляют. И ценой не дороже семи рублей сотня самые толстомерные и длиной в семь сажен…

– Что делать! Нам не хватает доброго железа. Есть привозное, пользуйтесь, – отвечал Петр кораблестроителю, – бог даст, будет и у нас отличного железа вдосталь. Татищев с Демидовым на Урале стараются. Да вот доставка трудна. Послал я иноземных и своих рудознатцев в Заонежье. Есть надежда там докопаться до хороших руд.

Один за другим, как только освободилось горло Белого моря от льда, стали приходить в Архангельск торговые корабли из Голландии, Дании, Англии и других европейских стран.

Два года назад, в 1700 году, в Архангельск приходило 64 корабля. В третий Петров приезд в Архангельск прибыло их с товарами и за товарами 149, и это несмотря на то, что Россия воевала с Швецией, и даже благодаря войне: ведь коммерческая деятельность иноземцев в Прибалтийских портах из-за войны замерла. Только этим и можно объяснить в тот год усиленное оживление торговли в Архангельске, которое весьма порадовало Петра.

Все лето 1702 года Петр провел в Архангельске. На западе птенцы гнезда Петрова дрались против шведов. Летом Шереметев вторично разбил Шлиппенбаха при мызе Гуммельгоф. Тогда же русские солдаты под началом Тыртова, Островского и Толбухина очистили от шведов Ладожское и Чудское озера. В августе у реки Ижоры Апраксин разбил войска Кронгиорта. Летом же Петр послал разведчиков узнать скрытые пути-выходы от Архангельска к невским берегам.

Со стороны Двины на Каргополь и через Вытегру путь для продвижения пехоты был бы удобен, но крайне длителен и опасен в смысле разглашения тайны, поскольку дорога шла через многие населенные места, а стало быть, слухи о военном походе могли быстро докатиться до шведских рубежей.

Тогда Петр снарядил и отправил боевого сержанта Михаила Щепотева с командой разведать местность от села Нюхчи до северной оконечности Онежского озера и, если местность хоть в малой степени проходима, строить его царским именем и приказом путь на Повенец. Да такой путь, чтобы по нему где волоком, где озерами можно две большие яхты протащить. А зачем это, ради чего, нужно держать в строгой тайне…

Любознательный Петр не случайно отправил сержанта Щепотева с помощниками в этом направлении искать прохода к Ладоге. Петр не мог не знать, что еще за полтораста лет до него английский путешественник Хью Уиллоби, искавший пути в Московию, погиб в 1553 году со всеми спутниками в Лапландии, будучи не в силах одолеть русскую зиму.

Другой искатель путей на русский Север, Ричард Ченслер, в том же году оказался счастливей своего соотечественника: прибыл в Холмогоры, а затем в Москву на прием к Ивану Грозному.

Знатный английский путешественник Антоний Дженкинсон весной 1557 года отправился из Лондона в Архангельск на трех кораблях. На одном из них возвращался из Англии в Москву русский посланник Осип Непея.

Путь на Москву через Холмогоры был англичанами исследован. Тогда они стали искать еще и другого удобного пути – от беломорского побережья к Новгороду. В этом смысле примечательно предпринятое в 1566 году путешествие на Север России двух английских мореплавателей Томаса Суэтема и Джона Спарка. Они достигли двинских берегов, побывали в Холмогорах, а на обратном пути занялись исследованием северо-западного берега Белого моря. Затем побывали в большом рыбацком селении Ненокса, дошли до Соловецких островов, отсюда отправились в Сороку, оставили свою мореходную ладью и на лодках по реке Выгу, по лесным тропам и болотам добрались до Повенца. Это был тот самый «маршрут», который через сто тридцать пять лет сержант Михайло Щепотев прокладывал для исторического похода Петра с войском и яхтами…

Предприимчивые английские мореходы, они же купцы и разведчики, подробно описали прямой путь, однако были вынуждены признать непригодность его для торговых связей, сказав об этом следующее:

«…От Повенца до Сороки вниз по опасным рекам, по которым мы проехали, невозможно ни в какое время года перевозить товары, идущие из Новгорода. Нарвы и иных подобных мест, ибо летом нельзя везти товаров вследствие водопадов, то же происходит и зимой из-за силы течения рек, которые местами никогда не замерзают…»

Тем не менее Суэтэм и Спарк, как могли, измерили глубину Онежского озера, прошли Свирь, через Ладогу вышли в Волхов и добрались с товарами до Новгорода….

Таковы первоначальные сведения о том забытом пути с Белого моря на Ладогу, куда был послан предприимчивый исполнитель воли Петра Михайло Щепотев (по иным записям именуется он Щепотьевым).

Сам Петр в то лето 1702 года, находясь в Архангельске, с увлечением занялся торговыми делами, благо ярмарка развернулась в городе как никогда. Следил за кораблестроением в Соломбале на казенной верфи и на Вавчуге у Бажениных.

Четыре тысячи солдат Преображенского полка тоже не бездельничали. Они помогали достраивать Новодвинскую крепость и, в предвидении будущего, обучались военному искусству, как надо малыми судами окружать и захватывать крупные корабли и сокрушать штурмом крепостные бастионы…

В гостях у Бажениных

Рано утром в духов день, пользуясь попутным северным ветром, на яхте, отбитой у шведов, Петр со свитой отправился в Вавчугу в гости к Бажениным. Трофейная яхта на всех парусах, с большим трехцветным флагом, шла против течения в поветерь легко и величаво.

Около речки Вавчуги, впадающей в Двину, верстах в семи от Холмогор, находилось богатое хозяйство купцов братьев Бажениных – Осипа и Федора. Девять лет назад Петр бывал здесь у Бажениных. За это время Баженины немало отличились в лесопилении, в строении малых речных судов и особенно в торговле с иноземцами. На этот раз к приезду Петра братья приурочили спустить со стапелей два фрегата, построенных по его заказу. Главными мастерами-строителями этих кораблей были иноземцы Памбург и Варлант.

Их же Петр и назначил капитанами фрегатов.

Один из кораблей был назван «Курьером», другой «Святым духом», в память того праздничного дня, когда он был спущен на воду. Кроме этих двух кораблей на баженинских верфях строился еще один, и в присутствии Петра произвели закладку четвертого корабля, более крупного. Но Баженины не располагали тогда необходимым толстомерным корабельным лесом и продолжать строение коммерческих судов не могли, что и послужило поводом обратиться к высокому гостю с просьбой отпустить нужный им лес. Об этих затруднениях Петр писал из Архангельска Апраксину:

«…По указу корабль малый зачали и то с нуждою, а большего и почать нечем, лесов нет…»

Но для царя это не безвыходное положение: стоило только, вопреки своему строгому указу, сделать для Бажениных исключение – дозволить им ежегодно вырубать или же закупать четыре тысячи сосновых бревен и лиственницы толщиной от семи вершков и выше в вершинном отрубе.