Тепла хватит на всех - Сергей Котов

кивнула Светлана Юрьевна. — Сергей Сергеевич полгода был в полном контакте с Васей, когда шло производство капсул. Время было очень тяжёлое и напряжённое. Потом они благополучно расстались.

— Почему? — спросил я.

— В каком смысле — почему? — удивилась кадровица. — Потому что испытание прошло успешно. Дальнейшей необходимости в симбиозе не было. К тому же, Вася готовится к пятикратной нагрузке. Зачем из неё делать шестикратную, если этого можно избежать?

— Понял, — кивнул я. — Скажите, а если перед процедурой немного размяться — это не повредит?

— Такого запрета в инструкции нет, — ответила она. — Если это поможет вам поддерживать хорошее расположение духа, то пожалуйста.

Кажется, Диана специально ждала меня возле турников. По крайней мере, не похоже было, чтобы она тренировалась.

Увидев меня, она помахала рукой и улыбнулась.

— Привет! — сказала она. — Как всё прошло?

— Нормально, — ответил я, разминая плечи.

— Как тебе Вася?

— Хорошо, — кивнул я.

— Слушай… насчёт того разговора… — начала было она, но я перебил.

— Да всё нормально, — ответил я. — У меня просто выбора не было, ты же понимаешь. Я бы тебя предупредил, если бы возможность выпала.

— Да, — улыбнулась она. — Конечно. Так что насчёт процедуры? Ты… решился?

Она явно нервничала, задавая этот вопрос. И тут вдруг до меня дошло: она ведь ждала, что я откажусь! Но почему? Самый очевидный ответ — для неё было исключительно важно полететь первой.

— Да, — кивнул я. — Сейчас разомнусь и пойду.

— А, да? — ей едва удалось скрыть разочарование. — Просто не знаю, разве можно тренироваться тогда?

— Мне разрешили, — заверил я.

— Ладно… — пробормотала она.

Я подошёл к перекладине и приготовился запрыгивать.

— Женя! — она подошла ко мне вплотную.

Было видно, что она сильно нервничает.

— Да? — спросил я.

— Послушай… дело в том, что мне очень-очень важно полететь первой. Давай меняться, а? — произнесла она.

Меняться. У меня будто снова встал перед глазами мой двойник. «Не меняйся, — говорил он. — Не отступай и не меняйся».

— Я на всё готова ради этого. Буквально на всё! — сообразив, что сказала что-то не то, она тут же пояснила: — ну, кроме убийства или прочего такого, незаконного…

Выглядело это ужасно. Я готов был провалиться на месте, только бы не присутствовать при этом. А потом сообразил, что вполне мог бы ей уступить. В других обстоятельствах. Если бы не ночной визит. И если бы тогда, в номере, не почувствовал неправильность происходящего.

Как же хорошо, что мы не переспали!

— Не могу, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо.

Она сжала губы. В её глазах ещё теплилась надежда, я чувствовал, что она подбирает в уме новые аргументы.

— Не в этом случае. Извини, — добавил я до того, как она успела открыть рот.

После этого, чтобы избавить её от лишних унижений, я развернулся и запрыгнул на перекладину подъём-разгибом.

— Это несправедливо! — воскликнула она за моей спиной.

Через несколько секунд послышались удаляющиеся шаги и лёгкие всхлипывания.

Я начал отжиматься от перекладины.

Нарайа

«Ох и нифига ж себе!» — раздался голос в моей голове.

По просьбе Васи я закрыл глаза и постарался во всех деталях вспомнить схватку с двойником. И остановился как раз на том моменте, когда он и его меч рассыпались прахом.

— Что? — растерянно спросил я вслух. Сложно привыкнуть, что для разговора с Васей вовсе не обязательно открывать рот.

«Оно же всё по-настоящему было, — продолжал Вася потрясённо. — Не сон, не дежавю, не предчувствие или случайная встреча!»

Я промолчал, хмуро глядя в зеркало на своё отражение.

Перед имплантацией Васи я всё-таки побрился, но теперь подборок снова зарос трёхдневной щетиной. Ну и физиономия усохла и осунулась. Даже собственные глаза казались чужими.

Через двенадцать часов после того, как врачи убедились, что имплантация прошла нормально, мне сделали капельницу с наноботами для формирования искусственного иммунитета. «Возможны незначительные побочные эффекты, — говорили они. — Кратковременное повышение температуры. Это нужно перетерпеть, жаропонижающее, противовоспалительные и тем более гормональные препараты ни в коем случае принимать нельзя. Иначе система неправильно откалибруется. Так что придётся потерпеть!»

Терпеть пришлось два дня. Очень долгих и мучительных дня. Температура почти сразу скакнула под тридцать восемь и ниже уже не опускалась. Её пытались сбивать обтираниями, которые вызывали приступы озноба, что совсем не добавляло мне бодрости и оптимизма. В какой-то момент я даже решил, что всё, эксперимент прошёл неудачно и меня не спасут. Странно, но эта мысль принесла спокойствие. Я решил уйти достойно. Где-то на периферии моего сознания Вася что-то бухтел про перенос сознания, и что он давно мечтал о компании. Я же только отмахивался.

Но вот, наступило третье утро. Я проснулся бодрым и свежим. Даже живот больше не крутило. Если бы не слабость и сухость во рту — я бы решил, что нахожусь в отличной форме.

Я находился в специальном лазарете, расположенном возле центрифуги. Его соорудили специально для нашего отряда. Открыв глаза, я обнаружил, что в палате один. Над входной дверью горел ночник. Жаль, что часов нигде не было, так что определить, какое сейчас время суток, оказалось невозможно.

Завернувшись во влажную простынь, я побрёл в санузел. И тут ко мне обратился Вася с просьбой вспомнить о поединке с двойником. Что я и сделал, пока умывался.

«Я думал, что показалось: у тебя такой бардак в голове был! — продолжал Вася, — оказывается, нет! Не показалось!»

Я вздохнул, открыл ящик под раковиной в поисках одноразовых бритв. В моей каюте такие были. Однако здесь лежал только запакованный тюбик зубной пасты и пара новых щёток.

«Значит, это не связано с полётом?» — спросил я, мысленно обращаясь к Васе.

«Я не знаю, — ответил тот. — Но, возможно, всё-таки связано. Ты, кстати, понял, что тогда произошло? Что в этой болванке программу подменили?»

«Ты о чём?» — насторожился я.

«Ты глаза не открывал, но я умею анализировать акустическую картину. Звуки у тебя хорошо запечатлелись в памяти. Пока ты двигался к двери, оно сделало шаг от кровати. Я к тому, что ты слишком поздно проснулся — оно бы убило тебя. Если бы что-то его не остановило в последний момент. После этого оно