Я с тобой развожусь - Амелия Борн

Может, пока я, как почетный идиот, пытался спасти наш брак, Рите все это уже давным-давно перестало быть нужным?         

- Незачем, Ян, - как-то разом поникнув, говорит жена.       

Сначала старательно отводит взгляд, но когда подхожу и требовательно приподнимаю лицо Риты за подбородок, понуждая посмотреть на меня, все же встречается со мной глазами.        

- Ты действительно считаешь, что незачем?             

Вижу, как жена нервничает. Как прикусывает нижнюю губу. Как ее лицо опаляет румянец, потом - кожа бледнеет так сильно, что веснушки становятся едва заметными.       

- Да. Достаточно того, что отец - не ты.        

Этого я не ожидал. Не представлял, что простые слова могут быть как удар, который выбил весь воздух из легких.        

- Ясно, - только и говорю глухо, прежде чем отступить.       

Кажется, Рита говорит мне что-то еще, а может, я это себе придумал. Да и уже все равно. Я просто разворачиваюсь и ухожу, не представляя, что со всем этим дерьмом делать дальше.        

- Да, бл*, ну ты и попал, Григорьев, - озвучивает неприглядную правду мой старый приятель Саша Лесков, когда мы сидим с ним за бокалом виски в баре.        

Хочется хорошенько нажраться сегодня, а завтра - сразу же после того, как выйду из алкогольной комы, - броситься в работу с головой и забыть обо всем. Хотя, это удастся вряд ли.        

- Не говори, - качаю головой, закидывая в глотку очередную порцию вискаря.       

- Чего ты вообще с этой Амандой связался?         

- Да не связывался я, говорю же. У нее бизнес, она хочет сотрудничать.      

- Ну, судя по тем фоткам, что Рите присылали, хочет сотрудничать она не только в вертикальном положении.     

Поморщившись, даю знак бармену наполнить мой бокал снова. Думать о поползновениях Аманды - не желаю. По крайней мере, сейчас.         

- Хрен с ней, с этой Амандой, - отмахиваюсь, чувствуя то, чего так желаю. Как алкоголь начинает опьянять.     

Да, это слабость. Но сейчас мне нужно именно это ощущение. Я слишком устал. И слишком не боюсь быть бизнесменом, мать его, Григорьевым, перед которым готовы ложиться ковриком даже те, кто под это совсем не заточен.        

- Ладно, Ян. Давай по последней и по домам, - говорит Саша, и я киваю в ответ.         

В себя прихожу утром следующего дня. Лесков доставил меня до дома, и на том спасибо. Сам он обнаруживается лежащим на соседнем диване. Мы уснули в гостиной, куда и ввалились вчера в ночи вдвоем.            

Уже хорошо. Хоть какая-то ясность.            

- Сань! Саняяяя! - зову Лескова, на что он лишь отмахивается и, повернувшись на другой бок, начинает храпеть активнее.       

Понятно. Смысла в попытках добудиться Сашу нет никакого.        

Прохожу на кухню. Врубаю кофемашину. Нужно что-то крепкое, но не спиртное. Значит, американо.     

Верчу в руках телефон, желая позвонить Рите. Сказать, что не верю ей ни на грамм. Что знаю о своем отцовстве (пусть это далеко от реальности). О том, что люблю ее и хочу все исправить.       

Вместо этого просматриваю новостные строки, в которых вижу полный пиз*ец.         

«Бизнесмен Ян Григорьев узнает о беременности его жены на шоу. А совсем скоро его ждут новости! Любовница Яна Аманда тоже беременна! Что он станет делать с двумя детьми от разных женщин?»  

Смотрю в шоке на телефон. Хочется ржать и одновременно - разнести все таблоиды к чертям собачьим.     

Вместо этого просто выдаю, когда рядом со мной появляется заспанный Лесков:       

- Бл*дь!       

Часть 15. Марго

- Значит, ты беременна, - произносит Элеонора следующим утром, наливая мне в чашку любимый гречишный чай, который держит в доме только ради меня.                                                             

Вчера, после ухода Яна, мы почти не разговаривали. Я практически заперлась в своей комнате, чтобы наедине с темнотой, надежно скрывающей слезы, пережить очередное разочарование.   

Оставалось только гадать, зачем Ян вообще приходил. Да, он сказал, что ничего с этой женщиной у него не было. Слова, которые ровным счетом ничего не объясняли. Слова, рассчитанные лишь на мою слепую веру, которой больше не было.                

Этих скупых слов было слишком мало, чтобы хоть как-то сшить разверзшуюся в душе огромную рану. Она кровоточила, высасывая последние силы, и исцеления от этого, похоже, не существовало.

Если бы Ян хотя бы попытался пояснить, какого черта вообще происходило! Кто эта женщина? Почему они так тесно переплетались на фото, которые я получала? Откуда в его кармане кружевное белье? Вот вопросы, на которые я хотела получить ответы, а не сухие заверения, что ничего у него с ней не было и он во всем разберется!                                                                    

В конце концов, я