Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Владимир Чиков

В Москве полученные из Англии материалы приводили в восхищение руководство Комитета госбезопасности и заинтересованных союзных ведомств. Большая часть этой информации из Лондона имела первостепенное значение для Министерства обороны: его Генштаб получал возможность знакомиться со многими отчетами НАТО о проведенных маневрах военно-морских сил, а также с результатами испытаний новых видов оружия на британском флоте. Не меньший интерес эта информация представляла для НИИ и конструкторских бюро судостроения и Минсредмаша…

Встречаясь с Лонсдейлом, Гарри Хаутон относился к нему с особым подобострастием. Как истый служака и бывший офицер военно-морского флота Ее Величества, он с уважением относился к любому человеку с погонами. А тут он общался с капитаном второго ранга, к тому же еще и американцем (Лонсдейл выдавал себя за помощника военно-морского атташе США в Лондоне Алека Джонсона). Однажды Хаутон рассказал, что у него есть молодая любовница по имени Этель Джи, на которую он тратит много денег, и при этом намекнул на то, что если Лонсдейл станет получать непосредственно от нее информацию, то не мог бы капитан второго ранга увеличить им вознаграждение за это?

— А где она работает? — заинтересовался Лонсдейл.

— В научно-исследовательском центре, который дислоцируется на территории нашей базы в Портленде.

— И чем она занимается?

— Учетом и размножением секретных документов. Между прочим, это благодаря ее помощи мне удавалось выполнять отдельные ваши задания по подводному флоту.

— А Этель знает, что вы сотрудничаете с американской разведкой? — спросил он добродушно.

— Думаю, что нет… Возможно, догадывается…

— А почему вы думаете, что она может догадываться?

Хаутон осклабился:

— Я же просил ее достать не сто листов чистой бумаги, а наисекретнейшие документы.

— Она когда-нибудь интересовалась источником ваших доходов?

— Разумеется, потому что скрыть их от нее практически невозможно.

— А если она случайно обмолвится или сознательно расскажет об этом кому-нибудь? — тревожно спросил Лонсдейл.

— Поручиться, что этого не может произойти, я, конечно, не могу. Но если бы она хотела это сделать, то, уверен, давно бы уже выдала меня. Но это не в ее интересах! Она ведь тоже совершает должностное преступление, выдавая мне секретные материалы. Это во-первых. А во-вторых, мы давно любим друг друга и намерены скоро пожениться.

— Ну, если вы намерены пожениться, то она, наверно, тоже будет заинтересована в ваших доходах?

— Разумеется.

— Тогда, может быть, стоит поговорить с ней, чтобы она тоже согласилась оказывать помощь Алеку Джонсону? Только при этом условии вы могли бы получать от него вознаграждение вдвое большее…

Хаутон долго обдумывал предложение Лонсдейла, потом наконец согласился:

— Хорошо, я попробую поговорить об этом с Этель.

— Обязательно. И объясните ей, что вы сотрудничаете не с ЦРУ, а с американской военной фирмой, которая занимается разработкой аналогичных проблем подводного флота.

Этель Джи давно догадывалась, что ее любовник тайно работает на какое-то другое государство, и когда узнала, что на Соединенные Штаты, то она охотно согласилась сотрудничать с «американской фирмой» — лишь бы неплохо платили за это — и с еще большим энтузиазмом стала отбирать и передавать Шаху наиболее ценные, на ее взгляд, секретные материалы. Причем не только те, которые шли через нее, но и документы шифровальной службы, не подлежащие оглашению. Размещавшиеся в соседней с ее комнатой шифровальщики в конце дня выносили кодированные ленты и копировальную бумагу в специальную урну, после чего сотрудники службы безопасности отправляли ее в мусоросжигательную печь. За пять — семь минут до этой процедуры Ася незаметно выходила из кабинета и, действуя на свой страх и риск, поспешно выбирала из урны использованные шифровальные ленты и копирки, прятала их в маленькую сумочку и сразу же покидала помещение. Если бы кто-то даже застал ее копающейся в урне, она в этом случае могла сказать: выбрасывала ненужные копии документов, подлежащих уничтожению по акту (для подстраховки Ася всегда держала в кулаке скомканными один или два секретных документа, которые она могла бы в случае опасности демонстративно бросить в урну).

Первую от Аси информацию Лонсдейл заложил в тайник для Крогеров в пригороде Лондона и сообщил об этом Хелен. Когда она подъехала туда на «мерседесе», то, к удивлению своему, увидела на обочине автострады дорожных рабочих. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! «Если бы они и раньше работали здесь, то Лонсдейл ни в коем случае не стал бы оборудовать тут тайник, — подумала Хелен. — Что же делать: а вдруг это хорошо продуманная операция Скотленд-Ярда по захвату того, кто придет сюда изымать материалы?.. Нужна проверка. Проверка и еще раз проверка. Убедиться, что за мною не было «хвоста», вести наблюдение за дорогой, засечь машины, записать их номера…»

Отъехав подальше от места закладки тайника, Хелен вытащила из багажника запасное колесо, монтировку и, делая вид, что меняет баллон, стала вести скрытое контрнаблюдение: не бросая беспокойных взглядов по сторонам, не оборачиваясь грубо и демонстративно, а удостоверяясь другими неприметными и естественными способами — поворотом тела у баллона, приседаниями или сменой места положения у колеса.

Убедившись, что ничего подозрительного в действиях дорожных ремонтников нет, решила основательно провериться и, бросив колесо и монтировку в багажник, не закрывая его, направилась повыше к кладбищу. Укрывшись за одним из памятников, стала наблюдать за тайником и за своей машиной. «Кто знает, возможно, в «мерседес» давно уже вмонтировали слуховой «жучок», подобный радиомаяку, и он теперь сигналит полиции о моем местонахождении, — думала Хелен, — Потому, очевидно, и не было «хвоста» как обычно, а эти проклятые филеры находятся где-то в пригороде на значительном от меня расстоянии. И если это так, то, зная, что машина у тайника, кто-то должен сейчас сюда подъехать. И сделать это они могут, используя только одну дорогу. Хорошо, что и она под моим контролем. Что ж, подожду еще немного…» И тут в ее памяти всплыли часто повторявшиеся слова Гордона Лонсдейла: «Не надо забывать, на чем строится любая разведка: на везении и риске. Надо уметь рисковать, а там, глядишь, и повезет…»

Несколько минут она продолжала стоять на краю кладбища, соображая, что ей предпринять в сложившейся ситуации. «Может, мне сделать большой крюк и подойти к тайнику с противоположной стороны?» — пришла ей мысль. Так она и поступила. Но дорожных рабочих на прежнем месте уже не оказалось. И вообще их нигде не было видно. Отыскав кусочек фольги, обозначавший место закладки тайника, Хелен снова проверилась. «А вдруг он начинен электронной сигнализацией? — внезапно мелькнула у нее мысль. — А группа захвата окопалась где-нибудь поблизости…» Посмотрела на часы: на обработку и возврат материалов у нее оставалось мало времени. Решила рискнуть, надеясь в случае чего спастись бегством: добежать до своей машины раньше группы захвата. Еще раз убедившись, что за ней никто не следит, она присела на корточки и быстро начала разгребать землю. Как только обнаружилась упаковка в форме небольшой коробки из-под шоколадных конфет, Хелен без суеты взяла ее и, не глядя по сторонам, что есть духу побежала к машине. Осмотревшись около нее и убедившись, что никто за ней не следит, быстро села за руль, развернула «мерседес» и, моментально набрав скорость, поехала в сторону Лондона. В пригороде она долго ходила по узким улицам, пытаясь обнаружить слежку. «Кажется, «хвоста» нет», — едва успела она подумать об этом, как на одном из перекрестков неожиданно вырос высокий полицейский. Он дал ей отмашку «остановиться». «Что бы это значило?.. Правил движения вроде бы не нарушала: никого не обгоняла, скорость не превышала, на светофоры реагировала правильно». Сразу же вспомнилась злополучная встреча с дорожными рабочими и, молниеносно связав два этих события, она настолько всполошилась, что чуть было не задавила стража порядка, резко затормозив перед самым его жезлом.