Дремучие двери. Том I - Юлия Иванова

Маня будет неподвижно торчать в седле, прямо, словно аршин проглотила, словно Дон Кихот на своём Росинанте, а мальчишки вокруг, шумные, запыхавшиеся, весёлые Санчо-оруженосцы, будут катать её по дороге, со всех сторон поддерживая велосипед, не давая упасть.

— Да не сиди ты, как припаянная, педалями верти!.. За руль не держатся, его самой надо держать. Так, так… Да поворачивай ты, тюря!.. Поворачивай…

А ещё через несколько дней, много лет тому назад, наступит июнь, и мне повстречается манин велосипед на уже просохшей дороге. Она будет ехать сама, отчаянно тренькая звонком, а сзади, на багажнике, свесив ноги, будет колыхаться один из «ашников».

Я покажу Мане язык, а она покатит мимо, невидяще блестя глазами и зубами в младенчески-первой своей улыбке.

ПРЕДДВЕРИЕ

Снова полутьма просмотрового зала, трещит проектор, ноет стиснутое меж кресел тело.

— Все твои измышления нуждаются в доказательствах, — заявляет АГ. — Нужны документы, свидетели… «Иосиф — богоданный правитель!» — это же чушь.

— То не я сказал, а патриархи, Сергий и Алексий Первый, и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), кстати, известный хирург, получивший сталинскую премию первой степени за работу о гнойной хирургии. Но я о другом. Давай проследим, когда идея «Святой Руси» дала трещину и князья, а за ними и некоторые священнослужители перестали пасти овец, а стали их, грубо говоря, стричь и жрать, нарушая повеление Божие, которое мы уже здесь неоднократно приводили. Князья, «отцы и защитники» малых сих, постепенно превращались в хищников, соблазняясь сами и служа соблазном для народа Божия, «купленного дорогой ценой» — кровью Спасителя. Начнём с того, что всякая цивилизация сравнима с клеткой.

— Дались тебе эти клетки…

— Культ или тип религии — ядро. Культура — мантия. Общественное устройство — оболочка. Цивилизация, в которой нет ядра — веры, культа — бессмысленна и обречена. По Замыслу культура и государство должны служить ядру, а не наоборот.

В 1054 году произошёл раскол христианской церкви на восточную и западную. На православных и католиков, а затем и реформаторов-протестантов.

В 1453 году главная православная кафедра перешла из Константинополя в Москву и Филофей сказал свою знаменитую фразу, что Москва отныне — Третий Рим, «а Четвёртого — не бывать».

Финансовая олигархия стала у западной церкви самоцелью. Православная — ещё какое-то время держалась. Смысл православия был во внутреннем /Образ Божий/ самоутверждении человека, а не во внешнем, материальном /счёт в банке/.

«Нельзя одновременно служить Богу и Мамоне», — сказано в Писании. «Буржуа хочет количественной бесконечности, но не хочет бесконечности качественной, которая есть вечность», — сказал религиозный философ Ник. Бердяев. А Александр Пушкин написал по этому поводу «Сказку о рыбаке и рыбке», где жадная старуха вознамерилась заставить Золотую Рыбку служить ее похоти и быть у неё «на посылках». Что из этого вышло, мы хорошо знаем.

Церкви, как явления Бога в человеческой истории, которую «Врата ада не одолеют», мы ни в коем случае касаться не будем. Мы будем говорить о церкви как социальном институте и о теократическом государстве, то есть провозгласившем своей целью служение Богу.

Если такая церковь и такое государство, отступив от своего призвания, начинают служить Мамоне, порабощению одних братьев другими, при этом пытаясь освящать свои деяния Божьим Именем, они тем самым «отдают Божье кесарю» и служат страшным соблазном, результатом которого может явиться отпадение от церкви, хула на Бога, прямое отрицание бытия Божия.

Тебе скучно, бес? Но без такого исторического, философского и религиозного экскурса нам никогда не разобраться в роли Иосифа в Замысле.

— Ладно, валяй, — прошипел AГ, — можно я покурю?

— Только не дыми в лицо. Итак, уже при Иване Грозном цари руководили церковными делами и церковь была подчинена государству. Божие отдавалось кесарю. Один монах тех лет писал с горечью: «Безумное молчание, истину царям не смети глаголати. Безумное молчание, не смети глаголати истину своим царям!» В то время возникла легенда о Граде Китеже, раскольники уходили в леса и обличали «царей-антихристов». При крепостном праве дворяне-помещики были народу уже не «отцами и братьями», а рабовладельцами. Крепостное право, как и западное вольнодумство, было глубоко чуждо подлинному христианству. Пропасть между народом и верхами растет, официальная церковь, за редким исключением, делает вид, что ничего не происходит.

Неудовлетворённые официальной церковностью, в которой всё более ослабевал дух, русские просветители искали истину в масонстве. Новиков за это получил 15 лет крепости. Потом — декабристы, всякие тайные общества…

— Страшно далеки от народа, но разбудили Герцена, — фыркнул АГ, — слыхали.

— Герцен — это позже. А пока происходило страшное — зарождающаяся великая русская литература искала Истину вне церкви, которую отождествляли с несправедливым государством. Это было своего рода восстание против царской России. Увлечение Гегелем, Сен-Симоном, Фейербахом, Фурье и, наконец, марксизмом носило во многом религиозный характер.

«Не через Родину, а через истину лежит путь к небу, — сказал Чаадаев. — Теперь страшен не раскол, а общеевропейское безбожие. Все европейские учёные теперь празднуют освобождение мысли человеческой от уз страха и покорности заповедям Божиим…»

«Если восторжествует свободная Европа и сломит последний оплот — Россию, то чего нам ожидать, судите сами. Я не смею угадывать, но только прошу премилосердного Бога да не узрит душа моя грядущего царства тьмы» /из письма игумена Черменецкого монастыря Антония Оптинским старцам/1848/.

— Так что отнюдь не большевики ввели на Руси безбожие. Оно, как соблазн, пришло с Запада и пало на благоприятную почву недовольства нехристианской сутью государства российского, поддерживаемого православной церковью.

Свидетели? — пожалуйста. «Поток-богатырь», А. К. Толстого:

И во гневе за меч ухватился Поток:«Что за хан на Руси своеволит?»Но вдруг слышит слова:«То земной едет бог,То отец наш казнить нас изволит!»Удивляется притче Поток молодой:Если князь он, иль царь напоследок,Что ж метут они землю пред ним бородой?Мы честили князей, но не эдак!Да и полно уж вправду ли я на Руси?От земного нас бога Господь упаси!Нам писанием велено строгоПризнавать лишь небесного Бога.И в другое он здание входит:Там какой-то аптекарь, не то патриот,Пред толпою ученье проводит:Что, мол, нету души, а одна только плоть,И что если и впрямь существует Господь,То он только есть вид кислорода,Вся же суть в безначалье народа.

Итак, поклонение кесарю. Как результат — безбожие. А сочувствие к угнетению народа, больная совесть элиты привели к идеализации и даже обожествлению народа, то есть новому идолопоклонству:

И, увидя Потока, к нему свысокаПатриот обратился сурово:«Говори, уважаешь ли ты мужика?»Но Поток вопрошает: «Какого?»«Мужика вообще, что смиреньем велик!»Но Поток говорит: «Есть мужик и мужик:Если он не пропьёт урожаю,Я тогда мужика уважаю!»«Феодал! — закричал на него патриот —Знай, что только в народе спасенье!»Но Поток говорит: «Я ведь тоже народ,Так за что ж для меня исключенье?»Но к нему Патриот: «Ты народ, да не тот!Править Русью призван только черный народ!То по старой системе всяк равен,А по нашей лишь он полноправен»…

— Прекрасное свидетельство, поздравляю, — прошипел АГ, нещадно дымя серой. — Тут тебе и человекобожие, и атеизм, и идолопоклонство в одном флаконе. Неужели 1871 год?

— Погоди, ещё не всё:

Тут все подняли крик, словно дёрнул их бес, Угрожают Потоку бедою, Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс, И что кто-то заеден средою.

Меж собой вперерыв, наподобье галчат, Все об общем каком-то о деле кричат.

— В общем, «Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног!» — «Существуют, — говорит святой Кирилл Александрийский, — следующие три учреждения, от которых зависит благосостояние городов и стран: царская власть, подчинённые правительственные должности и превластное священство. Если они пребывают в хорошем состоянии, соответственно каждому из них, то все зависящие от них дела находятся в благоустроенном виде и подчинённые благоденствуют. Но если они захотят предпочитать превратную стезю и по ней тот час же начнут ходить, то всё придёт в нестроение и как бы в опьянении устремится к погибели. Как во время боли, поражающей телесную голову, необходимо ей сочувствуют и соболезнуют остальные члены, так и когда начальники уклонились ко злу со склонностью к порокам, подчинённые необходимо развращаются вместе с ними»…