Перстень царицы Савской - Генри Хаггард

Мне пришлось даже лечь на землю, чтобы хорошо прицелиться. Несмотря на то что я хороший стрелок, как сказал Квик, все же всегда можно промахнуться, чего я вовсе не желал, хотя не питал никакой особой злости против пестрого тюрбана. Но внезапная и таинственная смерть этого дикаря, по моему убеждению, произвела бы большое впечатление на его соплеменников.

Наконец он остановился над самыми воротами и начал исполнять что-то вроде воинственной пляски, время от времени поворачивая голову, чтобы крикнуть что-то; находящимся по другую сторону стены. Это мне и было нужно. Я прицеливался в него так же тщательно, как в тире, когда хочешь взять приз. Я нажал на курок, раздался выстрел, и человек на стене перестал вдруг танцевать и застыл на месте. По-видимому, он услышал выстрел или почувствовал, как пуля просвистела мимо, но сам не был ранен.

Выбросив из винтовки пустую гильзу, я собрался выстрелить еще раз, но в этот момент увидел, что стрелять ни к чему, потому что мой военачальник завертелся на месте, как волчок, три или четыре раза повернулся вокруг собственной оси, потом внезапно взмахнул руками и рухнул вниз головой со стены, и я перестал видеть его. Только с той стороны ворот, куда он упал, поднялись отчаянные крики и вой.

На стене больше никто не появлялся, и все свое внимание я обратил на дверь в арке, выходящей на дорогу. Я увидел на ней несколько всадников в четырех-пяти сотнях ярдов от меня, открыл огонь по ним, и мне удалось со второго выстрела выбить одного из них из седла. Подхватив раненого или убитого и перекинув его через круп лошади, его товарищи ускакали.

Теперь дорога к проходу в Мур, казалось, была свободна, и я жалел, что Орма и Квика нет рядом, чтоб попытаться бежать. Я уже думал пойти за ними или позвать их, когда увидел, что они возвращаются, таща за собой проволоку, и в то же самое время услышал грохот, причина которого была вполне ясна: по-видимому, фенги разбивали бронзовые двери в воротах чем-то вроде тарана. Я побежал навстречу своим и рассказал им все, что случилось.

— Прекрасно, — сказал Орм спокойным тоном. — Теперь, сержант, соедините эту проволоку с батареей и потуже натяните ее. Ведь вы испробовали ее, не так ли? Доктор, будьте добры, выньте засовы из ворот. Нет, одному не сделать этого, я помогу вам. Осмотрите верблюдов и подтяните подпруги. Через минуту эти фенги разобьют ворота, и тогда нельзя терять времени.

— Что вы хотите сделать? — спросил я, исполнив его распоряжения.

— Показать им фейерверк. Приведите верблюдов под арку и последите, чтоб они не запутались в проволоке ногами. Так. Теперь надо открыть засовы. Черт! Какие они тугие! Не понимаю, почему эти фенги не смазывают их. Одна дверь есть, теперь за другую!

Работая изо всех сил, мы сняли засовы и распахнули двери настежь. Насколько мы могли видеть, впереди не было никого. Потому ли, что стража испугалась наших пуль, или по какой-либо другой причине, но только она, по-видимому, удалилась.

— Мы сейчас поедем прямо к Муру? — спросил я.

— Нет, — ответил Орм, — так не годится. Даже если предположить, что за тем холмом нет фенгов, наши враги, находящиеся внутри города, скоро нагонят нас на своих быстрых лошадях. Прежде чем бежать, необходимо пугнуть их; и тогда они оставят нас в покое. Слушайте. Когда я дам вам знак, выведите верблюдов за ворота и заставьте их стать на колени в пятидесяти ярдах отсюда, никак не ближе, потому что я не знаю в точности, какова сила взрыва этого новоизобретенного вещества — быть может, оно сильнее, чем я предполагаю. Я буду ждать, пока фенги не окажутся над самой миной, и тогда взорву ее. Надеюсь после этого присоединиться к вам. Если мне не удастся сделать это, поезжайте со всей скоростью, на какую способны верблюды, к Белому утесу и, если вам посчастливится пробраться в Мур, передайте привет от меня Дочери Царей и скажите, что хотя мне и не удалось послужить ей, сержант Квик смыслит во взрывчатке не меньше моего. Постарайтесь поймать Шадраха и повесить его, если он повинен в смерти Хиггса. Бедняга Хиггс! Как это обрадовало бы его!

— Прошу прощения, капитан, — сказал Квик, — я остаюсь с вами. Пусть доктор один из нас двоих выйдет невредимым из этой передряги. И в таком случае, сэр, — попросил он, — не разрешите ли вы мне остаться с электрической батареей?

— Нет, — сурово ответил Орм. — Ага! Двери наконец подались! — И он указал на толпу фенгов, всадников и пеших, прорвавшихся сквозь ворота, у которых они остановились, и по своему обычаю громко кричавших. Потом он продолжил:

— Подстрелите-ка их начальников и сматывайте. Мне хочется, чтоб они подались немного назад и потом двинулись толпой погуще, а не в одиночку.

Мы подняли винтовки и исполнили распоряжение Орма. Толпа была так густа, что, промахнувшись по кому-нибудь одному, мы непременно попадали в другого, и мы убили и ранили несколько человек. Результат гибели нескольких вожаков, не говоря уже о рядовых, был именно такой, какого желал Орм. Фенги, вместо того чтобы двигаться вперед поодиночке, подались вправо и влево и образовали густую толпу у противоположной стены — настоящее человеческое море, в которое мы выпускали пули, как мальчики бросают камешки в воду.

Наконец напор задних рядов заставил передних еще податься вперед, и вся орава, крича и шумя, двинулась через площадь; огромное количество воинов шло уничтожить троих белых, вооруженных неведомым и смертоносным оружием. Это было престранное зрелище, какого я никогда еще не видел.

— Пора! — произнес Орм. — Перестаньте стрелять и исполняйте то, о чем я просил вас. Поставьте верблюдов на колени в пятидесяти ярдах от стены, не ближе, и ждите, пока вам не станут ясны результаты происшедшего. Если нам больше не придется увидеться — прощайте!

Мы отправились, и Квик в буквальном смысле плакал от стыда и гнева.

— Господи! — восклицал он. — Подумайте только, что Сэмюэля Квика, проделавшего четыре кампании, имеющего пять медалей, отослали в обоз, как какого-нибудь пузатого музыкантишку, и что ему пришлось оставить своего капитана сражающимся с тремя тысячами негров. Доктор, если он не выйдет отсюда, делайте сами что хотите, а я вернусь обратно и умру подле него. Ну вот, пятьдесят шагов, ложитесь, вы, уроды! — И он жестоко толкнул верблюда в голову прикладом своей винтовки.

С того места, где мы находились, сквозь арку был виден кусок площади. Она была до такой степени заполнена людьми, что напоминала большой воскресный митинг в Гайд-Парке. Первые ряды толпы уже успели зайти за похожее на жертвенник возвышение посредине площади.

— Отчего он не взрывает свой азимут? — пробормотал Квик. — А-а! Понимаю. Посмотрите-ка. — И он указал на фигуру Орма, который прижался к прикрытой двери с нашей стороны и выглядывал из-за нее на площадь, держа в правой руке батарею. — Он хочет подпустить их поближе, чтобы…