Точка невозврата - Евгения Ветрова

на ногу. Ильяс заметил, как высоко поднялась и опустилась ее грудь: она набирала в легкие воздух, и он понял, что она сейчас скажет такое, что вызовет или бурю, или штормовое предупреждение как минимум. Понял и даже чуть отступил, собираясь насладиться этим зрелищем. Давно ему не попадались люди, умеющие делать выбор.

– Если предположить, что оба спортсмена пили из общей бутылки, после чего один умер, а второй нет, значит, первый вместе с коньяком получил еще и смертельную дозу клофелина.

– Чего она несет? – Федулов вскочил. – Не травил я Борисова! Слышите!

– У вас же был конфликт, – она спросила, но так, без вопросительного знака. – Или я ошибаюсь?

– Не было у меня клофелина или чего там в этих таблетках. Ясно? Геннадий Павлович, видите, на меня сейчас всех собак навешают?

– Уймись, Самсон, – вяло возразил Мухин. – Они пытаются себя оправдать. Вот и придумывают. Но я это так не оставлю. Я дойду до самого… короче, до всех дойду.

В это время вернулся Усов, который незаметно от всех сходил за своим чемоданчиком. Все сразу замолчали. Усов порылся в упаковках, пооткрывал коробочки, потом поднял глаза.

– Все на месте. Ничего не пропало. Вот, – он продемонстрировал прямоугольную упаковку, – тут было два блистера, один на месте, второй, Гена, я тебе отдал. Все.

Мухин медленно опустился на сиденье и сжал виски руками.

– Гена, ты что? – вскинулся Усов. – Опять давление? Ты таблетку принял?

– Не принял, – простонал Мухин.

– Ну-ка быстро.

Мухин пожал плечами, сунул руку в один карман, потом во второй, на лице появилось озабоченное выражение, он еле слышно чертыхнулся.

– Гена? – Усов подался вперед, заглядывая ему в лицо.

Мухин загородился от него рукой.

– Нет таблеток, – нехотя признал он. – Выронил, должно быть.

Жанна повернула голову и посмотрела на Камаева, а тот на нее.

– Геннадий Павлович… – К месту, где они все находились, подошла группа спортсменов. Жанна узнала в них тех самых, что громко спорили у кофейного автомата. – Вам помощь нужна?

Лица у них были странные: нарочито равнодушные. Они стояли плечом к плечу, готовые не то к защите, не то к нападению. Ей стало вдруг неуютно. Она уже однажды видела этот взгляд.

– Хорошо, что вы пришли, – Камаев резко развернулся к ним, и оказалось, что они почти одного роста, – случайно не видели такую бутылку у кого-нибудь в самолете? – он потряс пакетом.

Спортсмены как один помотали головами, даже не дав себе труда рассмотреть то, что находилось в пакете. Камаев сделал вид, что рассматривает бутылку.

– Так-так, – бормотал он негромко, – греческий дьюти-фри, вероятнее всего. Может, кто недавно из Греции вернулся?

Парни как-то дружно выдохнули и разомкнули стройный ряд. Ему показалось или они все быстро посмотрели на тренера? Посмотрели и отвели глаза.

– Вообще-то узнать, кто из присутствующих недавно вылетал за границу, не составит труда… – Голос его был задумчив, словно он рассуждал вслух.

– Да вы все с ума посходили! – Мухин вскипел. – Да, я летал в Грецию. И что?

– А бутылка ваша?

По тому, как тихо было вокруг, стало понятно, что это так.

– Моя, – вздохнул Мухин, – но как она попала к Борисову, понятия не имею.

– И таблетки ваши, и бутылка, – Камаев дернул щекой и многозначительно посмотрел на него. Тот выкатил глаза и в то же время с некоторым облегчением развел руками.

– Мои! Но не я подсунул все это Борисову. Какой мне с этого резон?

Жанна посмотрела на несчастного тренера. Действительно, зачем ему травить собственного игрока, да еще так подставляться? Чья-то рука легла ей на плечо и сжала не сильно, но крепко. Она дернула головой, стараясь углядеть нахала, и тут же почувствовала, как ухнуло вниз сердце.

– Извините, что вмешиваюсь, – произнес прямо над самым ухом Димин голос, – но резон, может быть, и есть. Я стал невольным свидетелем вашего импровизированного расследования, и если вы позволите мне изложить свои соображения, то… – Всеобщее молчание было ответом. – Тотализатор, – произнес он весело, даже излишне весело, – спортивный тотализатор.

Глава 12

Дима протиснулся мимо Жанны, убрав руку с ее плеча, и она поспешно шагнула в сторону и даже потерла это место, словно его ладонь была раскаленной пластиной.

– Если предположить, что тренер делал ставки на тотализаторе, то вполне мог замочить ведущего игрока, чтобы обеспечить поражение. Насколько я знаю, шансы у команды весьма высоки. Я сам ставку сделал. И немалую. Ты же помнишь, я игрок, – он резко повернулся к Жанне, и она не успела скрыть испуг, доставив ему секундное удовольствие созерцать ее расширенные глаза. – Ну а чего? Подогнал парню бутыль, подсыпал таблеточек, и все! Команда без форварда. Деморализована, и все дела.

– Да вы кто такой? – Мухин побагровел. – Да как вы смеете?

– Слышь, мужик, ты язык придержи. За базар ответишь, – спортсмены вокруг зашумели, бросая на Диму злые взгляды.

– Да не давал я Борисову эту бутылку, как вы не поймете! Я для друга привез. Костя, ну подтверди! Мы же с тобой чуток выпили, и бутылку ты к себе спрятал, – Мухин резко повернулся к доктору.

Усов подумал секунду и кивнул.

– Я прошу вас проверить, на месте ли находится бутылка. – Лаврушин решительно отстранил Камаева и вышел вперед. – Скоро приедет полиция, и мы обязаны оказать ей полное содействие в расследовании. Если, конечно, хотим как можно скорее продолжить полет.

Усов поднялся и пошел к своему месту. Все дружно двинулись следом. Виктория и Алена удивленно посмотрели на толпу, окружившую ряд, на котором они сидели. Усов вытащил небольшую спортивную сумку и сунул руку в боковой карман, пошарил, расстегнул молнию, залез внутрь сумки, откуда торчали книжка, какой-то гаджет в футляре, провода зарядок и еще какие-то вещи.

– Нет, – повернулся он ко всем. – Бутылки нет.

– Отлично! – просиял Лаврушин. И все посмотрели на него с удивлением. – Теперь мы уверены, что это та самая бутылка. Вот что я имел в виду.

– То есть теперь вы хотите сказать, что Борисов бутылку от меня получил?

– Ничего я не хочу! – Лаврушин отмахнулся от него. – Может, он сам ее взял.

– И сам таблетки того… проглотил. – Реплика Антона заставила всех смолкнуть.

Жанна укоризненно посмотрела на него. Тот смущенно развел руками.

– Геннадий Павлович, мы как-то не поняли, о каких таблетках речь идет? Что Борисов сам траванулся? – Кирилл Порошин протиснулся ближе.

– Ага, – подсказал Тевосян, – совесть заела.

Кирилл протянул руку и схватил его за плечо.

– Да пусти! – отбивался Арам. – Чего ты взъелся-то? Можно подумать, тебе он дорогу не переходил?

Порошин размахнулся. Кто-то попытался схватить его за руку. В одну минуту образовалась куча-мала из мелькающих рук и ног. Парни топтались, сопели, шипели ругательства. Усов и