Реконструктор. Дорога в один конец - Александр Конторович

Несколько немецких солдат засели в густом кустарнике, контролируя поляну, через которую когда-то прошли наши ребята. И замаскировались они там тщательно и аккуратно, ничем и никак не выдавая своего присутствия. Одно это, само по себе, подчеркивало то, что бойцы это опытные, отнюдь не вчерашние новобранцы. Подвел их, как ни странно, пресловутый немецкий педантизм.

Враг – там, куда смотрят их глаза. От него и надо затаиться со всей возможной аккуратностью.

А за спиной – свои. Поддержат в случае чего, на помощь придут. Поэтому с той стороны опасности быть не может – иначе командир бы прямо на это указал. И заняли бы солдаты круговую оборону, отовсюду прикрывшись и тщательно со всех же сторон и замаскировавшись.

Но не указал.

Значит, в порядке все, можно на эту тему не комплексовать.

Вот и промелькнула каска среди кустиков. А рядышком чье-то плечико нарисовалось. Да не просто так плечо, а в форменном обмундировании.

Далее – все просто. Залег я на пригорочке и в оптику кустики прошерстил.

Троих солдат заметил, но не факт, что их там именно столько и сидит. Прочие просто более осторожными могли оказаться и на глаза мне не попались.

Так…

Что-то я в этой жизни не просек…

Патруль – он на месте сидеть не должен. Он ходит.

Туда-сюда, короче, территорию он осматривает. На предмет выявления на ней всякой нехорошей активности.

А когда патруль на месте сидит, это уже совсем иначе называется.

Боевое охранение, дозор – что хотите.

И функции имеет несколько отличные от патруля, хотя и близкие по смыслу. Но одно – и существенное – различие присутствует.

Нет нужды боевому охранению никуда ходить – определен ему сектор наблюдения. Известно (или предполагается, что известно) командиру направление вероятного продвижения противника – его и контролируют солдаты.

И картинка, уже сложившаяся в моей голове, стала понемногу изменяться.

Основная масса фрицев тихо сидит на своем месте. А вот этих (только ли этих?) солдат выслали в дозор, дабы вовремя заметить возвращение тех самых русских, что недавно прошли здесь. Заметить и предупредить остальных.

Вывод?

Не просто так сидят на попе ровно эти немцы. И совсем не случайно они вышли в лес именно здесь. Они конкретно искали следы наших ребят – и уверены были, что найдут. Нашли. После чего тихонечко уселись в лесу, ожидая их возвращения, стало быть, знают, что таковое последует.

Это называется – засада.

Это называется – немцы знают про операцию. Не совсем, может быть, точно и не в деталях – но в целом осведомлены неплохо.

И вот это меня не радует абсолютно никак. Потому что в этом случае у ребят шансов нет – на складе их тоже ждут. Ждут и появления наших бомбардировщиков (во всяком случае, могут это предположить). Наверняка и на втором пути отхода тоже такие же «случайные» (и весьма опытные) солдаты окопались.

Капкан…

Есть, правда, и одна положительная деталь – лично для меня.

В плен попадать мне теперь без надобности, толку-то с этого? Не прокатит никакая легенда о пополнении для партизан. Только по морде лишний раз насуют с досады.

Так ли?

Не слишком ли я тут аналитикой увлекся?

А это легко проверить.

Ежели фрицы в кустах попросту сачкуют, вместо того чтобы добросовестно патрулем ходить, то рано или поздно они назад потопают, в расположение. И тогда оттуда выйдет новый патруль.

А ежели немцы тут и вправду в боевом охранении сидят, то сменят их вскорости. На этом самом месте, что фрицевский командир определил. И никуда отсюда не пойдут – здесь их позиция.

Вот и посмотрим.

И по результатам наблюдений сделаем окончательный вывод.

Смена пришла через полтора часа.

Глава 9

– Товарищ лейтенант! – тронул за плечо задремавшего комвзвода-один вынырнувший из кустов боец. – Самолет!

Малашенко тряхнул головой, прогоняя подкравшийся сон.

– А?

– Наш самолет! Разведчик!

Ну, положим, на такой высоте было достаточно трудно определить, чей именно самолет сейчас неспешно проплывает в облаках. Снизу попросту невозможно было рассмотреть – какие эмблемы нарисованы у него на крыльях. Во всяком случае, разведчики этого разглядеть не смогли, но резонно предположили, что если по самолету ведут огонь зенитчики, прикрывающие объект, то быть немецким он попросту уже не может. Правда, нельзя сказать, что оная стрельба как-то повлияла на самолет, – все же он шел достаточно высоко и немцы мазали.

– Антонюк! – окликнул бойца лейтенант. – Сигнальные полотнища разложили?

– Затемно еще, товарищ лейтенант!

Так, отлично, теперь ждем подтверждения…

Радиопереговоры

– Дрозд, ответь Сто сорок второму! Как слышите? Прием.

– На связи Дрозд. Слышу вас хорошо. Прием.

– Вышел в заданный квадрат. Прием.

– Принято, Сто сорок второй. Понял вас хорошо. Продолжайте выполнение задания. Прием.

– Противник ведет огонь, отмечены близкие разрывы. Прием.

– Принято. Прием.

Минуту спустя.

– Дрозд – Сто сорок второму!

– В канале Дрозд. Слушаю вас. Прием.

– Вариант «раз»! Как поняли? Вариант «раз»! Прием.

– Сто сорок второй понял вас – вариант «раз». Продолжайте полет по курсу. Произвести фотосъемку. Прием.

– Дрозд: прошу разрешения осуществить предписанный маневр! Прием.

– Сто сорок второй: выполнение маневра запрещаю! Как поняли? Повторите! Прием.

– Дрозд: Сто сорок второй понял, отставить маневр. Продолжаю полет по заданному курсу…

Не сделал самолет круг…

Не разглядел сигналов?

Как же так?!

Лейтенант прикусил губу и оглянулся на своих офицеров. Сапер меланхолично жевал травинку, а коренастый командир минометчиков что-то писал в блокноте.

– Такие дела, славяне… Не увидели летчики наш сигнал.

– Бывает… – пожал плечами минометчик. Здоровенный и неразговорчивый лейтенант Григорьев эмоций почти никаких не высказывал.

– Как я понимаю, командир, – подал голос сапер, – авиация нас не поддержит?

– Похоже, да…

– Ну, нам и так и эдак на брюхе ползать… так что не сильно ты меня и расстроил.

– Как сказать… летуны могли фрицам основательно навешать!

– Что ж тогда они раньше этого не сделали? – снова пожал плечами минометчик. – Не надо было бы и нам сюда прыгать…

Десантники…

Малашенко про себя тихонько их уважал. Парни появились совершенно незаметно, просочившись сквозь порядки немецких войск. Шли они и вовсе со стороны глубокого тыла. Да не просто шли – еще и три миномета притащили на горбу! И все к ним положенное. Как пояснил Григорьев, на этом их похождения не заканчивались, десант ждало еще какое-то свое задание. Настолько важное, что после боя им предписано было оставить минометы и налегке, форсированным маршем уходить куда-то в немецкий тыл. Минометы предполагалось выносить саперам, а в случае невозможности это сделать разрешалось их подорвать на месте.