Дорога на юг - Мстислав Константинович Коган

Это был барон. На щеке у него красовалась свежая длинная ссадина. Шлема не наблюдалось. Остался только подшлемник. Должно быть срезали ремень и сбили в горячке бой.

— Жаль не удалось посмотреть на тебя в бою, но как командир ты оказался крайне неплох. Отличный трюк с баллистой и арбалетчиками на флангах. Ты где такой тактике научился?

Я снова прикрыл глаза. Мутило. От запаха дерьма, мочи и крови. От боли, неторопливо раздирающей спину. От крови, что уже пропитала рубаху и теперь начинала проникать в ткань гамбезона. От пота, жгущего глаза.

— Что-то вычитал в книгах, что-то узнал от Бернарда, до чего-то додумался сам, где-то сымпровизировал, — уклончиво ответил я, немного помолчал и добавил, — И без доли удачи конечно-же не обошлось. Мой отряд не сразу вступил в схватку. У нас было время подготовиться и расчистить корму от врага. А там уже — дело техники.

— Да и мы им здорово наподдали, — хохотнул Байран, — Почитай добрую сотню ублюдков положили. Если повезёт, парни сейчас на бриге ещё три-четыре дюжины голов настригут. Д-а-а… Я то думал, будет унылая поездочка, где даже кости толком размять не получится. А тут такой подарок сам приплыл к нам в руки. Что и говорить — отличное вышло развлечение.

Я ещё раз окинул взглядом палубу. Повсюду лежали тела. Некоторые ещё ворочались и стонали. Один из матросов, прижавшись спиной к фальшборту, выл, держась за искалеченную руку. Ему отрубили кисть. Теперь она безжизненным куском плоти свисала на небольшом куске кожи и мяса. Из культи тёк ручеёк крови. Он полз по предплечью до локтя и капал на палубу, смешиваясь с морской водой и алой слизью кишок валявшегося рядом бойца пустынь. У него из живота до сих пор торчал застрявший во внутренностях фальшион.

Повсюду лежали тела. В песочно-оранжевых одеждах, в жёлто-зелёных коттах, полуголые. В лужах собственной крови, постепенно размываемых солёными брызгами. Между ними кое-где виднелись вкрапления пурпурно-белых сюрко. Наш отряд тоже понёс потери. Не такие, как прочие, но всё-таки… ничего подобного мы не видели со времён осады Вестгарда. Это была не битва, а бойня. Бойня жестокая и бессмысленная.

— Да уж, — мрачно сплюнул я, — Отличное вышло развлечение.

— Да не кисни ты, — хохотнул барон, хлопнув меня по плечу ещё раз, — Любой бой — это потери и это нормально. Ты лучше подумай о том, какая нас ждёт добыча на бриге! Кстати, пойдем ка туда, пока парни не начали прятать её по карманам.

— Своим парням я доверяю, так что присоединюсь чуть попозже, — покачал головой я, бросив павезу и неуклюже ковыляя к проходу, ведущему на нижние палубы, — Сначала следует заняться раненными и проверить, целы ли те кто не взял в руки оружие. Одрик. Пятерых своих отправь за верёвками. Пусть проверят, не выпал ли кто за борт. А с остальными давай за мной. Алерайцы пробившиеся туда могут быть ещё живы.

Сказал, а у самого по спине липкой струйкой крови пробежал холодок. Что мы увидим, когда спустимся вниз? Живых и здоровых людей? Или следы бойни, подобной той, что случилась на верхней палубе. Айлин… Твою мать. Надо было отправить с ними хотя-бы четверых бойцов. Справились бы и без них как-нибудь. Дерьмо…

— Командир, у тебя кровь идёт, — бросил десятник, поравнявшись рядом со мной. Ещё четверо человек шли чуть сзади, — Может мы лучше сами туда…

— Ерунда. Просто старая рана открылась, — отмахнулся я, — Лучше подберите какие-нибудь щиты. Их тут много валяется.

— А ты, командир?

— Из меня сейчас боец неважный, так что буду благодарен, если кто-нибудь из вас меня прикроет. Собирайтесь и выдвигаемся.

Солдаты подобрали щиты и наш небольшой отряд отправился к нижним палубам. Небольшая дверь, запирающая квартердек была выломана. Её вырубили топором. В коридоре, соединявшим меж собой несколько кают царил беспорядок. Двери распахнуты. На полу валялись обрывки ткани, одежда, осколки разбитых бутылок. Пахло сыростью, прокисшим вином и какими-то странными пряностями. По верхнему этажу квартердека, как будто прошёл ураган. Всё выглядело так, словно сюда заскочили не воины, а бешеные звери, которым было всё равно что крушить и кого убивать.

— Ублюдки, — сплюнул Одрик, — Если они добрались до нижних палуб…

Он не закончил фразу. Всем и так прекрасно понимали, что мы там увидим, если оборона, которую наспех выстроили там, внизу пала. У всех хватало воображения, чтобы представить груды изувеченных тел. Отблески факелов на серой стали Алерайских ятаганов. На наконечниках болтов, так и не успевших покинуть арбалетное ложе. На тёмных лужицах крови, разлитых по полу.

Дверь, ведущая на нижнюю палубу тоже оказалась выломана. С ней расправились с особой жестокостью. Не просто пробили топорами и вытащили засов, а буквально раскололи на части. Дальше была лестница. Крутая и узкая. По ней мог пройти разве что один человек за раз.

— Я первый, — бросил Одрик, приподнимая щит и поудобнее перехватывая рукоять фальшиона, — При всём уважении, ты сам сказал, что не боец.

— Не торопись, — одёрнул я бойца, уже занёсшего ногу над ступенькой, — Если там остались наши, они могут подумать, что ты враг. Согласись, будет очень обидно, пережив бой, подохнуть от стрелы, выпущенной своими же, — я подошёл ко входу. Прокашлялся, набрал полную грудь воздуха и заорал, — Эй там, внизу. Битва окончена. Если друзья, опустите луки. Если враги, бросайте оружие и я обещаю вам лёгкую смерть.

— Капитан… — немного помявшись бросил Одрик, — Эти смуглокожие же по нашинскому не понимают.

— Попытаться стоило, — пожал плечами я, — Вдруг по интонации голоса сообразят, о чём речь.

— Ага, и будут готовы к нападению, — скептически заметил десятник, поудобнее перехватив щит и начиная спускаться по лестнице. За ним тут же отправился ещё один воин. Я пошёл третьим. В бою от меня мало толку, но вот на парочку заклинаний сил ещё хватит. А их должно быть достаточно, чтобы обезвредить трёх или четырёх бойцов.

Я старался держать лицо, но на душе скребли кошки. А на липкой от крови спине начинал выступать холодный пот. Я не хотел спускаться. Не хотел делать идти вниз. Не хотел видеть то, что могло там меня ждать. Твою мать. И почему не додумался выделить им хотя-бы четверых бойцов…

Нижняя палуба встретила нас тьмой, гробовой тишиной и отблеском