Кольцо Соломона - Михаил Палев

– Адреса не знаю, – призналась медсестра, – но встретила ее возле Горного института. А это как раз в том районе.

Тавров быстро добрался до двадцатой линии Васильевского острова. Он знал, что двадцатая и девятнадцатая линии – это не разные улицы, а всего лишь противоположные стороны одной и той же. Троллейбус привез его к искомой линии по Большому проспекту, что очень сэкономило время, поскольку дом номер тринадцать находился именно в этом районе. С квартирой возникла некоторая путаница: в одни квартиры вход вел с парадного подъезда, а в другие – только с черного, хотя все двери выходили на обе лестницы. Что интересно: питерцы оба подъезда величали «парадное». В конце концов, Тавров разыскал искомую дверь с двумя звонками. Под одним было написано «Извекова М.П.». Тавров долго и безуспешно звонил и уже почти отчаялся, как вдруг в дверях возник разгневанный всклокоченный мужик средних лет в вытянутой застиранной майке и обвислых спортивных штанах.

– Охренел, что ли?! – заорал он на опешившего Таврова. – Я с работы пришел, пожрал и лег соснуть перед ночной; ребенок только уснул – и тут ты названиваешь! Ну, нету Павловны, нету! В паломничество отвалила, карга старая, грехи замаливает!

Тавров не любил такие наглые наезды еще со времен боевой молодости. Поэтому он мгновенно выхватил пневматический «макаров» и прижал ствол к горлу опешившего от неожиданного поворота событий мужика.

– Заглохни и слушай сюда, козел! Знакомый вашей соседки написал заявление, что давно ее не видел и уверен, что ее убили соседи – то есть ты и твоя благоверная, – чтобы завладеть ее комнатой. Так что колись быстро, не то в отделении заночуешь. Понял?

В коридоре появилась женщина в засаленном халате.

– Что же ты творишь, ирод?! – накинулась она на Таврова, но тот быстро выхватил из кармана красную книжку с золотыми буквами на обложке и, помахав перед закаменевшим лицом мегеры, деловито осведомился:

– Передачу для мужа приготовила? Нет? Так беги, готовь!

Дружно рыдая, семейство клялось и божилось, что их соседка неделю назад уехала в паломничество и они понятия не имеют, где она сейчас обретается, да и знать этого не хотят, поскольку у них лишь одно желание: чтобы ее там наконец Господь прибрал.

Коммуналка, язви ее!

Поняв, что больше ничего не добьется, Тавров злорадно пригрозил перепуганной семейке повесткой и покинул коммунальный гадючник.

Выйдя на улицу, он позвонил Скавронову и попросил объявить в федеральный розыск Извекову Марию Павловну, 1948 года рождения, уроженку Ленинграда.

– И еще, Виталик, – добавил Тавров. – Хорошо бы Томилина взять под негласную охрану. Да, я понимаю, что это сложно, но пусть его поводят, пока он не приедет в Порхов.

– Валерий Иванович! – с досадой воскликнул Скавронов. – Вы должны понимать, что мои возможности небезграничны! Хорошо, я могу сделать так, чтобы Томилина подержали под наблюдением недельку. Но не более!

– Так приложи все усилия к тому, чтобы он в течение недели выехал в Порхов, – предложил Тавров.

– Хорошо, я переговорю с ним и объясню ситуацию, которая сложилась вокруг него, как основного наследника Федорова, – после короткой паузы пообещал Скавронов. – Он, в конце концов, взрослый человек и должен понять, что просто так органы внутренних дел круглосуточную охрану гражданам не предоставляют. В Питере его поводят… А дальше, до Порхова?

– Я сейчас в Питере и ради этого могу задержаться на недельку, – заверил Тавров. – Поеду в Порхов вместе с Томилиным.

– Хм… – задумался Скавронов. – А оружие у вас есть?

– Пневматический «макаров», – признался Тавров.

– Господи! Валерий Иванович! – простонал Скавронов. – Ну, неужели вы, как частный детектив и человек со связями в МВД, до сих пор не удосужились получить разрешение на оружие?!

– Мне никогда это не требовалось, – возразил Тавров. – По моему убеждению, пистолет в кармане создает ложное чувство безопасности, что само по себе очень опасно.

– Ну, хоть травматику себе купите! – взмолился Скавронов. – Я позвоню в ваше отделение, там разрешение моментально оформят. Ведь вы все-таки не Шварценеггер и не Сигал!

– Хорошо, Виталик! – согласился Тавров. – Короче, договаривайся с Томилиным, я поеду с ним. Договорились? До связи!

Тавров съездил на кладбище и по нарисованной Томилиным схеме быстро нашел могилу его брата. На небольшой мраморной плите было написано: «Томилин Витя». Вместо двух дат – рождения и смерти – стояла только одна: «19.03.1987».

Когда Тавров выходил с кладбища, ему позвонил Скавронов:

– Валерий Иванович! Томилин готов выехать послезавтра. Я дал знать кому следует. Для вас обоих уже заказаны билеты на ближайший поезд. 677-й, Санкт-Петербург—Великие Луки. Отправляется в половине седьмого вечера, прибывает в Порхов в половине второго ночи. Я уже позвонил Егорычу, он вас встретит. Вы готовы?

– Я, Виталик, как ветеран пионерии, всегда готов, – проворчал Тавров. Он рассчитывал погулять по Питеру, съездить в Петергоф и Пушкин, расслабиться и был недоволен тем, что послезавтра предстояло выезжать в опостылевшее Донце.

Но поехать вместе с Томилиным Таврову было не суждено.

Глава 9

Хочешь насмешить Господа Бога, поделись с ним своими планами.

Эту поговорку Тавров вспомнил, когда в номере гостиницы укладывал чемодан. Внезапно позвонила Катя:

– Валерий Иванович! – взволнованно сообщила она. – Звонил Шабронский, очень недовольный, и спрашивал, когда вы наконец представите ему отчет.

– Катенька! – недовольно воскликнул Тавров. – Более неудачное время трудно придумать! Надо было объяснить Шабронскому, что еще не готовы материалы наблюдения и…

– Валерий Иванович! – решительно перебила его Катя. – Кравцов еще вчера привез все материалы.

– Вот как? И что?

– Он сказал, что подозрения полностью подтвердились. Вам осталось только составить отчет и встретиться с Шабронским.

Шабронский был известным предпринимателем и обратился к Таврову с просьбой выяснить образ жизни его племянника. Бизнесмен подозревал, что племянник имеет крупные долги и вступил в соглашение с конкурентами, чтобы передать им бизнес дядюшки. Вначале Шабронский поручил проверку начальнику своей службы безопасности, но тот заверил, что парниша чист. Бизнесмен заподозрил, что начальник службы безопасности находится с ним в сговоре, и обратился к Таврову. Похоже, что подозрения полностью подтвердились.

– Хорошо! Выезжаю в Москву сегодня же вечером, – принял решение Тавров. – Сообщи Шабронскому, что я готов с ним встретиться завтра, после семи часов. С вокзала сразу поеду в офис работать с материалами. Приготовь мне там что-нибудь поесть. И заложи в кофеварку кофе. Хорошо?

Проинструктировав Катю, Тавров позвонил Скавронову и сообщил о внезапно возникших проблемах.

– Вот же хрень какая! – посетовал Скавронов. – Ладно, я договорюсь, чтобы послали человека сопроводить Томилина до Порхова. Черт, времени как мало!

Таврову удалось взять билет на верхнюю полку в купе 29-го скорого. Поезд должен был прибыть в Москву без десяти шесть утра.

Лежа на полке купе и слушая храп соседей-командированных, Тавров пытался проанализировать ситуацию.

Итак, он узнал, куда и каким образом исчез отец Иоанн вместе с уносимой вырвавшимся на свободу демоном Папиротом Книгой Агриппы. При помощи кольца Соломона отец Иоанн сумел направить Книгу в ближайший портал и телепортировать ее туда, где она могла оказаться в относительной безопасности: на дно колодца Чертовой поляны. Получается, что он чувствовал за собой слежку: ведь совсем не случайно исчез труп Бломбергиса – похитители явно рассчитывали найти на нем кольцо Соломона, но просчитались. Однако, будучи неуверенным в своей дальнейшей судьбе и допуская возможность, что он попадет в руки тех таинственных незнакомцев, что охотились за наследием Соломона, отец Иоанн не рискнул брать кольцо с собой. Поэтому запечатал портал с Книгой Агриппы, спрятал кольцо в корнях старого пня, а при удобном случае прислал Федуну письмо с инструкциями, содержавшими недвусмысленное указание о местонахождении кольца Соломона. Вопрос о том, что связывало потомственного колдуна Федуна и Наблюдателя орденского Северо-Запада отца Иоанна Белиссенова, по-прежнему оставался открытым. Так же открытым оставался вопрос о нынешнем местонахождении как отца Иоанна, так и кольца.

Скавронов был убежден, что Федун передал кольцо своему седьмому сыну Владимиру Томилину. Порывшись в Интернете, Тавров узнал, что в соответствии с мистическими традициями седьмые сыновья считаются прирожденными колдунами, а седьмые дочери – прорицательницами. Также Тавров выяснил, что колдуну перед смертью обязательно надо найти себе преемника и передать ему свою магическую силу. Если такого не происходит, то судьба колдуна печальна: он знает срок своей смерти, но если к этому сроку не осуществит обряд, то не сможет умереть и подвергнется страшным мукам, поглощающим его силы. Передача силы обычно производится простым физическим контактом: колдун касается любой части тела избранного человека и произносит – обычно беззвучно, про себя – слова заклинания, после чего сила переходит к преемнику, а сам колдун вскоре уходит из Мира людей. Если учесть, что Федоров-старший был колдуном и унаследовал этот дар от далеких предков, то суммарная колдовская сила у Федуна должна была иметь впечатляющие масштабы.