Мы - домовые! (СИ) - Арлен Аир

— Ужина, значит, сегодня не будет, — подоспела Крыса со своим замечанием.

Почему она так решила, я не сообразила. Надсмотрщица, чуть позже, пояснила для особо тупых, выстроив нас перед бараком для допроса. Её женщины боялись больше, чем бабкиных угроз. Описали всю сцену подробно, а я подтвердила их слова. Сопровождаемые надсмотрщицей Крыса с подружкой увели бабку. Нам же было велено не расходиться и ждать.

Стояли мы долго. Пару раз приходили проверяющие, пересчитывали строй. Гонг, сигнализирующий отбой, оказался не для нас. Надсмотрщица хоть и вернулась, но продолжала ходить вдоль строя женщин, выспрашивая незначительные детали. Спать отпустила нас за полночь, а утром наказание для группы продолжилось.

Завтракать никого не повели, зато отправили на центральную площадку смотреть на казнь. Виселица в этом заведении для женщин была крепкая и надёжная. Ею явно часто пользовались, как и пьедесталом для других наказаний. Верещащая бабка уже была на месте, много времени казнь не заняла. На меня это зрелище произвело самое негативное впечатление. Если раньше я думала, что переживу два года тихой мышью, то теперь стала опасаться не мелких Крысиных пакостей, а гораздо большего — не убьют заключённые, так руководство казнит. К тому же повод для волнения имелся.

Синяки с моего лица уже сошли, порезы на голове заросли. Отрос небольшой ёжик светлых волос, который, несмотря ни на что, мне шёл. Я снова стала симпатичной девушкой, и задумчивых взглядов со стороны надсмотрщицы стало больше. Крыса тоже не оставалась в стороне, норовя меня то пихнуть, то стукнуть исподтишка. Казалось бы, чего ей нужно? Я никогда не конфликтовала, не отвечала на её происки, не жаловалась. И всё равно Крысе моё существование не давало спокойно жить.

После казни бабки и убийства Рыжей Крыса с новой подружкой чуть притихли. Почти полтора месяца ничего особенного не происходило. Разве что Тозя ставила меня постоянно на мытье полов в спальне, надеясь услышать мольбу и просьбу заменить работу. Один раз Крыса меня подставила, вылив всю питьевую воду в туалет. Питьевая вода была в числе моих обязанностей. Не уследила я, отвлеклась по глупости и получила от Този штрафные работы на весь барак, включая туалеты и душевую.

Туалеты я мыла магией очень осторожно, чтобы не получилось слишком чисто. С душевыми поступила так же, управилась вовремя, а старшей влетело от надсмотрщицы. Да и остальным женщинам перепало. Они же бездельничали, сидя позади барака, наслаждаясь отдыхом и вечерним солнышком. Надсмотрщица чуть стек об их спины не сломала, когда разобралась, что это за посиделки. Загнав всех в барак, устроила вначале досмотр, затем продержала всех лишний час после отбоя, прочитав воспитательную лекцию. Хотя обычно надзирательница нас несильно контролировала. С утра построение, затем дружно под её присмотром топали в столовую, далее все по рабочим местам. Раз в неделю надсмотрщица устраивала досмотр. Чего искала — непонятно. У всех один набор вещей и хм… прокладок. А тут она словно с цепи сорвалась. Провожала всех по рабочим местам, следила за самой работой, тщательно отбирая продукцию. Крысе несколько раз возвращала ножны, придравшись их к качеству.

После ужина снова все работы шли под присмотром надсмотрщицы. График уборки был переписан заново. Мне от этого особых послаблений не перепало, но каждый день спальню я не мыла, чему не была рада.

Соседки по бараку посчитали виновной во всех своих бедах меня. Взгляды кидали такие, что жуть! Спать теперь по ночам я откровенно боялась. Придушат по-тихому и никто не узнает, кто виноват.

Если быть совсем объективной, то не только у меня были неприятности. Хилую и бледную девицу, спавшую напротив моей кровати, шпыняли не меньше. Над ней Крыса стала издеваться задолго до моего появления в Восточном. Пайка хлеба этой Бледной уходила подружке Крысы. Не знаю, до какого состояния нужно было довести девушку, чтобы она в один из дней повесилась в душевой.

— Сама она, сама, — уверяла Тозя надсмотрщицу. — Давно смурная ходила.

— Сама, конечно, — заверяли другие женщины.

Я и верила, и не верила. Вполне вероятно, что Бледной помогли уйти из жизни. С другой стороны, проблем из-за этого наша группа получила ещё больше. Снова долгие построения, лишение ужина и завтрака. Бесконечные вопросы, досмотры и урезание ночного сна.

Расследовало самоубийство какое-то местное руководство. На пять дней растянулось наше мучение. Еды урвать для себя тайком я успевала, но спать хотелось постоянно. В таком состоянии находились все и мою травлю временно позабыли. Мне даже поверилось, что всё устаканилось и Крыса оставила меня в покое. Ей хватало того, как меня наказывала надсмотрщица.

— Работаешь мало? Расцветаешь с каждым днём? — шипела надзирательница, от которой не укрылось то, что мой внешний вид лучше, чем должен быть в таких условиях содержания. — Для нашей красотки дежурства по туалетам и душевым на полмесяца. Сама прослежу.

Последнее замечание огорчило. Я было обрадовалась, как магией всё помою, а сама отдохну, а на деле всё оказалось гораздо хуже. В течение нескольких дней подряд надсмотрщица изводила меня придирками.

— Углы плохо вымыты, — щёлкал её стек по моей спине. — Полы слишком влажные, — и так далее.

Наконец ей надоела эта забава или она решила передохнуть после тяжких трудов. И как по заказу Крыса с подругой активизировались. В один из дней они последовали за мной в душевую с явно нехорошими намерениями. Дверь моей шваброй зафиксировали и стали не спеша приближаться.

— Черенок метлы сломался, — продемонстрировала Крыса щербатую улыбку. — Удачно так. Мы у всех молодых соседок проверяем девственность, до тебя долго очередь не доходила. А тут инструмент как по заказу.

Паника накрыла меня с головой. Самка оказывается ничуть не пугала. Она совершенно точно обрисовала ситуацию в Восточном. Я же продолжала надеяться на лучшее и сдаваться без боя не собиралась. К тому же эти мерзавки не ждали от меня сюрприза. Страх придал мне сил и уверенности. Стоило Крысе приблизиться, как я выхватила из подпространства топорик для отбивания мяса и врезала со всей силы обухом ей по голове.

Крыса так и не успела использовать своё оружие лишения девственности. Кровь брызнула во все стороны и женщина стала заваливаться на меня. Её подружка не поняла причины появления кровавых капель на моём лице и не успела отреагировать вовремя. Её тоже пришлось бить топориком, поскольку свидетелей оставлять не стоило. Думала, я сама упаду рядом от страха и брезгливости.

Домовой не может переправить в подпространство никого из живых существ, кроме себя. Зато туда отлично убираются трупы вместе с орудием преступления. Чтобы отмыть душевую, мне понадобилось минут десять. Себя я приводила в порядок в ванной подпространства. Там же переоделась в скопированный комплект одежды и поспешила выбраться обратно.

Душевая выглядела как обычно, может, излишне чистой, но без следов кровавой бойни. Ещё раз проверив все углы, я поправила одежду и вышла в коридор. Повезло, что в этот вечер надсмотрщица нас не пересчитывала и не проверяла. Женщины излишним любопытством не страдали и на отсутствие двух соседок не отреагировали.

Пропажа обнаружилась на утреннем построении, где сразу был устроен допрос. Все дружно подтвердили, что в спальне этой парочки не было. Предыдущим вечером девушки подметали дорожки вокруг барака. Всем известно, что там работы от силы на четверть часа. Куда они делись после, никто не знал. Тозя заметила, что эти двое пошли попить, и на этом следы обрывались.

— Ты убирала туалеты и душевые, — проявила надсмотрщица проницательность.

— Не видела, — стала я сразу всё отрицать.

Нюх у надсмотрщицы был как у овчарки. В смысле чуяла она неладное, нутром ощущала мою вину, а доказать ничего не могла. Предполагаю, мои артистические способности были так себе, но придраться было не к чему. Случай исчезновения двух заключённых оказался неординарным в Восточном. Начальница наведалась в наш барак и вместе с надсмотрщицей проверила каждый закуток.