Восставшие из сортира. Сборник статей о современной России. - Алексей Кунгуров

Нынче ситуация один в один: реальное производство падает, а доходы его владельцев растут. Государство осуществляет дико затратные «инвестиционные проекты», которые на выходе не дают ничего кроме убытков. Например, в УрФО уже который год десятки миллиардов рублей бросаются в топку мегапроекта «Урал промышленный — Урал полярный». На выходе только красочные презентации и провальные проекты вроде строительства заводов (например, «Полярный кварц»), которые никогда не будут ничего производить. Они вообще не будут построены, ибо бесконечный процесс строительства есть лишь повод для получения бюджетных траншей с последующим их распилом.

Но финансовая политика царя Николашки в последние годы его царствования кажется образцом здравомыслия по сравнению с тем, что устроили либералы-февралисты, дорвавшись до власти. Складывается впечатление, что они решили с помощью бешеной эмиссии в кратчайшие сроки уничтожить финансовое хозяйство страны. Надо признать, с этой задачей они справились блестяще, подготовив благодатную почву для Октября.

В 1989 году, когда перестройщики перешли к активной фазе свой деятельности по уничтожению СССР, была осуществлена разрушительная по масштабу финансовая диверсия — Государственный банк разрешил обналичивание безналичных средств предприятий, которые использовались ранее лишь для расчетов между юридическими лицами и государством. В результате громадные денежные массы хлынули на потребительский рынок, вызвав инфляцию и тотальный дефицит. Именно тогда были введены карточки на продукты, которые люди помнили разве что по годам войны. Разумеется, демо-СМИ тут же объяснили народу, что экономический хаос возник из-за врожденной неэффективности социалистического хозяйства.

Эксклюзивное право на обналичивание средств предприятий получили так называемые центры научно-технического творчества молодежи (ЦНТТМ), которые создавались под эгидой ВЛКСМ или КПСС. Очень скоро на базе этих ЦНТТМ возникли первые коммерческие банки — инкубаторы олигархии (одним из активистов НТТМ был Миша Ходорковский). Именно тогда, еще при жизни СССР, стартовал процесс теневой приватизации. Государственные предприятия обрели право хозяйственной самостоятельности, а директора смогли распоряжаться крупными суммами «черного» нала. Нетрудно догадаться, что многие тут же использовали этот даровой ресурс для личного обогащения. Итог — крах СССР. Проводником столь «мудрой» финансовой политики стал Виктор Геращенко — один из теневых архитекторов Перестройки. Геращенко — уникальный в своем роде специалист — любую кризисную ситуацию он исхитрялся превратить в катастрофу. Как известно, на финансовых катастрофах делается самый большой банкирский гешефт, так что удивляться этому не стоит.

С 1992 года в РФ официально введен режим внешнего валютного управления (currensy board), когда курс национальной денежной единицы привязывается к иностранной валюте, и государство утрачивает суверенитет в проведении эмиссионной политики. Совершенно официально эмиссионный центр РФ — Центробанк — частное предприятие, и государство не имеет права вмешиваться в его «внутренние» дела. Кто же контролирует ЦБ РФ? Золотой запас страны — единственный реальный актив — находится за рубежом на счетах Всемирного Банка. Кое-какие выводы сделать можно. Если верить Уставу, то основной обязанностью Центробанка является поддержка стабильного курса доллара по отношению к рублю. Экспортеры обязаны сдавать ему валютную выручку, поэтому в периоды высоких нефтяных цен осуществляется усиленная эмиссия. Валюта тут же возвращается за рубеж, мы же имеем взамен лишь усиление инфляции и опережающий ее рост потребительских цен. Это, следует отметить, происходит именно в годы экономического роста. Во время кризиса же, как ни странно, инфляция замедляется, поскольку приток валюты снижается.

На первый взгляд кажется, будто финансовое положение РФ будет относительно стабильным по крайней мере до тех пор, пока не рухнут нефтяные цены. Но это иллюзия. Поскольку РФ фактически не обладает финансовым суверенитетом, коллапс может случиться в любой момент, даже если цена барреля будет ползти вверх. Вот что произошло в 1998 г. в Индонезии:

«Президент Индонезии Сухарто правил страной около 30 лет. За это время Индонезия превратилась в крупную промышленную державу. Страна открылась для капитала, и поток инвестиций хлынул в индонезийскую экономику. Темпы прироста до 1997 года составляли около 7 % в год. Возникали новые отрасли промышленности. И вдруг, как по приказу свыше, началось паническое бегство иностранного капитала за границу. Возникла финансовая паника, при которой иностранцы стремились забрать свои капиталы из попавшей в беду страны. К уходу иностранных капиталов добавилась волна бегства капиталов, принадлежащих местным собственникам.

В отличие от остальных стран ЮВА, где в основном сохранилась стабильность цен, в Индонезии произошел сильный всплеск инфляции, объяснявшийся большими размерами падения курса индонезийской рупии.

Индонезийские города страдают перенаселенностью, особенно Джакарта. Поэтому там имеется значительный социальный слой безработных лиц, имеющих временную работу, и криминальных элементов. Рост цен в сочетании с ростом безработицы, вызвало вспышку беспорядков. В начале января 1998 года, когда курс доллара в Джакарте достиг 11 тысяч рупий (до кризиса он колебался в пределах 2–3 тысячи), началась паническая скупка продуктов и предметов первой необходимости, образовались очереди и давки в магазинах. В Джакарте произошли погромы на этнической почве — избиения и убийства этнических китайцев.

Уличное насилие достигло пика в мае 1998 года. К тому моменту к экономическим требованиям добавились политические. После того, как во время студенческой антиправительственной демонстрации были убиты и ранены несколько человек, начались настоящие уличные бои, в ходе которых, только по официальным данным, погибли около 1200 человек. Политический кризис принял необратимый характер. Председатель парламента потребовал отставки Сухарто. Руководство вооруженных сил, на которое ранее президент неоднократно опирался, заняло выжидательную позицию.

19 мая несколько тысяч студентов заняли здание парламента и три дня удерживали его. Парламент вместе с лидерами студенческого движения предъявил Сухарто ультиматум. 21 мая 1998 года, после 32 лет диктаторского правления, 77-летний президент объявил о своей отставке.» (Максим Петров, «Механизмы государственных переворотов»).

Совершенно очевидно, что свержение Сухарто было организовано внешними силами, ибо дееспособной оппозиции в Индонезии просто не было. Спрашивается, зачем Большие Дяди свергли Сухарто, если он, как и наши либерасты, все реформы в стране проводил под их диктовку? Ответ банален — не захотел делиться. Практически все прибыльные отрасли экономики сосредоточились непосредственно в руках клана Сухарто. Поэтому буйные джакартские студентики и были использованы Дядями для защиты своих интересов. В этом случае, кстати, чем сильнее в студенческой среде левые настроения, тем лучше для мирового капитала, ибо левацкий молодняк всегда можно использовать в качестве пушечного революционного мяса.

Возможен ли в РФ вариант внешней финансово-экономической агрессии? Давайте посмотрим. Тупые путинисты иногда пафасно заявляют, что Путин вытащил Россию из долговой ямы. Умные путинисты этой темы вообще стараются не касаться, ибо никогда в своей истории страна так стремительно не влезала в долги, как в годы путинской стабильности и «экономического роста». В момент первого восшествия «преемника» на кремлевский престол в начале 2000 года совокупный внешний долг РФ составлял $159 млрд. Пика он достиг через пару месяцев после оставления Путиным президентского поста — в III квартале 2008 года — $542,1 млрд (из них $499,3 млрд приходилось на корпоративный сектор).

На 1 января 2010 года совокупный внешний долг составил $471,6 млрд, из которых $37,6 млрд принадлежат государству. За 2009 год общий долг сократился на $9 млрд. Не спешите радоваться положительной динамике, выплаты по казенному долгу государство делать уже не в состоянии. В текущем году оно должно вернуть кредиторам $4,6 млрд, однако уже в апреле впервые за 12 лет правительство прибегло к внешним заимстованиям в размере $5,5 млрд. Первоначально Кудрин собирался подзанять в Европе $17 млрд, но к счастью для Кремля вверх скакнули нефтяные цены.

Корпорации же должны отдать должков в этом году на $91,3 млрд (по другим данным на $124 млрд). И они их отдадут, можете не сомневаться. Но отдадут явно не из прибыли, ибо с прибылями в период кризиса почти у всех дела обстоят неважно. Сокращение долга корпораций происходит зачастую путем так называемой реструктуризации, когда заемщик передает кредитору не деньги, а свои акции. Даже в самом благополучном предкризисном 2007 г. российские компании, чтобы расплатиться по долгам, вынуждены были занимать, наращивая свои долги, то с началом кризиса гасить задолженность они могут только за счет передачи кредиторам своих акций.