Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений - Джефф Кокс

Но она совершенно не была уверена в том, что Виктор услышал ее сло­ва. К тому же Сара сомневалась в том, хочет ли она сама, чтобы ее слова были услышаны.

* * *

Вечером того же дня, после поездки в Роквилль, Эми пришлось вер­нуться в офис, чтобы закончить все запланированные дела и решить мас­су вопросов, которые она отложила из-за презентации. Домой она добра­лась довольно поздно, лишь к восьми часам вечера.

По просьбе Эми семейный ужин начался без нее. Поэтому к моменту ее появления на пороге все остальные члены семьи уже закончили трапе­зу. Ожидая, пока мать разогреет для нее ужин, Эми пристроилась возле кухонного стола с бокалом красного вина.

— Ой, совсем забыла! — вдруг воскликнула Зельда. — Тебе же кто-то звонил!

— Кто?

— Мужчина.

— Что ж, круг сужается. Мужчина — страховой агент? Или мужчи­на — фондовый брокер?

— Нет. Он сказал мне свое имя, и я записала его на клочке бумаги. Но куда же я его дела?

— Я рада, что к телефону подошел не папа.

— Эми... — укоризненно произнесла мать.

— Извини.

— Вот эта бумажка. Он звонил около шести часов.

На маленьком клочке бумаги обнаружилось имя Тома Доусона и но­мер его телефона.

— Забавно, — усмехнулась Эми и потянулась к сумочке, в которой ле­жал ее телефон. — У него есть мой рабочий номер. Странно, почему он решил позвонить мне домой?

Она отыскала телефон и вышла на улицу через черный ход, плотно прикрыв за собой дверь.

Внезапно она поняла, что вышла из дома вовсе не потому, что на ули­це лучше ловится сигнал. Она просто не хотела, чтобы разговор услы­шал кто-либо из домашних. Эми заметила, что волнуется, и заставила

себя успокоиться. Только после этого она набрала нужный номер теле­фона.

Том поднял трубку практически сразу же.

— Алло?

— Привет. Это Эми. Эми Киолара. Вы звонили?

— Да, звонил. Вы забыли в моем самолете зонтик.

Эми напрягла память и вспомнила, что действительно брала с собой зонт, поскольку прогноз обещал ливень после полудня. Но дождь так и не начался. И она совершенно забыла о зонтике, выходя из самолета на­встречу ярким солнечным лучам.

— Точно, вы правы, — сказала она. — Извините...

— Ничего, без проблем. Я думал, что может быть,.. Знаете, я мог бы заскочить к вам на минутку и отдать его.

— Заскочить? Ко мне?

— Если вы не заняты и все такое...

— Но я только что вернулась домой...

— Что ж, если это неудобно...

Она услышала сомнение в его голосе и — к своему великому удивле­нию — поняла, что Том нервничает, разговаривая с ней. Поразительно, этот бывший морской пехотинец, видевший смерть собственными глаза­ми, этот пилот, смелость которого подтверждалась во множестве слож­ных ситуаций, волновался. Эми почувствовала, как волна теплых чувств к нему наполняет ее сердце.

— Том, если вы хотите заехать, то приезжайте. Нет проблем. — Она слышала свой собственный голос как будто со стороны.

— Отлично. Я буду у вас через десять или пятнадцать минут, если это удобно.

— Разумеется. У вас есть мой адрес? Может быть, вам подсказать, как доехать?

— Не нужно, я найду вас. До скорого.

Эми вернулась в кухню и рассказала матери о состоявшемся разговоре.

— Он скоро приедет.

— Кто?

— Том Доусон!

— Но, Эми, в доме не убрано! — воскликнула мать и начала лихорадоч­но собирать вещи.

— Мама, он всего лишь привезет мне зонтик! Остановись! В любом случае, это совершенно не важно!

Эми допила вино и прошла в гостиную, где действительно царил бес­порядок. Газеты, которые читал ее отец, валялись вперемешку с видео­играми и DVD детей. Сами же виновники этого хаоса, Бен и Мишель, са­мозабвенно уставились в телевизор — при этом они, игнорируя диван, лежали прямо на ковре.

Эми направилась к ним с намерением сказать несколько гневных слов, но остановилась. В конце концов, она сама только что сказала матери, что это неважно. Том просто привезет ее зонтик. Разве в этом было что- то важное?

«Да, это важно, потому что он тебе нравится», — сказал ее внутрен­ний голос. Эми показалось крайне странным, что до этого момента она обычно не скрывала свои чувства от себя самой. Да, несколько раз с мо­мента их последней встречи она думала о Томе. Конечно, это были не девичьи мечты. Просто что-то в нем показалось ей интересным.

Эми знала, что он не женат. Как-то она прямо спросила его об этом во время одного из полетов — и он дал ей прямой ответ. Но этим знания Эми о его жизни полностью исчерпывались. Разумеется, он много шу­тил и рассказывал о разных приборах, они обсуждали погоду и говори­ли на другие темы, однако эти беседы не сообщали практически ничего о нем самом. Она же рассказывала ему о многих событиях своей жизни. Том всегда вежливо слушал, но его истинное отношение к услышанному всегда скрывалось за его солнечными очками. Теперь же он должен был появиться у нее в доме, и она внезапно почувствовала, что с нетерпением ждет его приезда. Это показалось ей странным и даже несколько непри­ятным.

Эми начала собирать разбросанные газеты и раскладывать по своим местам диванные подушки. Зельда вошла в комнату, протягивая дочери тарелку с вилкой.

— Вот, съешь что-нибудь!

Но в этот момент раздался звонок в дверь. Эми посмотрела на экран камеры, прикрепленной у входа в дом. Это был Том, и в руке он держал ее зонт. В этот раз он был, как ни странно, без очков. Эми заметила, что у него красивые глаза. Голубые, как небо, что вполне подходило к его профессии.

Она открыла входную дверь и вышла к нему со словами:

— Спасибо за то, что привезли его. Мне жаль, что я причинила вам хлопоты.

— Без проблем. Вы сегодня работали допоздна?

— Да, и это практически не имеет конца. Я имею в виду, что постоянно есть чем заняться.

Зельда выглянула из-за плеча своей дочери.

— Мама, это Том, — сказала Эми. — Том Доусон, пилот.

— Как поживаете? — спросила Зельда.

— Приятно познакомиться с вами, мэм, — учтиво ответил Том.

Затем, к ужасу Эми, мать сказала:

— Том, не желаете ли лимонаду?

Выразительный взгляд Эми, обращенный к матери, был более чем красноречив: «Мама, мне не двенадцать лет!» Вслух же она произнесла:

— Может быть, Том захочет пива, бокал вина или чего-нибудь дру­гого.

— Нет, нет, — ответил он,— лимонад вполне меня устроит. Спасибо.

— Присаживайтесь здесь, — предложила Зельда, указывая на старо­модные качели, стоявшие на улице под навесом. — А лимонад я сейчас принесу.

На качелях лежали большие пушистые подушки. Они были очень удоб­ны, но, как оказалось, значительно уменьшали доступное для сидения пространство. Поэтому, разместившись на подушках, Эми поразилась тому, насколько близко оказался к ней Том. Судя по всему, такая вынуж­денная близость казалась дискомфортной и Тому, поэтому он положил на подушку между собой и Эми зонтик, как бы проводя разделительную черту.

— Так вы живете где-то неподалеку? — спросила Эми.

— Да, недалеко.

Он назвал свой район, и Эми поняла, что знает его — обычный район с непритязательными домиками, чуть более новыми, чем дом, в котором жила она сама. Она попыталась представить себе, как мог бы выглядеть его дом, и почему-то ей сразу представилось, что он должен напоминать миниатюрную базу морских пехотинцев. Она почти рассмеялась от этой мысли, но вовремя удержалась и ограничилась широкой улыбкой.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил он, тоже улыбаясь, но не понимая причины ее веселья.

— Нет, ничему, — ушла от ответа Эми. — Просто вечер так прекрасен. Вы нашли мою улицу без проблем?

Разумеется, у него не возникло никаких проблем. На обочине стоял его автомобиль, черный Ford Mustang с форсированным двигателем. Ка­залось, стоит его завести и нажать на газ, как под ним загорится асфальт.

Видимо, это любимая игрушка Тома, подумала Эми, так как обычно он приезжал в аэропорт на чистом, но довольно старом пикапе.

Зельда принесла лимонад в кувшине, и Том встал, чтобы взять у нее два стакана, один из которых протянул Эми.

— Не хотите ли присесть, мэм? — предложил он Зельде.

— Нет-нет, мне еще нужно кое-что сделать — к примеру, выяснить, куда запропастился мой муж. И, пожалуйста, называйте меня Зельдой.

Снова оказавшись вдвоем, они пили лимонад и разговаривали. И по­степенно напряжение стало спадать. Том немного разоткровенничался и рассказал, что родился не в Северной Каролине и вообще не на Юге, а на Аляске. Его отец тоже был пилотом на небольшом аэродроме к востоку от Фэрбенкса, а мать заведовала местным почтовым отделением. Отец, помимо прочего, занимался доставкой почты в отдаленные районы, где практически не было дорог. В первый раз Том сел за штурвал самолета в девять лет, а к четырнадцати годам уже тайком и без разрешения ро­дителей самостоятельно летал на самолете. Так он пытался помочь отцу, страдавшему от тяжелой болезни. В семнадцать лет он получил удостове­рение пилота. А в девятнадцать, примерно через год после смерти отца, поступил в корпус морской пехоты.