Ну, понеслось! - Елена Янук

Ник – начальник охраны. Значит, они обо всем договорились? Вот почему Кирилл так спокоен. Тогда почему его еще здесь нет?

Я почувствовала, что появилось отчуждение, и медленно отодвинулась к бетонной стене. Он сопровождал мои действия кривой ухмылкой с налетом легкой обиды. Ну а как он хотел? Для него я очередное развлечение, а вот он для меня – нет. Я не допущу, чтобы об этом догадались, но себя-то не обмануть!

– А как Ник? – тихо сказала я, чтобы заполнить паузу.

– Не знаю, но думаю, что наверняка есть причина… – Мы друг друга поняли.

Прервав наш разговор, наверху раздались глухие шаги. Вот и негодяи пожаловали. Стоя почти вплотную к Кевину, я превратилась в слух. Но смогла разобрать только то, что жестко произнес один из похитителей:

– …Он одним ударом убил моего брата! – Судя по звуку, он стоял дальше всех от ямы. – …Мот ему даже ответить не успел.

– А как ты хотел? Он и тебя убьет, когда доберется! – язвительно хмыкнул второй, стоявший ближе.

От этих слов по спине пробежал холодок. Будут мстить? Не понимаю, как можно смеяться над тем, что кто-то погиб.

Мот? Мот? Я вспомнила его удар и заступничество Крыса. И мысленно вернулась к драке, ощутив боль и ужас. Я огромными от страха глазами посмотрела на Кевина.

Один из прибывших, – а, судя по разговору, их трое, – подошел к краю нашей ямы. Бетонная плита легко съехала вбок, почти полностью открыв верх. Странно, не было слышно ни малейшего звука работы механизмов, а ведь ее чем-то сдвинули! Наверное, в другое время я не обратила бы на это внимание, но сейчас ловила каждую мелочь. Пытаясь понять, что они задумали, почувствовала, что паника уже не поддается контролю. Кевин тоже напрягся, шагнул, прижал меня к себе, щедро делясь своей силой. На короткое мгновение наши взгляды снова встретились, и в них читалось ожидание.

– Эй, вы! Мы вам дружка принесли! – Высокий юношеский голос с небольшим акцентом мне был незнаком, это, видимо, третий, с которым беседовали похитители. Он же со смехом закончил: – Групповушку организуете.

Я почувствовала, как у Кевина напряглись бицепсы, но он промолчал. Ну да, глупо с ними ругаться из ямы. Я услышала шум, словно что-то волокли по бетонному полу, задевая все углы. Это оказалось крупной рыжей собакой, которую, напоследок грубо пнув, скинули к нам. Изуверы!

Мой истошный вопль: «Нет!» – заставил Кевина устремиться ко мне, а не к бедной собаке. Закрыв рот ладонями, я медленно покачала головой, отказываясь от его помощи. Смерть пса меня окончательно добила.

Негодяи, что безжалостно сбросили в яму животное, тупо заржали. Боже мой, какой-то ужас!

Мы не показали, что их хохот задел, чтобы живодерская выходка не достигла цели. Но в душе… Меня трясло, я прикусила губу до крови, чтобы не брызнули слезы.

Было видно, что Кевин тоже на миг сжал челюсти, но его лицо вновь стало невозмутимым. Он подошел к псу и, склонившись, оглядел бедолагу, пальцами приоткрыв ему веки.

Я тоже хотела кинуться к собаке. Кевин остановил:

– Нет, он может искусать, его сильно избили.

Кевин вновь склонился к покалеченному псу, потом качнул головой и сказал:

– Люд, его трогать нельзя, он жив и даже скоро придет в себя.

– Жив?! – выдохнула я. – Понимаешь, я просто вспомнила, как они тебя сюда скинули… Да и пса жалко…

– Хм, это не пес, – поправил Кевин, медленно вставая.

Я внимательно вгляделась в животное. И, шокированная, отступила, с неприязнью всматриваясь в полоски на шкуре:

– Гиена?

Кевин мягко поправил мои волосы.

– Да. Но, видно, не из стаи.

– Какой стаи?

Я в недоумении обернулась, Кевин пожал плечами.

– Пожалуйста, ему надо помочь, – произнесла я дрогнувшим голосом.

– Пока ему ничем не поможешь.

Уже прошел час, как к нам бросили избитого Макса, но Люда все так же отрешенно стояла посередине колодца на бетонном полу, опустив голову. Я заметил, что ее внешнее спокойствие было мнимым, девушка едва сдерживала дрожь. Черт, ну где же Ник? Дело уже к вечеру, сказал же – два часа, а мы тут уже вторые сутки!

Люда, не отрываясь, смотрела на искалеченного Макса. Я хотел сжать ее в объятиях. Отвлечь, чтобы она смотрела только на меня. Но я был виноват – из-за меня она попала в лапы к гиенам.

Нет, больше всего я был зол на гиен.

Положив руку ей на плечо, медленно повернул к себе. В глазах девушки блестели слезы, лицо искривилось от боли и гнева. Я прижал ее к груди.

– За что они так с нами? – устало прошептала Люда, принимая мою поддержку.

– Уроды. Что с них взять? – выдохнул я, обнимая еще сильнее.

Я вдруг отчетливо вспомнил наши первые объятия. Это было в кафе. Тео и Даша выясняли отношения, чтобы не мешать им, мне пришлось пригласить Люду на танец. Злясь на Тео, я хотел, чтобы музыка прекратилась сию же секунду, но песня не кончалась. Мои руки дрожали, я не желал, чтобы Люда это почувствовала. И поэтому едва дотрагивался до нее. Дрожь только усилилась, я обнял ее крепче. Люда взглянула на меня с удивлением и тут же отодвинулась.

Да, а потом я слишком старался держаться подальше… Дурак!

Воспоминания прервались – явился Ник. Вернее, сначала пришла лавина звуков. Топот, резкие команды, скрежет ржавых дверей… Мы с Людмилой переглянулись, – судя по четким шагам, гиены сопротивляться не рискнули.

Потом все помещение заняли мои молодцы в шлемах, но без оружия. Никто щадить похитителей не собирался, поэтому стрелкового оружия они с собой не захватили. Очень негуманно по отношению к оборотням!

Над ямой показалось осунувшееся лицо Ника:

– Эй, вы там в порядке!

– Ну вот, явился, а я только решил выбираться, – заворчал я, скрывая неимоверное облегчение.

Ник хмыкнул и бросил мне складную лестницу, видимо только что позаимствованную у гиен. Я обернулся к Людмиле, которая с напряжением вглядывалась в раненого «пса». Недовольно поджал губы и вздохнул: да жив твой Макс. Валентина Петровна его мигом на ноги поставит.

Люда не успела опомниться, как я подхватил ее и взобрался по качающейся лестнице. На последней ступени, передавая Людмилу в руки бойцу, предупредил Ника:

– Там еще… пес, внизу остался. Ну, сам посмотришь.

Ник кивнул. Людмилу закутали в куртку Ленчика, но унести ее я не дал. Повернувшись к помощнику, строго сказал, оглядывая связанных гиен, уложенных лицом на пол:

– С тебя отчет.

Ник насупился и недовольно кивнул, давая бойцу знак вытащить гиену.

Вот нахальная белка! Я с веселым раздражением хлопнул его по плечу. Все-таки они здесь, и это главное.

Возле машины Кевина, в чьей-то громоздкой куртке, я вдыхала бодрящий вечерний воздух. Наши спасители с Кириллом во главе остановились возле громоздких ворот, сквозь ржавые лучики которых светило вечернее солнце. Что они обсуждали, я не слышала, а размышляла о другом. Сейчас, на лестнице, у нас с Кевином, как он упрямо попросил его называть, состоялся непростой разговор. Началось все с невинного вздоха:

– Как я хочу домой… Ванна! Как много в этом слове…

– О, домой, это не скоро, – торопливо ответил Кевин.

– Нет, я хочу домой! – лихорадочно возразила я, резко остановившись на ступеньках.

Кевин тоже остановился:

– Это даже не обсуждается, пока не найден виновный.

– Я, конечно, в чем-то согласна, но…

– Нет, – отрезал он и медленно пошел вперед.

Я покачала головой. Понятно, что должна послушно следовать за ним, но ничего не могла с собой поделать. Меня раздражали как его правота, так и желание все сделать по-своему.

– Хорошо, куда мы поедем? – спокойно уточнила я, упрямо не сходя с места.

– Туда, где я смогу все контролировать. – Появившаяся из темноты рука потянула меня за собой.

– И где это? – не удержалась я от сарказма, неуверенно шагнув за Кевином в сплетение бетонных конструкций.

– У меня дома. Мой дом – моя крепость, – сообщил он, когда мы уже шагали по темным коридорам. Странно… когда он успел тут все изучить? Слишком уверенно ориентируется в этой тьме.

– И сколько я пробуду в твоей крепости? – криво усмехнулась я. А что мне еще оставалось, как не иронизировать? Ненавижу истерики во всех проявлениях!

Кевин подхватил мой шутливый настрой и с пафосом процитировал: «Какая тюрьма темнее сердца человеческого? Какой тюремщик беспощаднее своего «я»?»

Я только качнула головой. Все это, конечно, поэтично и правдиво… для классиков, мирно сидящих на диване перед камином, в окружении сотни слуг. Попади они в реальную темницу, думаю, муки от своего «я» не покажутся им страшными.

– Ладно, аргументы веские, я принимаю галантное предложение и…

– Я понял, ты хочешь, чтобы мы заехали за твоими вещами.

– Так ты еще и телепат, – улыбнулась я. Все-таки, когда он не строит из себя всезнающего надоеду, с ним приятно общаться.