Бесчувственные (СИ) - Дэн Виталина

Откинулась головой на подушку и накинула на лицо вторую, пытаясь заглушить вопли, очередной идиотки. Всю неделю! Я слышу это всю неделю. У него что, начался марафон? Или так всегда? И нет бы, с одной. Но каждый день новая барби. Подлец! Очередной бабник! Мне плевать на всех его телок, но вот то, что он попользовавшись их телом, тут же выставляет за дверь, еще больше убеждаюсь, что он — мразь… Кобелиная натура!

— Тимур… Мммм… — услышав новый стон, отшвырнула подушка и рыкнула в голос, обличая зубы.

— Падла! Чтоб у тебя член отсох! Чтоб ты обложался, оконфузился. Чтобы не смог кончить, и мучился из-за этого изо дня в день! — шипела лежа на кровати с закрытыми глазами.

В голове возникла подлая мыслишка: Я тебя точно когда-нибудь кастрирую! Ты у меня допросишься! — «Серьезно? И ты сможешь? Сможешь навредить такой огромной штуко…»

— Заткнись! Заткнись, Чича! Не смей продолжать! — приложила пальцы к вискам, растирая их. Растирала и пыталась успокоиться. Прийти в себя.

— Что там говорят про медитацию? Успокаивает и расслабляет? — раскинула на кровати широко руки, и с закрытыми глазами пыталась представить что-то хорошее. Даже улыбку натянула на лицо. Что они еще там говорят? Погрузиться глубоко в себя?

— Аха-хах, божее… Ну ты как с цепи сорвался. Сноваа? Ненасытный! — в одно мгновение в воздухе растворилось все хорошее, от чего в надежде была получить удовлетворение. Медленно открыв глаза, немигающим взглядом уставилась в бежевый потолок с подсветкой.

Чиче — 11 лет. 2012 год. Россия.

«Тихо зайдя в квартиру, прикрыла за собой дверь. Оглушительная тишина нещадно давила на слух. Даже в ушах, послышался противный звон. Предчувствие подсказывало что нужно убегать. Рвать когти, стараясь скрыться, как можно дальше от этой проклятой квартиры. Стояла и взволнованно теребила связку ключей в руках, в желание хоть немного согнать угнетающее дежавю. Смотрела на наши обшарпанные стены, которые окрашены в голубой цвет. Каждый раз смотря на них, в голове возникали ассоциации, что нахожусь в больнице пропахшей спиртом и ацетоном.

Аккуратно сняла с себя школьный рюкзак, ставя его на пол. Стянула рукой одну затертую, черную балетку, а следом вторую. Вертя их в руках, закусила губу, думая: что пора выкидывать. Подошва уже держалась на честном слове. Клей не клей их, супер клеем, никакого толку — нет. Напряглась всем телом услышав разъяренный вопль в пьяном угаре.

— Снежаааа — прерывистый свист и пьяное иканье — Оооууу… Где ты? — закрыла глаза, готовя себя ко всему, что может сегодня произойти.

Открыв дверь ванной комнаты, зависла, сжимая сильнее пластиковую ручку двери. Расширенными глазами смотрела, как улыбающаяся мать валяется на полу рядом с жгутом и шприцем. Я даже могла до секунды сказать, когда у меня расширились зрачки, заполняя наверное полностью все пространство глазных яблок.

Я знала. Видела… И не раз. Но к такому тяжело привыкнуть. Тяжело, когда собственная мать может валяться в блевотине или в наркотическом угаре. Привыкла ко многому, но вот к этому еще не выработала иммунитет. Еще не до конца, обраслась броней…

Родительское лицо повернулось в мою сторону и тихо заржало, ухохатываясь. А я завороженно не двигалась с места.

— Дочь, приготовь пожрать! Мать голодная. Голова закружилась. Я просто упала — поморщилась и захлопнула дверь.

Прижалась к ней лбом, дыша как загнанный зверь. Даже рот приоткрыла забирая больше воздуха, и слыша как вырываются хлипкие хрипы с горла.

«Не паникуй. Ты ничего не изменишь. Нужно терпеть и ждать когда ты сможешь отсюда сбежать.»

Поэтому я училась на отлично. Хоть и была не с благополучной семьи. Я старалась каждый день. Старалась не пропускать учебу. Даже если всю ночь не спала. Если неделями у нас зависали, Лёнины друзья. Если ему становилось скучно и он меня избивал. Каждый день я старалась учиться. Каждый проклятый день моей жизни. Каждый день шла в школу с мыслями, что рано или поздно я от них свалю. И никогда так жить не буду. Забуду обо всем как о страшном и жутком сне. Как о наваждение…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оттолкнулась от двери и пошла на кухню, в надежде найти хоть что-то. Что ей приготовить, если дома нет ни кусочка хлеба? Открыв холодильник, обнаружила одно яйцо, маленький кусочек сливочного масла, две бутылки 0.7 водки, и два пакетика порошка. Сжала зубы, и хлопнула сильно дверцей. Отчаянно прошлась по всем шкафчикам, найдя всего лишь грамм сто, рожек, и соль. Постепенно чувство злости поднималась из недр души, заполняя отравой. Замерла от очередного воинственного зова.

— Где ты, сука? Долго мне тебя ждать? Трахать буду тебя сейчас! Я тебе сейчас покажу, как нормальный мужик ебет бабу! — еле ворчал языком и осыпал мать проклятиями.

— Ааа… Вот она, тыыы. — в коридоре раздался противный смех обоих. Внезапно раздался вскрик и громкие ругательства.

— Отпусти! Отпусти меня! Ааа — женский ор переходящий в протяжный писк. Выглянув в коридор увидела, как он голый с вялым членом, тащит по полу мать за волосы.

— Кричи, кричи… Сейчас еще не так будешь орать. — почувствовала бессильную ярость. Откинула рожки и двинулась на выход из квартиры.»

******

— Ну и что тебя так задевает? Ты же привыкла ко всей этой грязи. Не только в родном доме насмотрелась, но и на улице.

Протяжно вздохнув, села на кровати. Сон, как рукой сняло. Бесполезно стараться. Еще и эта дура орет, как резанная. Неужели так трудно себя тихо вести? Он же знает, что я слышу… Обессилено подумав: «Везде одна и та же грязь, Чича. Возможно когда-то, ты найдешь успокоение только в своем доме…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍После прохладного душа, поплелась на кухню за дозой своего вкусного кофе. Да… Неожиданно для себя я раскрыла любовь к этому напитку. Да и вообще… Вообще я тут начала себя чувствовать более увереннее. Кажется привыкаю. Но был большой минус, который омрачал всю ситуацию. Улица для меня была до сих пор под запретом. Выйти, я не имела права. Я твою мать отбывала тут срок! Повинность! Только не понятно за что. Хотяя… Может потому-что попыталась свистнуть его наличку?

Усмехнулась, варя ароматный напиток. За эту неделю я кое-что, но выяснила о нем. Для этого буржуя, те бумажки, однозначно не имели для него по сути никакого значения. Это для меня огромная сумма. А этот… Скрипнула зубами от его появившейся рожи перед глазами. Да… Моя голова в последнюю неделю не прочь пошутить со мной.

— А ты кто? — бесцеремонно поинтересовался, тонкий голос, за моей спиной. Приподняла бровь, но не удостоила ее ни взглядом, ни словом.

— Я тебя спрашиваю?! Ты что, глухая? — фыркнула, сконцентрировано размешивая сахар в готовом напитке.

— Ага… Глухая, немая и ко всему, тупая — в последнем определенно была уверена. Не смогла на ее вопрос, ни бросить колкость в ее сторону.

— Тимур! — подпрыгнула, чуть не разливая, чудо-напиток. Ёп-твою… Обескураженно повернулась к длинноногой блондинки. Какого хрена она так орет с утра пораньше?

— Чего ты так раскричалась? Мы не одни… — говорил с ленцой, растягивая бархатно слова, но осекся увидев меня. Погоди, что? Ты и вправду считаешь, что у этого ушлепка бархатный баритон? Не сдержалась от очередного сдавленного смешка.

— Кто она? — выставила на меня угрожающе палец с идеальным маникюром. Мда… А у меня обгрызанные все. С детства дурная привычка.

Черные глаза глянули в мою сторону безразлично. Лицо абсолютно не читаемое. Свои же глаза, я старалась не спускать ниже его головы. Потому как этот придурок, вновь вышел раздетый в одних черных боксерах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отдать ему должное, после того скандала неделю назад, больше раздетым он не выходил никогда. По крайней мере, я за все это время не видела. И я… Я тоже, благоразумно больше, не врывалась к нему без стука. Стали ли мы лучше ладить? Однозначно нет! Если не хуже… Каждый день доводили друг друга до того, пока у кого-то не появлялась пена у рта. И каждый раз я удивлялась, как такое возможно, если он постоянно отсутствовал. Отдать ему должное, он оказался еще тем работягой. Чем начинал вызывать у меня, сомнительные крохи уважения.