Нежный защитник - Джо Беверли

Берт осторожно теснил четырех лошадей к распахнутым настежь воротам внутреннего двора. Он пребывал в отличном расположении духа и даже насвистывал. Его товарищи по оружию с охотой смеялись самым простым шуткам.

Имоджин в отличие от солдат не находила себе места от тревоги. Ей еще предстояло смириться с видом родного пепелища. Да, толстые крепостные стены могли устоять, но все, что находилось внутри, наверняка было уничтожено самым варварским образом. Среди многочисленных трупов она увидела и останки домашних животных: овец, свиней, дойных коров, кур. Все они были зарезаны.

Ей пришлось напомнить себе, что первым в ее замок вторгся Уорбрик и это он и его люди ответственны за резню, точно так же, как и за разбитые двери и мебель. Но, увидев, как один из солдат Фицроджера от нечего делать сбил с петель остатки изуродованной двери, Имоджин мысленно прокляла всех мужчин до единого, включая и своих союзников.

А еще ее волновал вопрос, куда исчезли все ее люди?

Имоджин взмолилась про себя, чтобы они не оказались среди трупов. Ведь у них было вдоволь времени, чтобы укрыться за пределами замка. Но даже если бы они и остались, Уорбрик не стал бы резать их всех подряд.

А если стал?

Она понятия не имела о пределах, до каких могла дойти жестокость этого дьявола.

Успел ли он разорить весь замок? Она с тоской подняла глаза на цитадель. После двух отчаянных штурмов вряд ли стоило рассчитывать, что замок все еще похож на то красивое жилище, что создал для нее отец.

И она твердо пообещала себе, что непременно отстроит его заново. В тайнике, надежно укрытом от посторонних глаз, у них накоплены немалые богатства. На них можно будет приобрести домашний скот и провизию, а потом…

Из каморки во внешней крепостной стене появился темный силуэт и рванулся в их сторону. Имоджин закричала. Поскольку Берт был опытным наездником, Имоджин расслабилась и почти не держалась за его ремень, и когда его вышибли из седла, не полетела следом, а упала прямо на опустевшее седло. Она из последних сил ухватилась за луку, думая только о том, как бы удержаться и не упасть, пока жеребец гарцевал, то и дело вставая на дыбы и грозя затоптать двух мужчин, сцепившихся в яростной схватке. Имоджин потянулась за болтавшимися на его шее поводьями.

Они оказались слишком далеко.

Нападавший вонзил Берту в грудь свой меч. Отчаянный крик солдата заглушил пронзительный крик Имоджин:

— На помощь!

Внезапно за поводья схватилась чья-то чужая рука. Кто-то хотел скинуть ее на землю, чтобы завладеть конем. Перед ее испуганным взором возникла страшная физиономия, искаженная безумной гримасой, и в следующий миг ее грубо схватили за ногу.

— Да это никак сама наследница? Вот ты-то мне и нужна!

Имоджин с размаху врезала кулаком ему по носу. Она чуть не свалилась при этом с седла, но нападавший взвыл от боли и ослабил хватку. Одной рукой она держалась за седло, а другой что было сил натянула поводья.

Ей удалось вырваться, и она снова закричала:

— На помощь! На помощь! Кэррисфорд! Фицроджер!

— Чертова сучка! — Бандит замахнулся кинжалом, целясь в ту ее руку, что держала поводья. Она заставила жеребца прянуть назад как раз в то мгновение, когда сталь мелькнула в воздухе, и кинжал угодил в шею ее скакуну. Он заржал от боли и взвился на дыбы. Имоджин кубарем полетела на землю. От удара из нее чуть не вышибло дух.

Она пришла в себя и увидела занесенные над головой тяжелые копыта, освещенные адским пламенем пожарища. Она едва успела откатиться в сторону, прикрывая голову руками. Когда ей удалось сесть, жеребец уже умчался, но зато бандит был близко и держал наготове меч.

Она попыталась от него отползти и упрямо продолжала звать на помощь, но с каждым разом все слабее и глуше. Совершенно отчаявшись кого-нибудь дозваться, Имоджин принялась молиться:

— Ангелы и святители на небесах, избавьте меня…

Она наткнулась на что-то мягкое и, машинально оглянувшись, с содроганием обнаружила, что сидит на трупе. Имоджин подняла взгляд на нападавшего, уже занесшего меч над беспомощной жертвой.

— Уж коли мне суждено кормить червей, то ты пойдешь вместе со мной! — зарычал он.

В последнюю секунду она успела схватить щит, валявшийся возле трупа, и спрятаться под ним.

Меч грохнул по щиту с такой силой, что у нее зазвенело в ушах. Казалось, что жестокий удар размозжил все ее тело, размазав его по холодному трупу. Убитый под ней издал зловещий свист — это воздух покидал его легкие.

От ужаса у нее перехватило дыхание. Ей хотелось лишь одного: прирасти к этому длинному куску твердого дерева, окованного металлом, как моллюск прирастает к своей раковине. Но в данной ситуации это означало бы верную гибель. И она заставила себя выглянуть из-за щита, содрогаясь в ожидании нового удара.

Но второго удара не последовало. Пока нападавший кровожадно скалился и не спеша заносил меч, на него налетел сам Фицроджер.

Разбойнику пришлось повернуться, чтобы отразить атаку.

Имоджин попыталась снова позвать на помощь, но ее никто не слышал. А ведь Фицроджер набросился на врага с одним легким мечом, без кольчуги и лат, тогда как его противник был весь закован в броню и размахивал тяжелым длинным клинком. Сражаться с таким налегке было настоящим самоубийством.

Тяжелый меч со свистом рассек воздух. Он мог запросто развалить человека пополам. Но ее спаситель ловко отразил удар. От звона стали у нее заложило уши, а сердце зашлось от сострадания.

Сколько еще подобных ударов примет на себя ее защитник? Его противнику достаточно было попасть куда угодно — для незащищенного рыцаря это в любом случае означало смерть.

А она-то с чего здесь разлеглась?

Она скинула с себя щит и встала на четвереньки, визгливо выкрикивая:

— Фицроджер! На помощь! Фицроджер!

Наконец-то ее услышали! Солдаты побросали свои дела и спешили к ним, но их помощь уже не потребовалась. Фицроджер сделал низкий выпад, и его меч вонзился глубоко в незащищенную ногу противника. Тот с ревом грянул на землю, и Фицроджер наступил на рукоять его меча, а потом пнул ногой в висок. Бандит распростерся навзничь. Фицроджер без колебаний ударил его в горло. Рев перешел в невнятное бульканье, и вскоре наступила тишина.

Фицроджер вытащил свой окровавленный меч.

Имоджин едва успела откатиться в сторону, и ее стошнило. Она стояла на четвереньках и корчилась от сухих спазм, хотя желудок давно избавился от содержимого. Наконец судороги прекратились, и она огляделась вокруг. Оказывается, ее стошнило на труп. Она с испуганным визгом отползла прочь.