Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

Но демографического сервитора это не интересовало. Он вернул Драшеру документы и зашагал прочь.

Тем временем коротковолосая женщина заняла место напротив него. Она улыбнулась Драшеру. Лицо у нее было худое и жесткое, с маленьким шрамом, идущим вверх от левого угла губ. Глаза — поразительного янтарного цвета, словно фотолюминесцентные клетки.

Драшер отвел взгляд в сторону.

— Магос биологис? — спросила она.

— Да.

— Я нечаянно подслушала.

— Я так и думал.

Сервитор покинул транспорт. Накренившись, будто на морской волне, греф-дилижанс поднялся и снова двинулся в путь.

— Мне сказали, что вы скоро прибудете, — сообщила она.

— Что?

Женщина запустила руку за пазуху меховой куртки — из высокогорной лисы, если он не ошибался — вытащила бумажник и развернула его, показав золотой значок внутри.

— Жермен Мэкс, областной арбитр.

— Вы ждали меня, офицер?

— Просочилась информация из офиса губернатора. К нам едет эксперт. Я, разумеется, заинтригована. Самое время. Так вот, какой у вас план?

— План?

— Что вы собираетесь делать?

Драшер пожал плечами.

— Полагаю, что я изучу его среду обитания, поищу следы, сопоставлю данные и сделаю хороший пикт, а то и два, если смогу… — его голос постепенно затих. За семь лет ни одно должностное лицо не проявляло такого интереса к его работе.

— А как вы намерены его убить? — спросила она.

— Убить? — переспросил он.

— Да, — подтвердила она с усмешкой, как будто продолжая его шутку. — В этом весь смысл.

— Я не собираюсь его убивать. Мне не нужен образец. Надо только сделать описание для классификации, — он похлопал по пачке тетрадей.

— Но вы должны его убить, — сказала она, явно не шутя. — В смысле, если не вы — то, черт возьми, кто?

При свете огромного камина барон Карнэ произнес пространную речь, тянувшуюся несколько минут.

— Лорд-губернатор — мой близкий друг, друг с самого детства, и когда он объявляет, что такой ученый, как вы, едет в мои владения, я сделаю все, чтобы оказать ему гостеприимство. Спросите, чего желаете, магос, и вы это получите. Любую услугу, по любому требованию. Я буду рад ее предоставить.

— С-спасибо, барон, — смущенно произнес Драшер. Он оглядел комнату. Головы-трофеи, увенчанные огромными ветвистыми рогами и оскалившие клыки, зловеще вырисовывались на фоне темных стен. Снежная буря колотила в стекла, обрамленные свинцовыми переплетами. Внешний Юдар был холоднее, чем он смел представить.

— Мне кажется, могла произойти ошибка… — рискнул сказать Драшер.

— Как это?

— Сэр, я зоолог-систематик. Человек науки. Моя сфера деятельности — каталогизирование видов фауны. Лорд-губернатор — ваш друг детства, как вы сказали — поручил мне составить полный список животных, обитающих на Гершоме. Я приехал сюда для того, чтобы… ну, похоже, что здесь есть некий редкий зверь, которого я пропустил. Хищник. Я здесь для того, чтобы определить его место в классификации, а не убить его. Я не охотник.

— Не охотник?

— Ни в коем разе, сэр. Я делаю зарисовки, изучаю, каталогизирую.

Барон склонил голову.

— Вот так, значит… Неужели?

— Мне правда жаль, сэр.

Он посмотрел на дверь, ведущую в обеденный зал. Она была приоткрыта, и из нее косо падал свет.

— Что я им скажу? — спросил барон.

Драшер в отчаянии почувствовал, что теряет почву под ногами.

— Если ваши гости… если уж надо сохранить лицо — я, пожалуй, могу подыграть.

За длинным, освещенным свечами столом, восседало девятнадцать местных лэрдов и их жен, пухлый епископ Юдара и человек с квадратной челюстью, песочно-белыми волосами и пронизывающим взглядом. Звали его Скох. Драшер точно не знал, кем был Скох. Впрочем, он и так больше ни в чем не был уверен. Барон представил его как «того эксперта из города, которого я обещал».

— Так вы известный охотник? — спросил епископ.

— Нет, ваше святейшество. Я обладаю некоторыми профессиональными знаниями по части животных.

— Прекрасно, прекрасно. Скох тоже так говорит, но прошло уже три месяца — и что?

— Этого зверя нелегко поймать, ваша честь, — мягко сказал Скох. — Я бы с радостью выслушал советы эксперта. Какое оружие вы предпочитаете, магос? Экспансивные пули или дробь? Используете наживку? Предпочитаете стрелять из укрытия?

— Я… э… пользуюсь различными методами, сэр. По ситуации.

— Правда, вы ужасно боитесь? — спросила одна из женщин.

— Никогда не следует недооценивать добычу, леди, — сказал Драшер, надеясь, что произнес это с достаточным чувством долга и осторожностью.

— Говорят, у него нет глаз. Как тогда он находит жертву? — спросил епископ.

— По запаху, — решительно заявил Драшер.

— Это не так, — отрезал Скох. — Мои ловчие используют герметичные костюмы, закрывающие все тело. Из них не может выскользнуть ни капли феромонов. И все же оно их находит.

— Действительно, — произнес Драшер, — этого зверя нелегко поймать. Когда его последний раз видели?

— Тринадцатого числа, — ответил барон. — На дороге вдоль холмов, где он унес со двора горничную из надела лэрда Коннока. Мои люди прочесали леса в поисках зверя, однако ничего не нашли. До этого был убит свинопас в Карле. Водонос на Перекрестке Сонта. Двое загулявшихся допоздна мальчишек у Лаэровой межи.

— Вы забыли моего слугу, — сказал один из лэрдов, — как раз перед убийствами у Межи.

Барон кивнул.

— Прошу прощения.

— Этот зверь — пагуба земли нашей, — заявил епископ. — Говорю вам всем, это пятно Хаоса. Мы должны сплотиться вокруг святой аквилы и отринуть тьму. Существо явилось, чтобы испытать нашу веру.

Люди за столом согласно зашептались.

— Вы — верующий человек, магос? — спросил епископ.

— Несомненно, ваше святейшество.

— Вам надо завтра прийти на службу в моем храме. Я бы хотел благословить вас, прежде чем вы начнете свою кровавую работу.

— Спасибо, ваше святейшество, — ответил Драшер.

Дверь наружу распахнулась, отчего пламя всех свечей дернулось под порывом ветра, и внутрь вбежал слуга. Он что-то зашептал на ухо барону, тот кивнул, и слуга поспешил обратно. Через мгновение на пороге показалась арбитр Мэкс с дробовиком на плече; с ее одежды капало на пол. Значок был теперь пришпилен к отвороту кожаного костюма.

Она оглядела помещение, задержавшись на лице Драшера.

— Представитель, — сказал барон, поднимаясь из кресла, — чем мы обязаны подобным вторжением?

— Еще одно убийство, господин, — сказала она. — На птицеферме.

Большой участок земли к северу от продуваемой сквозняками крепости барона Карнэ представлял собой низменную полосу болотистой почвы, отведенную под разведение домашней птицы. Благодаря свету мерцающих ламп Драшер мог разглядеть сквозь хлещущий дождь ряды сараев, выстроенных из водостойкой фанеры и проволоки.

Сильно пахло илом и птичьим пометом.

Драшер следовал за бароном и Мэкс по выложенным досками тропам, окруженным живой изгородью из дрока. С ними шли трое хускарлов барона, с их кривых садовых ножей свисали, покачиваясь, фонари. Погода была ужасная. От ледяного дождя щеки Драшера онемели, и он с тоской подумал, плотнее запахивая старый непромокаемый плащ, как бы ему хотелось иметь шляпу и теплую куртку с лисьим мехом, как у Мэкс.

Послышался странный неровный звук, едва различимый за барабанной дробью дождя. Драшер понял, что это возбужденное кудахтанье тысяч домашних птиц.

Они достигли птичников и устало потащились по огороженному рабицей настилу между первыми двумя рядами сараев. Несмотря на дождь, затхлая вонь лежалого птичьего помета усилилась. Проволочные решетки были усеяны комками белых перьев. Мэкс что-то сказала барону и указала пальцем. Впереди описывал круги луч фонаря. Это был один из младших арбитров Мэкс, молодой человек по имени Люссин, как было написано на значке, прикрепленном к его стеганой куртке. Он выглядел взволнованным и явно радовался тому, что наконец увидел людей.

Дверь в один из птичников была открыта, и Мэкс посветила внутрь фонарем. Драшер мельком увидел перья и какой-то металлический цилиндр, лежащий на полу.

Вслед за бароном и Мэкс он вошел в птичник.

Он раньше никогда не видел мертвых тел, если не считать дядю Рудигера, который умер, еще когда Драшер был мальчишкой. Вся семья явилась в зал прощания, чтобы отдать дань уважения покойному, и дядя Рудигер выглядел как обычно. Как будто спал. Драшер с детской наивностью ожидал, что он вскочит и рассмеется всем в лицо. Дядя Рудигер был большим любителем розыгрышей.

Тело, лежащее в птичнике, не собиралось ни вскакивать, ни вообще что-то делать. К счастью, лица видно не было. Конечности нелепо раскинулись под неправильными углами, так что становилось ясно: розыгрышем это быть никак не могло.